– Стало быть, всё-таки пленник… – сокрушенно вздохнул Озорник.
– Гость, – поправил полковник. – Гость, свобода передвижения которого слегка ограничена, не более.
– Другими словами, выйти за пределы Крепости я не могу?
– Пока, увы – нет…
– Какая ирония! – рассмеялся вдруг Озорник. – Подумать только… Очутиться на острие противостоящих друг другу государств… И это после долгих месяцев вполне безмятежного существования в краю, который большинство образованных людей, не сговариваясь, считают дикарским и смертельно опасным! Вот так возвращение к цивилизации!
– Таковы реалии, – развёл руками Шолт-Норт. – Наша основная проблема – Орда. Уже не в первый раз татары пытаются завладеть уральскими территориями…
– Это что, одна из тех распрей, где претензии каждой из сторон уходят вглубь времён?
– Увы, всё гораздо проще. Причина нынешнего конфликта – руды и уголь… Месторождения Орды скудеют с каждым годом. О, их вполне хватило бы для собственных нужд – ещё на многие десятилетия; но наш сосед весьма активно продаёт богатства своих недр Британской Империи.
– Значит, Орда вынуждена будет расплачиваться уральскими железом и медью за военные кредиты…
– Для начала, нас ещё надо завоевать! – сурово сдвинул брови Шолт-Норт. – Это не так-то просто, смею уверить… За последнее столетие этот перевал штурмовали четырежды – и каждый раз враги умывались кровью.
– Но тогда за ними не стояла мощь имперской военной машины… – тихонько возразил Озорник.
– Не думаю, что Британия снизойдёт до прямой интервенции, – губы полковника скривились в презрительной усмешке. – Тут может вмешаться Московия, и тогда сам черт не скажет, чем это всё обернётся…
– Что ж, пожалуй… Могу я, с вашего позволения, воспользоваться здешней механической мастерской? Хотелось бы слегка отремонтировать моё средство передвижения, заодно внести некоторые изменения в конструкцию…
– Разумеется… – кивнул полковник. – Я распоряжусь.
По возвращении в Крепость у Ласки практически не осталось свободного времени. Офицеры вдруг стали невероятно требовательны: учебные стрельбы, строевая, чистка и ремонт амуниции занимали весь день, от подъёма до отбоя. Никто не роптал: приносимые телеграфом вести с каждым днём становились всё тревожнее. Торговые операции были заморожены. Дорога через перевал опустела. Грязная каша из растаявшего снега и угольной пыли, ежедневно перемалываемая колёсами подвод, покрылась девственно-белой пеленой – и было в этой непорочной чистоте что-то призрачное, нереальное… Последними, нарушившими белизну снегов, стали казаки горнострелкового батальона. Новоприбывших расквартировали, и в Крепости сразу сделалось многолюдно. Хозяева с интересом рассматривали вооружение гостей: у тех были новые московитские винтовки с магазином на пять патронов.
– Ты уж звиняй, но ваши-то «мосинкам» не чета! – втолковывал Ласке один из новоприбывших, молодой казак с русым чубом, залихватски торчащим из-под папахи. – Эвон, смотри: затвор передёрнул, и стреляй снова; да я скольких вражин, почитай, зараз хлопну! А с этой, старой, покуда вошкаешься…
Девушка хмурилась: конструкция «светловки», простая и надежная, была делом рук её отца – как, впрочем, и многое другое…
***
Орда в открытую перебрасывала войска к границе. Военачальники не торопились: в мощную оптику можно было различить приготовления. К перевалу подтягивали железнодорожную ветку: шпалоукладчики на конной тяге работали в три смены, днём и ночью подвозили рельсы – благо, каменистая почва предгорий позволяла обходиться без насыпей. Полковник Шолт-Норт ничего не мог сделать. Дальнобойность крепостной артиллерии оставляла желать лучшего. Орудия эти предназначались для защиты перевала и могли вести поистине шквальный огонь, однако – лишь на коротких дистанциях. Но даже будь иначе, защитникам оставалось лишь молча наблюдать за неумолимой поступью рока: чёткие и недвусмысленные приказы ставки запрещали открывать стрельбу первыми. «Атаман наш знает…» – словно заклинание, шептал себе полковник строчку из песни. Шолт-Норт и офицеры теперь большую часть времени проводили на крепостных стенах, наблюдая за развёртыванием сил противника.
