— Входи.

Истий даже глазом не повёл при виде разгрома, склонился:

— Моя госпожа, простите, что невольно я услышал вас…

— И сильно я кричала? — опомнилась Леве. — Кто ещё слышал?

— М-м-м, мой напарник из этих, возможно, внутреннее кольцо стражи, сильнейшие из них.

Леве на миг прикрыла лицо ладонями:

— О-ох! — но справилась с собой, выпрямилась, расправила плечи и повелела. — Рассказывай.

— Не так давно, буквально три месяца назад на севере разошлись слухи про судебный поединок между Домами Денудо и Вораз. На нём Лиал убил наследника Вораз и…

— Ему грозила казнь, — продолжила вместо телохранителя Леве, все поняв. Нахмурилась. — Но он здесь. Неужели он выторговал себе жизнь, предложив пройти второе посвящение? Какой ужасный риск. Если он учился в Кузне, то являлся в лучшем случае вторым сыном и его отец решил пожертвовать провинившимся сыном…

— Госпожа, — осторожно перебил её Истий. — Он единственный ребёнок в Доме Денудо, и всегда им был.

Леве вновь заалела в смущении. Хорошо же она знает того, кто перевернул ту безнадёжную схватку. Правда ранит, да.

И снова она согласилась, сделав вид, что всё в порядке:

— Ещё более удивительно. Неужто его отец из тех, что пытаются шагнуть за границу и пробовал сгустить ихор в сыне? В единственном сыне? Он безумец?

И телохранитель, и служанка промолчали. Одно дело перебивать госпожу, когда им есть что сказать, другое дело попусту болтать, вмешиваясь в рассуждения госпожи.

А вот Леве снова вонзила ногти в ладони. Намёк Закия теперь вдвое сильнее жёг её. Мало того что она, да, не слишком уж щедро расплатилась за своё спасение, так ещё и в момент, когда спасителю грозила смерть, ничем не помогла. Она даже не знала об этом.

Если, кстати, это один из очередных хитрых планов отца, например, попытка создать единого идара по подобию древних идаров, то понятно, почему не узнала. Может ли она помочь этому Лиалу хотя бы сейчас? И в чём?

Но то, что Истий знал, когда молчать, означало, что он знал и когда можно и нужно говорить, а слепым, чтобы не увидеть, как госпожа снова страдает, он не был. И знал, как и чем отвлечь её.

— Госпожа, мне наказать этого Закия за его грязный язык?

— Что? Нет! — очнулась Леве. — Он сейчас управляет всей Академией, возможно это и кружит ему голову, но я не буду из-за личной обиды рушить планы отца, да ещё и тогда, когда всё замерло в шатком равновесии. Разузнай о Лиале. Чему его учили, применял ли он меч и умения идара, куда отправился. Только осторожно. Нет, — изменила решение Леве. — Про меч ничего не спрашивай, я спрошу сама.

Истий кивнул и вышел. Леве же вдруг представила, что ей придётся расспрашивать того, кто так ужалил её замечанием о неблагодарности и стиснула зубы. Нет, ни за что. Уж лучше она задаст этот вопрос отцу.

— Слыхал? У девятнадцатой башни уже два дня расслабона.

— О, можно за них порадоваться? — вскинул брови белобрысый парень.

— Придурок, — отрезал его более темноволосый собеседник с большой примесью крови Предка Эскары. — Ты бы лучше за нас переживать начал.

— Это чего, учителя поменяются отрядами? — дошло до белобрысого, и он вскинулся. — Да ты гонишь, тут до экзамена осталось…

— Это ты гонишь, тупица.

— От тупицы слышу.

— Ты чего, правда не догоняешь? — изумился темноволосый. — В том-то и дело, что экзамен близко, а Закий их сейчас тут главный. К тому же половина стражи исчезла из Академии вместе с Закием. Не догоняешь снова?

Белобрысый ощерился в злой ухмылке:

— Ну ты же у нас умный, давай разъясняй.

— И ещё обижаешься на тупицу, — покачал головой темноволосый и, понизив голос, шепнул прямо. — Каторжников привезли, чтобы мы с ними сражались.

— Сражались? С каторжниками? — ухмылка белобрысого стала лишь кровожадней. — Да я этих простолюдинов первым же воздушным хлыстом пополам разорву.

Темноволосый поднял руку в ободряющем жесте, но тут же поддел:

— А ещё привезли реольских солдат и реольских же адептов. Этих как, тоже пополам порвёшь?

