Не уверен даже, что они видят — на двоих из нас многослойные ханбоки младших идаров. Тонкий шёлк одеяний старшей крови гораздо сильней бросается в глаза. Все знают — видишь идара — беги как можно дальше, а не пытайся убить его.

Но вот с адептами это срабатывает не всегда. Не все ещё разбойники знают о новых веяниях — адептов именовать младшими идарами.

Я невольно усмехнулся. Я и сам ещё недавно о них не знал. Наследник Дома, прошедший Кузню, осваивающий всё новые и новые ступени пути меча, было ли мне дело до адептов? О, Илиот пришёл, палатку подогрел — отлично.

Теперь я на другой стороне. Пусть не целиком, но внешне — адепт адептом.

Но неужели у этих разбойников, вообще, глаз нет? Граухи под нами, чтоб этих разбойников дети забыли. Спутать граухов с простыми лошадьми, насколько тупым нужно быть? И насколько тупым нужно быть, чтобы напасть на тех, кто может позволить себе ехать на них?

От поворота к нам метнулась тень. Безымянная. Ариос тут же доложил:

— Уходят, отползают вглубь леса.

А нет, всё же не настолько тупые. Может быть, дети даже запомнят отцов, а не вырастут сиротами.

Ограк тяжело уронил:

— Эти земли с каждым днём всё сильней сползают в беззаконие.

С этим не поспоришь. Эти разбойники уже третьи на нашем пути, а мы ещё даже не выбрались из центральных земель.

Вечером, едва Листен сполз с грауха, я напомнил ему:

— Печати.

Не знаю уж, начала действовать моя кровь или же он понемногу, как любой на его месте, втягивался в путешествие, но ему явно с каждым днём становилось легче, а у меня с каждым днём всё ближе становилась армия короля, реольцы и Вир с его желанием сделать из меня равного Потрошителям.

Поэтому я не мог терять ни минуты. Илиот занимается граухами, я занимаюсь костром и едой, а Листен должен заниматься печатями.

Ещё в Иструме я всё обдумал, и он начал с трёхсоставных. В деле, где малейшая ошибка может стоить мне жизни, я должен быть полностью уверен в своих умениях.

Да и чем сложней техника, тем сложней её переделывать. Я не знаю, что ждёт меня в армии, но знаю точно, что мне придётся с большим отставанием догонять то, что мне даст глава Вир. Это будет тяжело. Я ведь не сумею освоить без переделки ни четырёх, ни тем более пятисоставных техник. Придётся выкручиваться только за счёт безупречной основы. Нельзя, чтобы хоть одно трёхсоставное подвело меня в схватке.

Листен кашлянул, привлекая моё внимание, а когда я поднял на него взгляд, осторожно заметил:

— Господин, у вас какой-то бестолковый разминочный комплекс. Часть печатей вы повторяете чаще, чем другие, несколько пальцев и вовсе забываете. Возможно, для той системы обучения на три месяца, о которой вы рассказывали, этого достаточно, но если вы собираетесь осваивать пятисоставные техники, то можете столкнуться с трудностями в некоторых печатях, которые требуют гибкости тех же мизинцев.

Я спокойно выслушал его тираду, между тем кляня его не самыми тёплыми словами. Всё звучало справедливо, только ведь на самом деле это я не пальцы разминаю, а разговариваю с Ариосом.

Ты бы лучше занимался тем делом, ради которого я тащу тебя, Листен.

И всё же я ответил, чтобы раз и навсегда закрыть эту тему.

— Ты прав, я знаю и другую разминку. Не замечал?

В доказательство я быстро показал то, что давал Закий, с удовлетворением ощущая, как пальцы послушно гнутся в самых сложных выворачиваниях, едва ли не расплываясь от скорости, а стоило Листену довольно кивнуть, ужалил его:

— Тренировка — великая вещь, обычно, когда упорно занимаешься одним и тем же делом, то начинаешь делать его всё быстрей, а оно начинает даваться тебе всё проще, — видя, что он не принимает это на свой счёт, сказал прямо. — Десятица на одну технику это очень долго, Листен.

Илиот поддержал меня с той стороны костра:

— Где результат, Листен?

