– Возможно, планы татар тоньше, чем вы полагаете, полковник, – знакомый, чуть насмешливый голос заставил Шолт-Норта обернуться.

– Разве вам не положено находиться при машинах, господин Озорник?

– Я ведь вольнонаёмный, а не казак, – пожал плечами тот. – Впрочем, не извольте беспокоиться: за рыцарями хорошо приглядывают… Вы не берёте в расчет их дирижабль? Похоже, он не зря здесь болтается…

– Бомбардировка либо десант, – раздраженно отмахнулся Шолт-Норт. – В любом случае, стоит им снизиться – и наша картечь превратит чёртову штуковину в дуршлаг.

– Хорошо, коли так… – пробормотал Озорник. – Вы знаете, что там за механизмы?

– Эти, неуклюжие гусеничные ползуны? Первый раз вижу.

– А я вот – не в первый… Это не военные машины, во всяком случае – изначально. В Империи они используются для инженерных работ. Но эти явно тяжелее – похожи на горнодобывающее оборудование. Должно быть, Орда закупила партию, а потом переоборудовала для военных нужд. Вот только каким образом?

– Придёт срок, узнаем, – хмыкнул полковник. – Не думаю, что они будут долго тянуть с выступлением. А теперь я настоятельно рекомендовал бы вам отправляться вниз… Скоро здесь станет очень жарко.

Белые ракеты взлетели в нескольких местах одновременно, и тотчас окутались паром ряды ордынских самоходок, пришли в движение, стронулись с места, обманчиво-медленно поползли к перевалу. Пора было уходить со стены, но Шолт-Норт всё медлил, приникнув к оптике. Лишь когда задвигались тяжелые орудия бронепоезда, меняя угол наклона, полковник заставил себя спуститься в убежище. Здесь, под надёжной защитой камня и стали, располагался командный центр – сердце Крепости. Наблюдатели заняли свои места у перископов.

– Орудиям главного калибра – взять под прицел горловину! Без приказа огонь не открывать! Зенитные пушки – залп по любой воздушной цели в пределах досягаемости, далее – по готовности… – одна за другой команды проваливались в эбонитовые воронки переговорных устройств, скользили по медным кишкам звуковых магистралей, врывались в орудийные казематы. Крепость замерла в напряженном ожидании первого выстрела – и он не заставил себя ждать.

Орудия бронепоезда выплюнули длинные полотнища огня. Раздался нарастающий свист. Он был слышен даже здесь, в толще скал – многочисленные трубы неплохо проводили звук… Все вздрогнули – но разрывы были на удивление слабыми, вдобавок ни один из снарядов не попал в Крепость! Следующий залп тоже не нанёс фортификациям ни малейшего вреда. Офицеры удивлённо переглянулись.

– Дым в ущелье! – крикнул один из наблюдателей, не отрывая глаз от окуляров перископа. – Много дыма!

Бронепоезд продолжал пальбу. Вражеские артиллеристы перенесли прицел: теперь снаряды рвались между перевалом и колоннами наступающей техники.

– Хотят спрятаться за дымовой завесой, – хмыкнул Шолт-Норт. – Толку-то… Нам не обязательно видеть их, чтобы разнести в клочья.

Первые ряды машин нырнули в густое облако. Одновременно снялся с прикола дирижабль и взял курс на Крепость. Его облегчили, насколько это было возможно, оставив лишь машинное отделение и крохотную, с нужник, рубку управления. Место пассажирской гондолы занимал тёмный округлый предмет, формой несколько напоминающий редьку. В верхней части его торчали короткие патрубки; валящий из них дым марал оболочку дирижабля сажей. Стоило воздушному судну приблизиться, как зазвучала канонада зенитных батарей. Снаряды их рвались с сухим частым треском, рассеивая в небе чугунные виноградины шрапнели; баллон дирижабля тотчас покрылся десятками мелких дыр – но продолжал упорно ползти вперёд, теряя высоту. Ему давно уже полагалось взорваться, но огонь почему-то не спешил пожрать небесного левиафана – и как только воздушный гигант оказался над Крепостью, шарообразный предмет отделился от него и рухнул вниз, таща за собой шлейф угасающих искр.