— Да не ссы ты, — отмахнулся белобрысый. — Среди учителей дураков тоже нет. Самых сильных поставят против самых сильных. Пусть девятнадцатая башня голову ломает, как реольцев завалить.

— Ну тут проскочим, — согласился черноволосый, но угрюмо заметил, — а потом Реол, всё равно жопа.

— Чё сразу жопа? — насторожился белобрысый. — Чё жопа-то?

— Так уже считай полгода, как мы границу перешли, а Теназ, их северную столицу до сих пор не взяли.

Белобрысый воспрял духом:

— Так чё, король, по-твоему, дурак? Это ж сколько сил нужно, чтобы Теназ в лоб взять? Он же действует хитрей — захватывает земли, дороги, реки, не даёт возить товары. Сколько этот твой Теназ продержится без жратвы? Вот ещё полгода и сами сдадутся, даже штурмовать не придётся.

— Это должно меня утешить?

— Конечно.

— Придурок. Мы едем не через полгода, а уже вот, три десятицы пройдут, и в жопу.

— Нормально всё будет, будем дороги охранять. Сам придурок, раз даже таких простых вещей не понимаешь.

Яшмовые весы несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, прежде чем откинуть в сторону полог шатра и войти. Хорошо быть стратегом, который спешит к королю с вестью об очередной победе, отвратительно быть стратегом, который раз за разом приносит королю только неутешительные вести.

Яшмовые весы со дня на день ожидал, что король прикажет схватить его. Столько просчётов, столько поражений…

Король тогда верно всё сказал — в настоящем деле он оказался не так хорош, как в испытаниях с фигурками на карте. И всё же он делал всё, что мог, и совесть его чиста.

Радовало то, что Нефритовые весы ещё не запятнала себя ни одним проступком перед лицом короля, ни единым поражением. Когда она займёт его место, использует полученный им опыт, она…

Яшмовые весы вздохнул и покачал головой.

Он всегда был честен не только с королём, но и с самим собой. Возможно, даже таланта Нефритовых весов не хватит, чтобы переломить столько сильных ходов Реола. Особенно тогда, когда её предшественник раз за разом разочаровывал короля.

Будет ли король, вообще, продолжать слушать советы Нефритовых весов? Хватит ли его жизни, чтобы удовлетворить разочарование и злость короля от поражений?

Яшмовые весы надеялся на это, и рука его не дрожала, когда он, наконец, откинул полог шатра.

Первое, что увидел Яшмовые весы, когда вошёл — глаза короля.

Первое, что услышал:

— Наконец-то. Чем порадуешь?

Яшмовые весы спокойно ответил:

— Ничем, ваше величество.

Король качнулся, перенося вес тела с пяток на носки и обратно, недовольно спросил:

— Почему ты так хорошо показал себя при освобождении Фулгурана, а сейчас лишь разочаровываешь меня?

Яшмовые весы осторожно, неглубоко вдохнул. Вот он, момент истины. Сейчас от его слов зависит будущее Нефритовых весов. Он должен быть честен, прям и смел. Он возьмёт всё недовольство короля на себя. Миг спустя он спокойно ответил:

— Ваше величество, всё дело в снабжении. Освобождая свои земли и Фулгуран, мы опирались на знакомые нам дороги, города и крепости юга Скеро, на провиант и отряды близлежащих Домов. С каждой лигой вглубь земли Реола путь, который нужно пройти нашим обозам и нашим подкреплениям — всё больше и больше.

— Я помню совет на этом берегу Динадо. И помню, как жарко ты там очерчивал путь нашей скорой победы. Где же наш стремительный удар в сердце северных провинций Реола? Где подавление реольцев в ключевых местах? Там же, где и все остальные твои обещания?

Яшмовые весы склонил голову:

— Я виноват, ваше величество. Я не справился и готов понести наказание.

Король вспыхнул:

— Несправляющихся и виноватых здесь полный лагерь! Где тот бесстрашный сопляк, что в лицо говорил мне правду? Хватит мямлить! От мямлей меня уже тошнит!

— Хорошо, ваше величество, — поднял голову Яшмовые весы, встретил взгляд короля и твёрдо начал. — Первое — мы слабы. У нас нет значительного перевеса по солдатам, у нас отставание по адептам, которое с каждым днём становится всё больше и опасней.