Листен возмущённо вскинулся и тряхнул сначала передо мной, а затем перед Илиотом стопкой бумаг:

— В седле? Как я могу делать вычисления в седле? Господин, — он снова повернулся ко мне. — Вам с первого раза нужна работающая техника или же хотите, чтобы я по три раза переделывал работу, исправляя ошибки? В этом деле нельзя спешить!

Я спокойно повторил:

— Но десятица это слишком долго.

Он сдался:

— Да, да, дальше, когда получу таблицы подобия, дело пойдёт легче. Поток уже сегодня закончу, господин, спать не буду. К полуночи закончу, вручу вам утром.

Я ухмыльнулся:

— Я дождусь, к полуночи, так к полуночи.

Илиот тут же добавил:

— А ты, бездельник, отоспишься завтра, в седле, раз всё равно на ходу вычислять не можешь.

Листен только беспомощно всплеснул руками.

А я надеялся не только на него, но и на Ирала с Молаком, которые в вечерние часы неотрывно стоят за его спиной и пытаются понять систему переделки. Не знаю уж, как они обходятся без бумаги, на которой можно делать записи, но надеюсь на них и их опыт.

Листен не обманул и передал мне в ту ночь новые печати для потока лечения. Разница всего лишь в другом положении пальцев. Почти неуловимая. Но с тех пор эта техника ни разу не сорвалась, а через десятицу и ещё две переделанных техники мы добрались до Динадо, реки, когда-то разграничивающей Скеро и Реол.

Крепость, к которой вывела дорога, была очень похожа на ту, что я когда-то штурмовал, взбегая по стене, и из подвала которой спас Илиота. Разве что эта была в четыре раза больше, но в остальном ничем не отличалась. То же количество башен, та же форма зубцов, то же потемневшее дерево ворот.

И тут нас ждала первая трудность.

Хёнбен внимательно прочитал мою бумагу, перевернул, оглядывая другую сторону, и пожал плечами:

— Ну ладно, верю, что вам туда нужно и даже можно. Только спрошу, вы просто хотите заехать в Реол и сдохнуть там или вам всё же важней добраться до лагеря армии живыми?

— Глупый вопрос, — отрезал Илиот.

— Глупо было отвлекать меня от дел, когда гаэкуджа вам всё разжевал, — не остался в долгу хёнбен крепости. — Но я повторю — обоз выдвинется только через три дня. Вы либо идёте с обозом, либо валите обратно, ради вас я не буду сдвигать сроки. Что выбираете?

Учитывая потерянный на вчерашние переговоры день, это уже четыре дня промедления, но, похоже, у меня просто нет выхода.

Я протянул руку, ухватил выданную мне Закием бумагу и потянул на себя.

— Выбираем ждать.

Но на что потратить эти три дня пустого ожидания? На техники?

Что лично меня радует в переделках техник, так это то, что изменению подвергаются лишь печати пальцев, голосовой активатор остаётся неизменным. Я, разумеется, подозревал это и раньше, но как-то реольцы обычно обходились без них, да и били чем-то сильным, а не тем, что я заучивал перед Кузней. Для меня же главное в том, что не приходилось ломать голову ещё и над новыми активаторами, а старые, тот же поток лечения, я и со старыми, и с новыми печатями применял, не шевеля губами.

Подумав, я повернулся к Илиоту:

— Ты же служил в похожем месте. Где здесь площадка для тренировки?

Глаза его загорелись:

— Отличная идея, господин. Идёмте.

Я двинул следом за ним, куда-то влево, наискось через внутренний двор крепости. Народу тут было — тьма. Но Илиот где могучим рыком, где простым пинком расчищал нам путь. Не у всех на спине есть глаза, чтобы заметить двух идаров младшей крови.

Вот интересно, то, что я стал так называть себя всё чаще и чаще вместо старого адепты — в чём причина? В том, что я жалею об утраченном пути меча? Но мне же известно, что это ложь. Я жалею о том, что теперь на моих плечах не шёлк ханбока и с моего пути не спешат разбегаться простолюдины? Тоже вряд ли. Денудо Малый дом, как и большая часть наших соседей. А большая часть наших соседей лишь чуть побогаче простолюдинов, что живут на их землях.

Если так посудить, то я сейчас одних должен называть идарами старшей крови, других идарами младшей крови, а себя истинным идаром, вот это будет правдой. Ну или частью правды.