Полыхнуло знатно, но и впрямь, мне понадобилось лишь мгновение, чтобы проморгаться. Проморгаться и тут же сложить пальцы в печать:

— Аур.

Не сказать, что это было легко, похоже, я недотянул мизинец, поэтому огонь души тёк от сердца с трудом, но я удержал его жар, дотолкал до конца и в локте от моей ладони полыхнула почти такая же яркая вспышка, как и у Закия.

Он хмыкнул:

— Начало обнадёживающее. Продолжаем. То, без чего ты рискуешь сдохнуть от сырости и холода, невзирая на то, что идар. Камин, как я его называю. Агдже орте изир аут.

С каждым звуковым активатором учитель менял печати, всего их выполнив восемь с двух рук.

Эту технику я уже видел в исполнении Илиота, правда тогда он выполнял её без активатора, а печати я и не помнил, но вот финальный эффект точно был тот же — от учителя во все стороны метнулись крошечные алые искорки, осели на стенах и полу коридора, дохнули теплом.

— Ну, — голос Закия сочился издёвкой. — Повторяй.

Я невольно облизал губы. Четырёхсоставная техника. Восемь печатей с двух рук. Это, вообще, честно, сразу давать такое после простейшей вспышки на одной печати?

Вперёд метнулся Ирал:

— Господин.

Я зыркнул на него. Проблема не в том, что я не запомнил половину печатей, а в том, что эта техника слишком сложная для меня. Если у меня не выходит десять из десяти трёхсоставных техник, то сумею ли я, дважды посвящённый, вообще, создать хоть раз четырёхсоставную?

Не попробую, не узнаю. Это первая четырёхсоставная техника, которая мне известна, на ней и проверять все свои предположения о своей силе и своих пределах.

Я сжал кулаки, вскинул их перед собой, разжал, складывая первые две печати:

— Агдже.

Смена печатей. Левую я помнил, правую повторил за Иралом.

— Орте.

Жар души, который я одновременно толкал от сердца к ладоням, шёл туго, медленно и словно отдавал часть своего жара телу, заставляя гореть огнём жилы рук.

— Изир.

Сложены криво, нечётко, это сразу стало ясно по судороге, которая свела пальцы.

Я выдохнул сквозь зубы, преодолевая боль, сменил печати. Так чётко, как только сумел.

— Аут. Ар-гх!

Вот это было по-настоящему больно. Я развернул к себе трясущиеся пальцы, ожидая увидеть на них волдыри, как у Мозара. Но нет. Ладони даже не покраснели, хотя казалось, что я только что засунул их в костёр, а затем для полного счастья сунул под молот кузнеца — пальцы ломило и скрючило, свело в уродском подобии печатей.

Закий недовольно протянул:

— М-да. Ну, я был готов к тому, что ты не гений. Нужно, пожалуй, мне прижать свои хотелки и удовлетвориться тем, что ты хотя бы слёту запомнил все печати. Хитришь, придумал какую-то номерную систему для быстрого запоминания?

— Нет, — я скривил губы. — У меня просто память хорошая.

— Ну-ну, — не поверил Закий, мотнул подбородком, словно указывая мне путь за моей спиной. — На сегодня довольно.

Иными словами, меня только что послали вон. Я недовольно поджал губы и потребовал:

— Ещё есть время до пробежки, учитель. Продолжайте.

— А ты хотя бы можешь сложить печать? У тебя же пальцы свело судорогой.

Я стиснул зубы, заставляя себя сначала собрать непослушные пальцы в кулаки, а затем сложить их в печать.

— Херистра сортам.

Закий вскинул брови, увидев, как вспухло вокруг меня голубоватое облако защиты тела. Хмыкнул:

— Ну ладно. Техника раздела «оррут». Я даю её, чтобы вы могли просушить одежду, хотя, скорее, здесь будет верным определением — изгнать воду, — Закий поднял бровь. — Что? Недоволен тем, что я даю вещи не для сражения?

— Нет, учитель, я успел оценить удобство от наличия таких умений.

— Не узнаю тебя с утра, Наглый.

Я не отказал себе в удовольствие:

— Вы забыли показать печать и активатор, учитель.

Закий ухмыльнулся и поднял руки.

— Оррут сир.

