Истинный идар проклятой крови Оскуридо.

Неплохой титул, если его огласить на Играх, то половина идаров онемеет, не веря своим ушам, а вторая половина схватится за мечи, желая уничтожить проклятую кровь прислужников Безымянного.

За главной башней, в углу, обнаружилась привычная мне площадка для тренировок — квадрат песка, ограждённый с двух сторон стенами крепости, а с двух других невысоким забором из жердей. На нём седой хённам лениво гонял два десятка младших воинов, но Илиот даже не замедлил шага, громко потребовал:

— Хённам, устрой своим бойцам отдых, пусть подышат да поглядят.

Тот обернулся, ощерился в ухмылке:

— Это на вас, что ли, ваша милость?

— Скорее, на схватку двух адептов.

А вот Илиот говорит так, как всем привычней. Хённам и сам, видно, устал здесь на солнце, поэтому лишь коротко поклонился, и быстро выгнал своих за ограду, в тень стены.

В ней же, но уже в квадрате площадки встал и Илиот, а я хмыкнул, оценивая его позицию. Солнце светит мне прямо в глаза, заставляя щуриться. Всё правильно, Илиот, уверен, Закий бы подумал, не взять ли тебя к себе в помощники.

Спустя час я валялся на песке, бездумно щурясь на солнце и пытаясь отдышаться.

Впрочем, результат схватки был известен заранее. Не мне, после всего двух месяцев учёбы в Академии, пытаться выстоять перед Великим заклинателем.

Арсенал Илиота был раз в десять больше, чем у меня. К сожалению, пока ничего из его техник я перенять не мог. Из простых мне ничего не было нужно, а сложные необходимо для начала переделать.

Главное же — я впервые за две десятицы нормально потренировался. Причём в схватке с тем, кого я опасался больше всего — с более сильным противником. Жаль только, что жар души улетел всего за час. Силы тренироваться у меня ещё есть, а жара души уже нет. Не буду же я круги с камнем на плечах наворачивать вокруг крепости? Как не буду и пользоваться слезой Амании, что выдал мне Закий вместе с письмом к Виру. Она не то чтобы крохотная, но совсем небольшая. Глупо расходовать её запас на тренировки, когда впереди у нас путь по бывшим землям Реола.

С другой стороны, можно и не вокруг крепости бегать.

— Господин?

Я ухватился за протянутую руку Илиота и поднялся с песка. Сообщил ему:

— Я пуст, поэтому займусь тренировкой тела, пробегусь немного.

— Пробежитесь где? Здесь? — изумился Илиот. — На границе Реола?

Хённам, который до этого что-то объяснял воинам, вдруг громко заметил:

— Реол падёт! А за рекой уже земли Скеро, пусть и не безопасные, но нам тут на юге к этому не привыкать, — с явно различимой паузой добавил. — Ваша милость.

Илиот резко обернулся, вперил взгляд в хённама:

— Смени тон, солдат. Я родился, считай, на юге, четыре года отслужил в малой крепости вот на этой самой реке ниже по течению, ты мне будешь рассказывать, к чему здесь привыкать?

— О, ваша милость, уважаю, — я, честно говоря, не заметил, чтобы тон хённама стал лучше. — Так, может, вы тогда своему товарищу дадите совет, ваша милость? Тут все окрестности изрыты ловушками. Хорошо, если его вторая милость не вляпается в них, плохо, если он наткнётся на патруль. Пока разберётесь, может и кровь пролиться.

Ограк покачал головой:

— Этот человек совсем потерял страх, так разговаривать с вами, мой король.

Я лишь ухмыльнулся. Слова хённама справедливы, я что-то увлёкся. А слова Ограка пусты. Что и как я должен доказывать этим солдатам? У них свой командир, я для них никто. Проезжий идар, оборванец, у которого нет даже ханбока с гербом Дома. Наследник Малого дома Денудо? Что так мелко? Самое время представиться незаконнорождённым внуком короля. Можно даже позвать Листена, будет тут трясти своими расчётами, кричать о весе долей и прочей мути.

Шучу, конечно. Клятва, которую он принёс на алтаре, не позволяет ему рассказывать про состав ихора в моих жилах. Лгать про него позволит, а в остальном… Только если он хочет рискнуть гниением своего тела и жизнью сестры.

