- Есть ещё один человек, которого необходимо упомянуть в связи со смертью Седрика. Я говорю, конечно, о Гарри Поттере.

Как ни странно, я не слышал, чтобы Поттера в чём-то обвиняли. Сыграли свою роль и его состояние после возвращения, и позиция родителей Диггори, долго разговаривавших с парнем в лазарете. Помалкивали даже слизеринцы, даже Малфой. Барсуки, конечно же, хотели знать, как именно погиб один из них, но подходить к Поттеру… опасались? Нет, не то слово. Он стал для них человеком, чьё присутствие может изменить чужую судьбу, поэтому от него лучше держаться подальше.

Я обратил внимание, что за Поттера пили не все. За зеленым столом многие отказались, да и в других Домах нашлись не пожелавшие.

Перед самым отъездом мы с Артуром всё-таки поговорили.

- Ты ничего не хочешь мне рассказать? – не слишком аккуратно сформулировал он.

- Может, когда-нибудь, - я побросал последние вещи в чемодан и застегнул замки. – Сейчас не готов. Тошно.

Присев на кровать, я подумал и мысленно махнул рукой. Почему бы не рассказать кое-что? Хочется поделиться. Одному держать в себе грязь тяжело.

- Ладно, слушай. Крауч узнал нечто о бывших Пожирателях и пытался собрать доказательства. Понятия не имею, что именно. Честно говоря, всё, что я сейчас скажу, основано на предположениях, так что можешь не верить.

- Ты сначала расскажи, потом обсудим.

- Договорились. Так вот: почему Крауч отсутствовал на работе? Он вел собственное расследование. Слухи о болезни он распространил, чтобы ему не мешали. Только он допустил ошибку, его убили, заодно подменили Грюма своим человеком и воспользовались последним этапом Турнира, чтобы достичь сразу нескольких целей. Натравить Министерство на директора, похитить Поттера, возможно, с помощью последнего возродить Неназываемого.

То, что Поттер – ключевая фигура всего, происходящего в Хогвартсе, стало понятно, едва Кубок выбросил бумажку с его именем. Дальнейшие события меня в этом только убеждали. Я ведь сказал Диггори держаться от него подальше. Мне следовало учесть, что на Седрика тоже могут наложить Империо. Не знаю, зачем, но Поттера упрямо тащили на первое место, обе стороны конфликта хотели видеть его победителем. По-видимому, это принципиальный момент.

- Ты же не мог знать, чем всё закончится, - попытался утешить меня друг.

В том-то и дело, что мог. И знал.

- Я мог бы спасти хорошего человека, будь настойчивее.

Чем дольше я думаю, размышляю, тем сильнее мне кажется, что Диггори был обречен. Или, возможно, мне просто постепенно удаётся себя убедить? Ведь неизвестно, стал бы тот же Дамблдор предпринимать что-либо, получи он всю информацию о дальнейших событиях. Не исключено, что ему выгодно возрождение Неназываемого – слышал я в прошлой жизни краем уха такую теорию.

Я не вмешался. Теперь война неизбежна. Она уже началась.

Первым, как всегда, пострадал невинный.

Мне с этим жить.

Каникулы, каникулы… Никогда прежде я не вкалывал так, как на летних каникулах после четвертого курса.

То, что меня сразу после прибытия в клан призовут к руководству, было ожидаемо. Учебный год закончился оглушительным скандалом и все хотели знать, что же реально произошло в Хогвартсе. Глава и её помощники нуждались в информации, которую я мог предоставить. Хотя, должен отметить, ключевое событие – последний этап Турнира и смерть Седрика – они видели своими глазами, поэтому недолго меня тормошили. Расспросили, что там Дамблдор на прощальном пиру выдал, действительно ли директор заявил о возвращении Неназываемого и не слухи ли это и всё, отпустили домой.

Думаю, в ситуации они разбираются лучше меня. У них-то сведений больше.