Я отметил про себя, что вторая часть активатора мне известна и с её помощью можно окутать ладони пламенем. В бою впечатать такую ладонь в рожу врага, в быту просушить одежду. По сути то, что учитель и показывает сейчас, только другим, более сложным способом. Но тот же Илиот не знал этой техники или не считал нужным пользоваться и сушил мои вещи по-другому.

Моя очередь. Не подсматривая на Ирала, я сложил печати и выдохнул активатор.

Честно сказать, Закий повторял такие ранние уроки несколько раз и как мне кажется, давно превзошёл предел того, что он мог бы дать другим ученикам нашего отряда девятнадцатой башни. Хотя бы потому что за четыре десятицы, оставшиеся от срока обучения, парни вряд ли смогут запомнить и научиться применять столько техник. Ну, разве что Орт сумел бы справиться.

Но мне ли жаловаться? Сейчас мои знания стремительно росли. Когда-то давно, кажется, едва ли не в другой жизни, матушка, провожая меня в Кузню, где я мог столкнуться в драке с теми парнями, кто действительно готовился стать адептом внешних техник, заставила меня вызубрить десятки активаторов простейших техник. Просто для того, чтобы я знал в схватке, что сейчас в меня прилетит.

Тогда я их выучил. Но выучил только их, без печатей. Сейчас многие мои знания стали цельными — к известным мне активаторам я добавил печати. Всё же учитель Закий тоже, по большей части, давал именно простые, лёгкие техники. То самое четырёхсоставное, которое он словно в насмешку называл просто камином, было среди них самым сложным.

И оно мне так и не давалось. Конечно же.

Можно было бы грешить на то, что я очень мало тренировался с ним. Сначала у нас пробежки, схватки, издевательства Закия, когда никто не поймёт, если я буду тренировать какие-то левые вещи. Затем молитва у алтаря, где мы сливаем в него весь жар души. Восстанавливался он ближе к полуночи, когда просто сил заниматься уже не оставалось, а больше всего хотелось спать.

Да и как восстанавливался? Начинал едва тлеть. Нужен полноценный отдых, чтобы жар души разгорелся с прежней силой. Тот самый сон.

Всё, что мне оставалось, это ложиться, едва мы добирались до башни, да вставать раньше всех. На два часа. И уходить прочь из башни, чтобы потратить эти два часа на тренировки. Так что на пробежку я выходил уже изрядно опустошённый и уставший.

Вроде и никуда не бежишь, стоишь себе посреди коридора, да раз за разом повторяешь техники, а нет, всё равно выматывает. Особенно неудачи, которые я списывал на свои отличия от других. И с каждым днём всё больше мрачнел, пытаясь понять, как же с этим справиться. Причём справиться раз и навсегда.

В идеале, конечно, нужно было бы разузнать всё об этой системе создания печатей и активаторов, с помощью которой путь адептов и возродили.

Но я ясно осознавал свои силы и возможности. Не моё. Сабио Атриос немало намучился со мной, растолковывая тонкости учёта денег и сбора налогов. Ясно, что, даже если система расчёта печатей по ихору не сложней, то у меня нет года на то, чтобы разобраться в ней.

С этим есть выход. Илиот. Я спас ему жизнь. Он поклялся мне в верности на алтаре, ради службы мне простым слугой оставив свой Великий дом и принеся в жертву своё в нём положение.

Уверен, он, не раздумывая, отдаст жизнь за меня. За меня, Лиала из Малого дома Денудо.

Но, чтобы рассчитать новые печати для меня, мне придётся рассказать ему, для какой пропорции ихора ему делать расчёт. Отдаст ли он жизнь за одного из проклятого рода Оскуридо или, как Флайм, дистро отца, предпочтёт вцепиться мне в горло?

Креод… Я доверяю ему больше. Вроде я лишь тоже спас ему жизнь, точно так же, как и Илиоту, но почему-то доверяю ему больше. Знаю его дольше, быть может, поэтому? Но мы раньше не очень-то и ладили. Его даже наказывали из-за меня.

Да и что с того, что я доверяю ему больше? Он всего лишь простолюдин без особого образования, в составлении печатей тем более не разберётся, даже если поручить. И как поручить? Его даже нет сейчас рядом. Как рванул куда-то, так и пропал, уехав за предел, на который тени могут от меня отдаляться.