– Эй, мистер! – негромко окликнул его знакомый голос.

Проклиная всё на свете, неандерталец обернулся. Прямо на него смотрела винтовка Лероя Пинкера. Между ними было ярдов двадцать, не больше: старик подкрался, будто привидение.

– Не вздумай спустить курок, – всё так же вполголоса продолжал следопыт. – Даже если попадёшь в одного – остальные тебя прикончат.

– Что ж, пусть попробуют, – отозвался неандерталец.

– Плохая идея, парень, – в голосе Пинкера звенел лёд, ствол его штуцера чуть заметно шевельнулся.

Имеющий Зуб почувствовал, как меж лопаток проложила себе дорожку струйка пота.

– Ты не будешь стрелять, – заявил он, усилием воли заставляя себя вновь приникнуть к окуляру. – Твой выстрел точно так же переполошит их, как и мой.

– Сделай это – и я сразу тебя пришью, – невозмутимо ответил Пинкер. – Не будешь больше путать мне карты. Я при любом раскладе в выигрыше, усек? Но если мы оба по-тихому смоемся, мне будет проще. Так что выбираешь?

Имеющий Зуб ещё несколько мгновений глядел сквозь прицел на широкую медвежью спину. Отряд поднялся на бровку холма, и лучи утреннего солнца светящейся паутиной легли на линзу. Неандерталец, стиснув зубы, поднялся с земли и демонстративно закинул штуцер за спину. Пинкер опустил ствол.

– Тебе нужен был косолапый, так ведь? – усмехнулся он. – Ладно, парень. У тебя будет шанс, только не сегодня. Подожди ещё день-другой.

***

– Хорошо, когда вода рядом: ветерком свежим обдуват, – Потап шумно втянул носом воздух и фыркнул. – А то с утра как сам не свой; всё к земле гнуло… Должно быть, дыму надышалси. А может, место там тако, нехорошее, где стоянку-то учинили…

Ласка не разделяла мнения медведя. Дорога была для неё в тягость, и не только из-за трудностей пути: с каждым днём неминуемо приближалась развязка – а что будет потом, не взялся бы предсказать никто… Конец Империи, точнее – конец мира, как-то незаметно претворялся из области абстракций в реальность. Пока ничего такого не произошло, но девушка очень хорошо помнила, с какой легкостью изменяет мир проекция Знака. Всё это – холмы, лес, река, даже небо над головой, могло быть сметено одним махом, смято, заброшено в стылые бездны… Могло. И она всё яснее осознавала это.

Река, возле которой они разбили лагерь, являлась конечной точкой пешего маршрута: остаток пути планировали проделать по воде. Для этих целей путешественники везли свёртки из пропитанной каучуковым составом ткани. В развернутом состоянии каждый представлял собой веретенообразный мешок с герметичными швами и шнуровкой в верхней части. Будучи натянутой на каркас, такая оболочка превращалась в лёгкую и вёрткую лодку наподобие тех, какими пользуются некоторые племена, живущие на побережьях северных морей. Каркасы ещё предстояло вырубить и связать верёвками; впрочем, с этим проблем не предвиделось – на лёгкие стрингеры и шпангоуты годились даже тонкие ветви.

Вечером, после ужина, пили сухарник – девушка даже не удивилась, узнав, что рецепт этого напитка принадлежал Потапу. Медведь просто заварил его как-то раз на привале и без лишних слов угостил сидевших поблизости матросов. С того дня стало чем-то вроде традиции – если поблизости был ручей или родник, в жестяное ведерко набирали воды, кипятили её, а потом всыпали туда по жмени ржаных сухарей. Полученный напиток цветом походил на некрепкий чай, а запахом живо напомнил Ласке квас, какой делали летом повара Крепости. Вкус у сухарника был весьма своеобразный; впрочем, такой возможностью разнообразить скудное экспедиционное меню не брезговал почти никто. Девушка сидела у огня, потягивая кисловатый хлебный взвар; мысли её витали далеко от этих мест. Через некоторое время жидкость запросилась наружу. Ласка встала, привычным жестом закинула на плечо винтовку и шагнула в темноту. Спавший возле палатки медведь приоткрыл один глаз.

– Ты куда это? – сонно буркнул он; и этот невинный вопрос вдруг вызвал у девушки вспышку раздражения.

– До ветру! Что, проводить хочешь? Дрыхни себе!