– Какие новости, полковник? – раздался как-то утром за спиной полковника знакомый голос. Шолт-Норт оторвал воспалённые бессонницей глаза от окуляра армейского телескопа.
– А, господин Озорник… Желаете взглянуть?
– Оч-чень любопытно… – Озорник, в свой черёд, припал к оптике. – Скажите, полковник, вы не заметили ничего странного? Вон там, слева от палаточного лагеря?
– Вы о кранах? Должно быть, собираются разгружать артиллерию…
– Возможно, возможно… Однако тяжелые орудия представляются мне малоэффективными. Со стороны ордынцев Крепость надёжно защищена скалами, здесь повсюду – сплошной базальт… К тому же, стрелять придётся снизу вверх. В таких условиях эффективнее всего горные пушки, согласны? Их можно быстро перетащить на выгодные позиции.
– К чему вы клоните? – полковник смотрел на собеседника с интересом.
– Лёгкие орудия не требуют специальной техники для разгрузки. Достаточно сделать наклонный пандус, и солдаты легко справятся с этой задачей. Значит, краны предназначены для чего-то ещё… Для чего-то, весьма тяжелого – и способного одолеть перевал.
– Имеете в виду самоходные боевые машины? – Шолт-Норт невесело усмехнулся. – В дни моей молодости татары были вооружены фитильными ружьями, а кто победнее – и вовсе луками да стрелами…
– Времена меняются, полковник. Сами видите, нынче войска Орды мало чем уступают какой-нибудь европейской армии; касательно же машин… Думаю, с чем-то в таком роде нам и предстоит столкнуться…
– Нам? – поднял бровь полковник.
– Ну… Вашей волей я тоже сделался одним из защитников Крепости, – пожал плечами Озорник. – Глупо было бы пытаться, гм, сохранить нейтралитет...
– А если я отпущу вас? – полковник продолжал сверлить его взглядом. – Прямо сейчас?
– Поздновато… – усмехнулся Озорник. – В Уральском Атаманстве мне делать нечего, изыскания в Сиберии завершены, а чтобы вернуться в Империю, я неминуемо должен пересечь земли Орды… Где меня немедленно схватят как возможного шпиона и вообще крайне подозрительного типа; а когда я выйду из застенков и выйду ли вообще – бог весть… Эта война так некстати случилась!
– Войны всегда некстати, знаете ли…
Повисло молчание.
– Ещё дня четыре, – нарушил затянувшуюся паузу Озорник.
– Вы так считаете?
– Да, вряд ли меньше. Думаю, они подведут рельсы так близко, как только возможно. У самоходных боевых машин не столь уж большой ресурс, а ведь они наверняка планируют использовать их при завоевании Атаманства, когда Крепость падёт.
– Вы подозрительно много знаете об их планах… – задумчиво молвил Шолт-Норт.
– Я умею мыслить логически и выстраивать рассуждения, только и всего, – пожал плечами Озорник. – Ну, ещё неплохо разбираюсь в различных механизмах. Этого вполне достаточно, чтобы предсказать дальнейший ход кампании.
– Недурной механик, говорите? – полковник остро глянул на собеседника. – Что ж, возможно, я найду применение вашим талантам… Идёмте.
Наверху рассерженной кошкой шипела паровая лебёдка. Клеть грузового лифта с лязганьем проплывала мимо скудно освещённых ярусов. Сочащийся сыростью камень чередовался с клёпаным металлом; покрытые зеленоватыми пятнами коррозии трубы змеились во всех направлениях, словно лозы дикого винограда.
– Любопытно… – пробормотал себе под нос Озорник.
– Что вы говорите?
– Нет, это я так… Просто интересно, каково это – годами жить здесь.
– Крепость – хорошее место, – твёрдо ответил полковник. – Островок спокойствия и безопасности во враждебном мире… Можете при случае расспросить Ласку – девочка рождена в этих стенах, для неё здесь настоящий дом.
– Я не видел её уже несколько дней…
– Это поправимо, – Шолт-Норт сдержанно улыбнулся. – Думаю, я смогу устроить вам встречу…
Клеть, лязгнув в последний раз, остановилась. Озорник с интересом осмотрелся. Этот ярус отличался от предыдущих – прежде всего, высотой потолков. Скудные огоньки ламп мерцали вдоль прохода. Полковник толкнул обитую железом дверь.
