Это как, чтобы его Безымянный к себе прибрал?

— Господин! Меч, используйте меч!

Это кричит Молак.

Я даже не поворачиваю в его сторону головы.

В первой же схватке показать всё, на что я способен? Может, мне и вовсе открыть реольцам все свои тайны?

Вторя моим мыслям зло шипит Ирал:

— Не влезай в то, в чём не смыслишь, Молак. Господину не впервой рисковать.

Реолец же машет мечом как заведённый, пытаясь повторить свой успех, но теперь я вижу его, я готов к неожиданностям, и у него ничего не выходит.

На его Шаги я отвечаю своими Шагами, опасные удары принимаю на щит-тум, обновляя его после каждого столкновения, а вот его меч с каждым мгновением теряет своё сияние.

Одно из секретных умений, которые есть у каждого Дома. Правда, вижу я его второй раз в жизни.

Реолец кроет меня грязными ругательствами, не щадя дыхания, машет мечом, словно мельница, пытаясь дотянуться, но ничего у него так и не выходит, на последних ударах он даже не может пробить «тум», его не нужно больше обновлять.

Реолец выдохся, а у меня, напротив, появились свободные мгновения.

Первые два из них я трачу на то, чтобы обновить защиту тела — стрелы из-за полукруга пламени летят всё гуще.

Вторые два я использую, снова поднимая под ногами реольца каменные шипы.

Они не могут пробить прочное тело реольца, не в силах справиться с мощью третьего дара его Хранителей, но это только начало.

Реолец крутнулся на месте, срубая шипы, попятился, отступая к огню и своим людям.

Стрелы теперь летят мне в лицо, стегая по груди, животу и плечам, но я лишь прыгаю вперёд, кто бы отпустил теперь тебя, реолец?

Огненный хлыст оплетает его руку, захлёстывается петлёй на шее, сковывая меч и срывая движения умения.

Щит исчезает с моей левой руки, пальцы складываются в печати:

— Агдже сир.

Толчок ногой, рывок хлыста на себя, и я оказываюсь вплотную к реольцу, впиваюсь горящей рукой ему в горло.

Крепость тела, третий дар Хранителей реола своему идару продержалась три вдоха, а затем пала под натиском моего огня, и он умер.

Я разжал руку, позволяя телу упасть, и смерил взглядом реольцев, которых было хорошо видно на той стороне опадающего огня.

Они попятились под моим взглядом, а затем бросились прочь.

— Отступаем! Отступаем!

Я сжал кулак, втягивая в себя остатки жара души из техники горящей руки, и сложил пальцы в приказе.

Проследить. Действительно ли отступают или это ловушка?

Несколько теней тут же молча метнулись сквозь огонь следом за реольцами, а вот Ограк довольно протянул:

— Хорошо, господин, очень хорошо. Но есть над чем работать. Какие ошибки вы допустили? Давайте попробуйте ответить сами.

Я скривился, не собираясь пока отвечать, сплёл пальцы в печати потока лечения:

— Зерраум сортам зиарот.

Переждал, пока она действовала, останавливая кровь из плеча, а затем присел над телом реольца, вытаскивая из его руки меч и выигрывая себе ещё время на ответ.

Какие ошибки? Как по мне, никаких ошибок. Схватка и схватка. Рана не в счёт, я не ожидал подвоха и того, что второй раз в жизни увижу секретную технику Дома. Да и спрашивает меня не Ирал, который учит сражаться, а Ограк, тень, который советник армии.

Значит, я где-то ошибся не как идар, а как солдат. Но в чём? Можно пойти от другого. Что бы я сделал по-другому, повторись эта схватка?

Ограк, не дождался моего ответа, покачал головой:

— Плохо. Давайте я подскажу, господин. Сейчас ваша основная цель была защита обоза. Нужно было начать с лучников, выбить их, чтобы устранить угрозу простолюдинам и лошадям внизу.

Я хмыкнул, перевернул тело, чтобы внимательно разглядеть герб на плече реольца, и возразил. Вслух:

— Я, конечно, не видел, может, кто-то и продолжил стрелять по телегам, но разве не все они пытались спасти своего командира?

— В этот раз вам повезло, господин, так и вышло, но другой отряд может положиться на силу своего командира, продолжить выполнять приказ. И так ли уж будет сладка ваша победа, если половину обоза придётся бросить?

