— Гарол, Верий, Питак, Мозар — несёте первыми.

Пока названные с приглушёнными ругательствами подхватывали Лиала, Иртак поднял с земли его разрубленную налобную ленту и сунул в карман ханбока. Этот шрам чуть выше бровей он уже видел в купальне много раз, но каждый раз при виде его кривился. Неприятное зрелище. Хотя сейчас смотрится не так ужасно. То ли из-за свежих ран на теле, то ли лечение учителя Закия помогло и с ним. Всё же пятисоставная техника.

Мысль о том, что учитель использовал такую сильную технику только из-за того, что иначе Лиал мог бы и умереть ещё до того, как его донесут до водопада, а может, ещё и не всё внутри него залечилось даже сейчас, Иртак старательно отогнал.

Вот, наверное, Лиал будет рад, когда узнает, что шрам рассасывается. А может и не говорить ему. Ещё три-четыре таких тренировки и шрам окончательно исчезнет. Сам Лиал в зеркало почти никогда не смотрится, особенно когда снимает повязку. Будет ему сюрприз. Можно будет даже подшутить над ним на этот счёт. Точно.

Иртак довольно ухмыльнулся. Так и сделаем. Только нужно остальных подговорить.

— Херристра рафага орте. Херристра рафага орте. Херристра рафага орте.

Ирал недовольно пробурчал:

— Господин, вы уже достаточно хорошо поняли эту технику, дальнейшая отработка — это бесполезная трата времени и жара души. Я советую потратить его с большей пользой и вложить в ихор.

Я ответил придуманным недавно и именно для таких случаев жестом.

Отстань, ради Ребела.

И снова довольная ухмылка выползла на лицо, когда Ирала при виде этого жеста перекосило. И не только Ирала.

Но они все справились с собой, а Ирал так и вовсе тут же заныл прежнюю песню. Можно, конечно, просто приказать ему молчать, господин я или нет? Но пальцы уже дрожали от того количества жара души, что я пропустил через них, а два часа, которые я выделил себе на эту утреннюю тренировку уже почти на исходе. Вкладываться в ихор я, конечно, не буду, но почему бы действительно не отдохнуть?

Я поднял перед собой руки и ещё медленно, запинаясь на отдельных жестах, но уже вполне уверенно спросил.

Мне казалось, мы всё уже обсудили прошлый раз, в подземелье. Это не работает. Да и что ты так упираешься в это разжигание ихора? Всему своё время.

— Я беспокоюсь о вас, господин. Недавно вы спорили с Закием о том, что теряете время. Вы даже не представляете, как вы правы, господин.

Подробней.

— Обучение идаров можно разделить на две части. Первая это подготовительная, вторая это само обучение.

Тело и его память. Я тоже говорил об этом Закию, когда ты едва не выдрал меч из груди.

— На самом деле нет. Оставьте этот жалкий путь тем, кто выродился за тысячу лет, предав Ребела.

В этот раз я ничего не говорил жестами, но взгляд мой был более чем красноречив, поэтому Ирал тут же продолжил, уже подробней:

— Вы тот, кто совместил в себе оба современных пути идаров, вы тот, кто такой же, какими были все идары тысячу лет назад. Как думаете, скольки составной, если переводить на знакомые вам понятия, должна была быть техника, что создала нас, теней?

Я подумал и накинул ещё столько же. На всякий случай выкинул на пальцах простой жест-число.

Сорок.

Ирал покачал головой:

— Даже близко не угадали. Все эти составные техники, жесты и движения не более чем подготовка идаров к тому, чтобы начать познавать саму суть пути Предков.

Я хлопнул глазами раз, другой, пытаясь уложить услышанное в голове. Не понял.

— Поэтому я и теряю терпение, господин, видя, как вы остановились в развитие, видя, как вы, Оскуридо впустую тратите время и силы. Если бы вы могли зажечь ихор, если бы могли сгустить ауру клинка, то я бы начал полноценное обучение, и даже эти техники вы бы познавали быстрей, потому как начали бы исподволь тянуться к сути, вложенной в них Предками и самим великим…

— Погоди…

Спохватившись, что сказал это вслух, я выругался и снова начал складывать в слова печати.

Говоришь, что дальше обучение изменится?