Острый конец «редьки» пробил верхние перекрытия; спустя мгновение сработали автоматические клапаны. Перегретый пар смертельной волной рванулся из бомбы наружу, выжигая на своём пути всё живое. Дико кричали казаки в капонирах – они сварились заживо, так и не успев сделать ни единого выстрела по врагу. Вредоносная субстанция опаляющим валом прокатилась по коридорам и галереям Крепости, проникла на нижние уровни…

Когда это случилось, Ласка и Озорник находились вне механического рыцаря. Девушка даже не успела понять, что происходит: железная дверь вдруг грянула о стену, и прямо на неё покатилось пухлое, стремительно расширяющееся облако… Озорник, прервав на полуслове очередную байку, вдруг бросился на девушку, перехватил её поперёк талии и рванулся в каптёрку. Руки его показались Ласке стальными балками: захват был настолько силён, что из лёгких разом выдавился весь воздух… Они успели в последний миг. Озорник захлопнул дверь и вскрикнул от боли: прорвавшийся в замочную скважину пар обжег-таки ему руку. На их счастье, помещение оказалось практически герметичным: маленький домик внутри рукотворной пещеры был возведён с военной педантичностью, все щели проконопатили на совесть. Железная хватка Озорника ослабела. Ласка рухнула на пол, хватая воздух ртом, словно рыба. Лишь спустя минуту ей удалось восстановить дыхание.

– Что… Это… Было?!

– Пар, – бросил Озорник. – Перегретый пар. Я уже видел такое однажды… На корабле, которым я плыл, взорвался котёл. Мне повезло – выбросило за борт, а там хватило ума не выныривать на поверхность, пока не отплыл подальше от раскалённого облака… Все, кто вдохнул его, умерли. Я тебя сильно ушиб? Извини, не было времени объяснять…

– Жить буду… – проворчала Ласка. – А ты, оказывается, силач. Вот уж не подумала бы… У тебя рука красная. И на щеке…

– Обварило немного. Ерунда, заживёт… Вот тем, кто остался снаружи, не позавидуешь.

– Ребята! – Ласка вскочила. – Они же…

– Стой! Им уже ничем не поможешь, – глаз Озорника угрюмо сверкнул. – Не надо открывать, переждём ещё минуту-другую… Пусть остынет.

Девушка села на пол и обхватила колени руками. Произошедшее не укладывалось у неё в голове. Как же так, они ведь только что разговаривали, смеялись, Петрик отпускал шуточки из недр рыцаря…

– Странная вещь вода, верно? – Озорник, морщась, рассматривал свой ожог. – Она то твёрдая, как камень, то прохладная и текучая, то обжигает, будто огонь… И при том гасит любое пламя. Самая загадочная субстанция нашего мира – но даже лучшие умы редко задумываются об этом, довольствуясь её использованием в примитивных, в общем-то, устройствах…

– Замолчи, а? – попросила Ласка.

Воцарилась тишина. Спустя некоторое время Озорник осторожно приоткрыл дверь.

– Можно выходить… Только прихвати лампу.

В пещере висел густой, горячий туман. Пахло железом, сыростью и погашенными фитилями: волна пара задула все светильники. Слышно было, как гудит пламя в топках машин, да ещё какой-то непонятный звук раздавался совсем близко – не то тихое покашливание, не то икота. Спутник Ласки поднял лампу повыше, и девушка вздрогнула: на полу лежало, слабо подёргиваясь, человеческое тело. Озорник склонился над ним.

– Вдохнул пар… Всё, ему уже ничем не поможешь.

Ласка несмело шагнула к лежащему.

– Лучше не смотри, – предупредил Озорник.

Из глубин механического рыцаря вдруг послышалась возня, металлический лязг, сдавленные проклятия… Ласка бросилась к нему, залезла внутрь шлема-кабины…

– Петрик, я здесь! Как ты?!

– Не знаю… – сдавленным голосом откликнулся механик. – Обожгло сильно… Посвети, а? Ничего не вижу…

– Озорник, неси скорее лампу! Петрик, держись, я помогу тебе…

Неяркий огонёк высветил тёмный провал люка. Ласка не удержалась и вскрикнула от ужаса. Кожа механика была багровой, на лбу и щеках она полопалась, обнажив голое мясо – и с этого жуткого лица на неё смотрели абсолютно белые глаза – белые, словно варёное яйцо…

– Ласка, эй, ты чего там возишься? Огонь запали, не видно же ни черта! – прохрипел Петрик, слепо таращась на девушку.

Чудовищное оружие ордынцев нанесло защитникам Крепости страшные потери – но всё же не столь сокрушительные, как могло показаться вначале. Основной удар приняли на себя верхние горизонты и частично – батареи главного калибра; но у Шолт-Норта было кем заменить орудийную прислугу. Уральцы ответили огнём, дав нестройный залп наугад, в дымовую завесу – и поразили несколько самоходных машин врага. Но часть всё же сумела прорваться и оказалась в слепой зоне, возле самых стен. Сверху тотчас полетели ручные бомбы; но технику врага они остановить не смогли. Машины выдвинули длинные хоботы буров; закалённый металл вгрызся в камень.