Илиот шагнул вперёд, но я уже положил ему руку на плечо:

— Оставь. Пойдём к себе, я вздремну, восстановлю жар души, а затем продолжим, — перевёл взгляд на хённама. — Продолжим же через пару часов? Нападёт десяток наглых реольцев на одного слабого и глупого адепта Скеро?

Кто-то из солдат попятился от моего взгляда, но хённам остался на месте, медленно, не опуская глаз, покачал головой:

— Не, ваша милость. Парням будет пора на посты.

Я ухмыльнулся:

— Жаль, жаль. Но я сделаю вид, будто поверил.

Обоз собрали у крепости немалый. Что по числу телег, что по количеству охраны. А вот командир всего этого подкачал, всего лишь гаэкуджа, Паладин, Прайм из Дома Илгал. Хотя кого я ожидал для рядового обоза? Гонгана? Клинка?

И мне, в общем, было всё равно, что и как он делает, и что происходит в самом обозе. Место для ночлега выделили, костёр, у которого кормят, указали, три телеги, которые охраняем в случае чего, назначили. Что мне ещё нужно?

Но не сегодня.

Я выругался под нос, стукнул грауха каблуками, заставляя его перейти на рысь.

— Почему оставил своё…

Перебил Прайма, ткнул пальцем вдаль:

— Там несколько раз сверкнуло, гаэкуджа, — пользуясь тем, что солнце сейчас было у нас слева и сзади, нагло соврал, — словно отсветы стали.

Прайм приподнялся на стременах, вглядываясь в склон, куда я ткнул пальцем. Конечно, ничего не увидел, но это не отменяет того, что там только что вырезали наш дозорный отряд.

Реольцы, конечно. Причём вырезали ловко, не дав никому убежать, а орать с такого расстояния… Без толку.

— Ничего не вижу, — протянул Прайм, недоверчиво покосился в мою сторону и повелительно махнул рукой. — Давай на место, адепт.

Я вздохнул. Никто не обещал, что это будет легко. Понизил голос, чтобы меня ненароком не услышали ближайшие воины:

— Гаэкуджа. Когда реольцы нанесли первый удар, я был в числе тех, кто принял его той ночью. Когда реольцы рвались к столице, я был в числе тех, кто сидел у них на хвосте и был тем, кто загнал их в ловушку гор Ожерелья и раздавил там. Я сам гаэкуджа и лишь за проступок перед Играми был лишён армейского жетона. Я командовал тремя десятками старших воинов и подчинялся напрямую гонгану Крау из Великого дома Умбрадо.

Прайм слушал меня, всё сильней и сильней поднимая брови, а едва я прервался на миг, делая вдох, как заговорил сам:

— И что?

Я зло выдохнул, отбросив вежливость:

— А то, что я задницей чую — там засада.

— Я, по-твоему, первый день воюю, бывший гаэкуджа, принявший на себя первый удар реольцев? Там отряд разведки, если что…

Теперь перебил его я:

— Если что, то они уже мертвы, а видел я отсветы на клинках, которыми добивали раненых. Но, дело твоё, гаэкуджа. Моя совесть чиста, свои три телеги я как-нибудь сберегу.

Мгновение мы ещё мерялись взглядами, а затем я развернул грауха и двинул прочь.

Ограк наставительно заметил:

— Неплохо сказано, господин, но давить нужно было сильней. Жаль, конечно, что сейчас на вас нет шёлка.

Я невольно кивнул. Что да, то да. Говори я с Праймом на равных, как идар старшей крови с идаром старшей крови, моим словам был бы больший вес.

И всё же, сомнение в его голове я заронил — обоз сжался, расслабившиеся было воины надели шлема, растянулись вдоль телег, вглядываясь в лес. Туда же, спешившись, рванула пятёрка младших воинов во главе с опытным, уже с сединой, старшим.

Эти приготовления ничуть не смутили реольцев, которые как ждали нас в засаде, так и продолжили ждать.

Тени исправно доносили мне все их шевеления, заставляя морщиться.

Пожалуй, нужно было иначе строить разговор, а не давить и тем более не давить сильней, как посоветовал Ограк. Нужно было выбить себе разрешение на уход в лес. Я со своими тенями сумел бы ужалить реольцев, сумел бы заставить выдать их себя, эти же…

Эти же пятеро во главе со старшим воином, оказались гораздо лучше, чем я ожидал.