— Да.

Почему я слышу об этом первый раз?

— Это было ни к чему, — отмахнулся Ирал, заставим меня стиснуть зубы. — Вы бы и сами поняли всё, едва впервые бы освоили ауру меча. Вы бы ощутили суть Оскуридо.

Ладно. Но к чему такая спешка?

— Это не спешка. Это раздражение от осознания того, что время уходит впустую.

Я скрипнул зубами и тоже в раздражении вскинул руки, сбиваясь и иногда путая печати-слова.

Молчать. Не согласен. Я потратил десятицу на это. Больше не хочу об этом слышать. Если после экзамена вы не почувствуете, как стали сильней, тогда и подумаем об этом ещё раз. Что по приезду принцессы Леве? Больше не было сообщений?

Ирал молчал, пронзая меня взглядом. Ответил Ариос:

— Нет, господин.

Значит, продолжаем. У тебя, Ирал, есть новости по изменению печатей?

— Нет, господин.

Тени переглянулись и вперёд чуть выплыл Молак:

— Но у нас есть новость о вас, господин. Возможно, услышав её, вы поймёте, почему Ирал так беспокоится.

Я махнул рукой.

Быстрей.

— Ваш шрам, господин. Он сходит на нет от лечения Закия. Вам нужно стать сильней, чтобы заявить о себе.

Я выругался. Вслух.

— Да чтоб вас всех Безымянный прибрал.

Стиснув зубы, едва удержал руку, которой потянулся ко лбу. Толку проверять на ощупь? Тени не врут. Во всяком случае в этом, хотя многое недоговаривают и слишком о многом имеют своё мнение. Но шрам… Им-то видней, чего проверять? Беда в другом, они вообще понимают, что заявить о себе — это самоубийство? Советнички.

Отпальцевал им.

Безумцы. Какое ещё заявить о себе? Эта проблема решается гораздо проще, точно так же, как я решил её в прошлый раз. Отыщите мне, где в Академии можно найти ту едкую щёлочь и проложите к ней путь. Одно утро я вместо тренировок потрачу на это. Всего-то и делов.

Ариос кивнул:

— Хорошо, господин.

Смерив их всех по очереди пристальным взглядом, на всякий случай я уточнил.

Вы же понимаете, что едва узнают о том, кто я такой — меня убьют?

Ирал с жаром ответил:

— Едва я начну учить вас, как полноценного идара, кто сумеет выстоять против вас?

Даже если их будет тысяча? Мне, вообще-то, и спать нужно.

— Нам не нужно спать, господин. Ариос сумеет предупредить вас, а вы убьёте любого, кто покусится на кровь Оскуридо.

Почему мне кажется, что мои тени как-то подозрительно изменились. Какое тут недоговаривают, они, уж Ирал точно, сегодня слишком уж говорливы.

Повернулся к Ограку, спросил его.

Ты, советник в делах армии, тоже думаешь, что один человек может выстоять против шести королевств?

Он коротко повёл подбородком:

— Нет, господин.

Я хмыкнул и сложил из пальцев едкое.

Хвала Ребелу, не у всех вас ещё мозги за тысячу лет пропали.

И вот это Иралу не понравилось. Он насупился, горячо заявил:

— Мы и сами станем сильней, господин, едва вы станете Хвао, — спохватившись, он поправился, — Клинком. Мы сможем убивать слабых идаров, вы сможете создавать теней и драугров. Вы уже не будете одиноким, вы уже будете…

Я вслух, твёрдо и решительно ответил:

— Нет. Я не буду никуда спешить.

Уже печатями продолжил.

Или вы хотите ещё на тысячу лет упасть в забвение?

— Нет, господин!

Я довольно кивнул и сложил печать.

Молчать.

Через мгновение повторил её, едва увидел, что Ирал открывает рот.

Молчать.

Я должен остыть от этого разговора. То беседы о короле Оскуридо, то теперь о моём противостоянии всему миру.

Поджал губы, едва до меня дошла простая мысль. Все эти разговоры о силе они молчали об основном. Едва я стану сильней, то Ирал начнёт учить меня не только чему-то там особому из умений меча, но и научит меня выдирать из людей жар души, чтобы возродить к жизни Ребела.