Сидевшие неподалеку матросы засмеялись: хоть говорила девушка по-славянски, смысл был очевиден. Потап лишь вздохнул – то ли обиженно, то ли просто сонно, не разберёшь… Кипя негодованием, Ласка шагнула в темноту. Уязвленная, она отошла от костров дальше, чем намеревалась, и присела под кустиком. Сделав свои дела, Ласка поднялась, торопливо застегивая одежду – и в тот же миг чья-то жесткая, словно кожаное седло, пропахшая дымом ладонь зажала ей рот. Момент был выбран идеально: она не могла ни нажать на курок, ни обратиться в бегство. Нежную кожу под подбородком кольнула холодная сталь.

– Только пикни! – шепнула ей темнота. – Завопишь или дернешься – горло перережу, ясно? Пошли!

Незнакомец самым хамским образом наподдал ей коленом по кобчику – да так, что ноги враз стали ватными: острая боль на несколько мгновений парализовала её. Рука, закрывавшая рот, впрочем, никуда не делась – Ласка по-прежнему не могла издать ни звука. Негодяй весьма ловко оттащил её подальше от лагеря – двигался он бесшумно, будто призрак. Когда пламя костров скрылось из виду, он опустил девушку на землю. Не успела она опомниться, как рот ей забил плотный кляп, а руки, безжалостно вывернув в локтях, заломили за спину и скрутили. Похититель накинул ей на шею веревочную петлю и погнал перед собой, подталкивая стволом в спину. Путь был неблизким. Ласка то и дело спотыкалась и падала – но безжалостная рука каждый раз хватала её за шкирку, словно котенка, и ставила на ноги. От ярости и унижения из глаз брызнули слёзы. «Спокойно, спокойно… Тебя ведь уже пытались похитить, верно? Этот гад пока ещё не представляет, на кого напоролся… Ничего, скоро узнает… Ну-ка, дыши ровнее… Успокоилась? Вот и славно… Теперь продолжай изображать перепуганную девчонку, только не перестарайся… А дальше видно будет».

Лагерь чужаков располагался на каменистой возвышенности, меж двух невысоких скал. Разведенный в яме костерок почти ничего не освещал: Ласка успела заметить лишь небольшую палатку и несколько фигур возле огня – а в следующий момент похититель снял с её шеи петлю и выдернул кляп. Без особой злобы, но и не церемонясь, он связал девушке ноги и толкнул в маленькую пещерку, скорее даже нишу, в каменной стене. Ласка сжалась в ожидании удара о камни, но этого не произошло: она повалилась на что-то мягкое – и живое!

– Эй, нельзя ли полегче? – недовольный голос показался девушке удивительно знакомым…

– Джек?!

– Мисс Светлоу?! Господи, как вы здесь оказались?!

***

– Итак, благодаря несравненному мастерству мистера Пинкера, у нас теперь есть женщина Осокина! – глаза Фальконе радостно поблескивали. – Полагаю, этот факт говорит сам за себя – её никто не хватится в течение ближайших часов, поскольку в противном случае наш фигурант предотвратил бы похищение… Мы всё-таки обошли его, невзирая на все сверхъестественные таланты! Думаю, теперь самое время вступить с этим господином в переговоры.

– Ошибаетесь! – бросил Имеющий Зуб.

Сильвио недоуменно нахмурился.

– Вы забыли об одноруком капитане… Его надо вывести из игры, и его боцмана тоже. Тогда мы будем иметь дело с кучкой перепуганных матросов – и Осокин куда легче примет нужное решение…

– То есть, вы собираетесь проникнуть в лагерь и похитить ещё двоих?! – Фальконе в сомнении покачал головой. – При всём моем уважении…

– Зачем же такие сложности, мистер, – хмыкнул Лерой Пинкер. – Мы с этим джентльменом, – он кивнул на неандертальца, – попросту пристрелим обоих, вот и все дела.

Гарри и Бен переглянулись; экс-каторжанин прочистил горло.

– Гм… Послушай, Лерой, я понимаю – эта шайка вне закона, и всё такое… Но то, что ты предлагаешь – не слишком ли? В конце концов, – теперь Гарри обращался к Сильвио, – мы не нанимались воевать!

– Успокойтесь, девочки, – презрительно бросил следопыт. – Вы с мистером Уайтом остаетесь стеречь пленных; всю грязную работенку мы сделаем без вас.

***.

– Проклятье!!! Дьявол тебя задери вместе с твоей потаскухой!!! Не мог лучше за ней присматривать, а теперь имеешь наглость в чем-то обвинять меня! – Стерлинг достал из кармана носовой платок и утер блестевшую от пота физиономию. – Мы и так потеряли весь день, разыскивая эту…