— Понял, — вздохнул я. — Учту.

Ирал словно только и ждал момента, когда я уступлю.

— И как вы могли позволить себя ранить, господин?

Я покачал головой. А то он не видел, как это произошло.

Герб мне был незнаком, а вот жетон на поясе вполне знаком. Все королевства были созданы под управлением Предков, с единым языком и похожи своим устройством друг на друга. Даже спустя тысячу лет после ухода Предков. Языки, правда, начали отличаться, да вот, форма жетона в Реоле другая, да только цвет тот же самый. Гаэкуджа армии Реола.

Когда я спустился вниз, то не только в обозе навели порядок, но и обыскали склоны бывшей засады.

На обочине дороги лежал десяток мёртвых. Видимо, это и есть тот передовой отряд, что не заметил засады.

Прайм хмуро глянул на меня, но признал:

— Ты был прав, зоркий у тебя взгляд.

Я пожал плечами, молча протянул ему лоскут ханбока, который я срезал с убитого идара — герб его Дома, добавил к нему жетон гаэкуджи в форме зелёного кругляша с двумя шнурами.

Прайм принял его, спросил:

— Это с кого?

— Думаю, с их старшего. Скорее всего, Возвышенный мечник, причём не очень умелый, ничего сильней проявленного Дождя Клинков он не показал. Едва я его убил, как остальные реольцы бросились бежать.

— Я доложу о твоей заслуге. Лиал из Малого дома Денудо, верно?

Я кивнул. Прайм отстегнул с пояса меч, сжимая его за рукоять обеими руками, поднял перед собой и склонил голову:

— Я Прайм из Дома Илгал. Рад познакомиться с тобой.

Меча у меня не было, поэтому я просто сложил перед собой ладони, не собираясь напоминать, что мы знакомы уже несколько дней:

— Взаимно, Прайм.

Едва меч вернулся на своё место, как Прайм негромко спросил:

— Ты говорил, что этой весной сражался с реольцами.

— Говорил, — признал я.

— У меня проблема, — признался Прайм, делая ко мне ещё шаг и понижая голос. — Этот десяток, — ткнул в мёртвых, — это мои люди, солдаты моего Дома и среди всех солдат обоза они были самыми опытными, но это не спасло их.

Я молчал, спокойно ждал, к чему же он ведёт.

— До первой крепости ещё три дня пути. В этот раз погибло не так много лошадей и удастся распределить их по телегам, хотя три дня пути превратятся почти в пять, но если реольцам удастся ещё одно нападение, то придётся бросить не меньше трети повозок.

Прайм замолчал, уставившись на меня. Так мы глядели друг на друга некоторое время, затем он вздохнул:

— Понимаешь?

Я легко согласился:

— Понимаю.

— Во-от! — радостно протянул Прайм. — И мне нужна твоя помощь, — с этими словами он снова потянулся к поясу, но на этот раз отцепил с него бляху гаэкуджи — Я соберу ещё десяток тех, кто может ходить по лесу и поставлю тебя старшим над ними. Нечего тебе с твоим опытом охранять три жалкие телеги. Займись лесом и реольцами.

Я глянул на бляху, которая так и качалась между нами:

— Я так понимаю, что это приказ, гаэкуджа Прайм?

— Да, это приказ.

— Сомневаюсь, что у тебя найдутся свободные старшие воины, гаэкуджа…

— Четверо, — перебил меня Прайм. — И я отдам их тебе всех. Не время держаться за гордость, когда можно влететь под Строй мечей за потери в обозе.

Я кивнул и всё же договорил:

— Причём такие воины, которые умеют читать следы и бесшумно ходить по лесу…

— Они постараются.

Я вздохнул и поинтересовался:

— Ты дашь мне договорить, гаэкуджа Прайм? Я ведь не собираюсь отказываться.

Он опустил бляху и молча повёл другой рукой, а я, наконец, завершил свою мысль:

— Будь со мной мои люди, я бы пошёл с ними, но мне пришлось отослать их, поэтому я возьмусь за твоё задание один.

— Один⁈

— Да. Все остальные будут мне только мешать.

— Силы духа и отваги тебе не занимать, несмотря на молодость, — покачал головой Прайм. — Интересно, каков же твой брат, если даже второй сын Дома Денудо крепок и остёр словно меч.