Следующий день меня не трогали, дали выспаться и отдохнуть. А потом взяли в оборот. Клановые мастера понимали, что, получив доступ в картинную галерею Хогвартса с портретами покойных преподавателей, я открыл золотую жилу, и намеревались эксплуатировать нежданный источник знаний по полной. К слову, в школе галерея – не единственное место, где можно получить консультацию в той или иной форме. Есть призраки, есть те же портреты, в галерею не попавшие, иногда появляются комнаты наподобие Выручайки, только с меньшим функционалом, чьё расположение скрывается и служит предметом торга среди посвященных. Библиотека иногда самостоятельно подкидывает ученикам литературу, официально не существующую.

Наших, в силу клановой специализации, интересовали некоторые специфические области того, что сейчас называется трансфигурацией. Переход энергии в материю и обратно применительно к человеческому организму. Большинству из нас хочется жить долго, некоторые считают себя готовыми к становлению высшими, хотя более старшие родственники смотрят на них, как на несмышленышей. У нас в клане нет тех, кто достиг двухсотлетнего возраста, когда жизнь тупо начинает надоедать и мысль о смерти кажется чем-то заманчивым. Пока – нет. К тому моменту, как появятся, методика продления жизни должна быть отработана. Вот меня и натаскивали на то, чтобы задавал правильные вопросы и приносил в клювике ответы. От которых, честно говоря, вопросов становилось только больше.

Короче говоря, первая неделя ушла на передачу полученных знаний. То есть я и раньше письма домой отсылал со сведениями, но в них писал далеко не всё из соображений безопасности. Сову, всё-таки, перехватить можно. Попутно родственники примерными контурами обрисовали то, что конкретно мне предстоит изучить этим летом, чтобы с новыми силами приставать к портретам. Рифма, блин.

Когда неделя прошла, и из меня выдоили всё, что могли, отдых закончился. Нет, серьёзно – дед Джарвис так и заявил. Приперся в семь утра, устроил раннюю побудку и обрадовал известием, что нам предстоит много работы. Дескать, ему не нравится отставание от внутриклановой программы обучения, а что там в Хогвартском табеле написано, значения не имеет. Надо своих догонять.

Теперь смотрим. Утром, до завтрака, занятия с дедом. После завтрака надо идти к прадеду Питеру, тот в привычном стиле выдавал задания и опрашивал пройденный материал по окклюменции и чарам. Затем обед, небольшой отдых и час с мамой, тоже чары. Ближе к вечеру меня терзали три жестокие женщины, поочередно – бабушка Джулия с зельеварением, невестка Илона с рунами и госпожа Мелисса, не знаю, как правильно назвать нашу степень родства. Короче говоря, она помогала с медициной. Совсем вечером, когда с работы возвращался Кеннер, они с дедом на пару гоняли меня ещё часик-другой. Они не особо усердствовали и вечерние занятия скорее рассматривали в качестве своеобразных семейных посиделок, потому что женщины тоже приходили и о чем-то своём шушукались, но мне хватало.

В таких условиях времени и сил на общение со сверстниками банально не оставалось. Не то, чтобы очень хотелось, но сам факт!

По понятным причинам мой день рождения в этом году не отмечали. Седрик Диггори погиб за неделю до него, двадцать четвертого июня, настроения праздновать не было совершенно. Народ всё прекрасно понял и моё решение поддержал. На присланные подарки я ответил благодарностями, попутно слегка пожаловавшись на жестокосердие родственников. Из ответов стало ясно – достаётся всем. Даже Луна отписалась, что отец учит её чему-то своему, родовому, и что устаёт она страшно. Учитывая, что прежде девочка не жаловалась никогда, нагрузки должны быть очень серьёзными.

Кеннер рассказывал, в Министерстве творится всякая дичь.

- Турнир закончился скандалом, европейцы воспользовались поводом и выражают недовольство. В последние лет пять Британия набрала веса в международной политике и это многим не нравится, - пояснял дядюшка. – Неудачу свалили, само собой, на покойного Крауча. Теперь его людей убирают. На место уволенных приходит народ, может, и умный, только работы не знающий, отсюда постоянный поток мелких косяков, с которыми приходится разбираться. Мне-то хорошо, меня повысили, но в целом эти перестановки нам ещё долго будут аукаться.