Зрители быстро начали расходиться, обсуждая закончившийся этап. Мы, вся наша компания, тоже медленно двинулась в сторону выхода. Аппарировать с территории школы нельзя и директор не счел нужным отменять запрет, поэтому сначала следовало выйти за ограду замка. Для тех, кто добираться до дома самостоятельно не хотел или не мог, министерские служащие установили временные порталы, ведущие в Лондон.

По пути наконец-то заметил Артура, с кислой миной провожавшего двух стильно одетых мужчин. Лица похожи, явные родственники. После того, как те исчезли в пространственной воронке, друг подошел ко мне, точнее, к нам, и принялся жаловаться:

- Сидели вместе с Ламентами и Ашами. До чего унылые типы! Проценты, ставки, таможенные сборы, перестановки чиновников, дело Паркинсон против Министерства, права призраков… Задолбали. Потом Поттера начали ругать, якобы его обманом протащили на чемпионат. Ха! А Поттер взял и отжег! Мигом заткнулись.

- Не надо про «отжег», - попросила Мораг. – У меня, после сегодняшнего, с огнем плохие ассоциации связаны.

- Всё же хорошо закончилось.

- И меня это до сих пор удивляет. Зельем удачи чемпионов поить нельзя; может, на арену какие-то чары схожего действия наложили?

- Вполне возможно – директор ведь говорил, они долго работали над безопасностью Турнира. Давай спросим потом у Седрика, что он чувствовал во время этапа.

- Сомневаюсь, что он даст тебе внятный ответ.

С облегчением проводив родственников, наша пятерка дружно развернулась в сторону замка. Денек получился насыщенный. Как ученики Хогвартса, мы считались принимающей стороной и представителями хозяев, оказать должное гостеприимство считалось нашей обязанностью. Учитывая, что по замку пришлось водить и обеспечивать максимальный уровень комфорта лордам и леди, моральная нагрузка выходила приличной. Вымотались мы настолько, что на вечеринку, организованную барсуками, уже не пошли. Нас, правда, и не звали, но приняли бы с распростертыми объятиями.

До конца декабря стояла замечательная погода. В меру холодная, без сильных ветров, с ясными солнечными днями. Ученики пользовались моментом, устраивали снежные баталии, вовлекая в них иностранных гостей. Те по большей части отсиживались у себя на корабле (Дурмштранг) или передвижной башне (Шармбатон), причем ни те, ни те к себе никого на экскурсии не водили. Первые объясняли нелюдимость строгим нравом своего директора, вторые не объясняли никак, однако часто обращались в Больничное крыло за противопростудным зельем. Похоже, их роскошная карета оказалась плохо приспособлена к холодному климату. Столовались они вместе со всеми, в Большом зале. Результаты первого тура они не оспаривали: дурмштрангцы были довольны первым местом Крама, пусть и разделенным с достойным, как они признавали, соперником, а отношения внутри группы шармбатонцев больше напоминали скрытую гражданскую войну. Флер, по-моему, больше опасалась получить проклятье от «дорогих друзей», чем какой-то подставы от нас. Девушка стала раздражительной, терпеть словесные уколы по поводу последнего места ей с каждым днём становилось труднее.

В школьной жизни наступило затишье. Поттер снова стал всеобщим любимцем, его опять обожали. Диггори, судя по всему, наконец-то высказал свою позицию насчет четвертого чемпиона Дому, потому что значки с надписью: «Поттер – смердяк» исчезли, их поснимали даже некоторые слизеринцы. Малфой, разумеется, не снял. Впрочем, гриффиндорец на откачнувшееся ко всеобщему восхищению мнение школьников отреагировал слабо.

Артур поддержал мою идею озаботиться быстрым средством связи, и мы засели в библиотеке. Способов нашлась масса, только большая часть нам не подходила. Система защиты Хогвартса настроена малость параноидально, блокируя любые виды взаимодействий с внешним миром, кроме самых простых или откровенно безопасных. Грубо говоря, текст передать можно, звук – намного сложнее, изображение только с разрешения директора. В одном из дневников исследователя, изучавшего Протеевы чары, нашлось описание экспериментов, проводимых им со схожей защитой. Чары довольно легко передавали короткие строчки из книг и быстро изнашивались, если пытались продублировать картинки.

Парные пергаменты в школе имелись у многих. Но мы ж рейвенкловцы, мы-то хотели звук.

В результате мы зарылись в книги на три недели и вышли из интеллектуального угара только благодаря Флитвику. Декан, как уже не раз упоминалось, рулил Домом умело. Он прекрасно понимал, что примерно четверть нашего списочного состава – упертые интроверты, в общей гостиной появляющиеся раз в квартал, а ещё столько же старается откосить от любых общественных мероприятий в силу мизантропии. Поэтому в один прекрасный день Флитвик с помощью старост устроил общее собрание, заранее озаботившись, чтобы присутствовали все, где довел до сведения учеников требования к готовящемуся Рождественскому Балу. В нашем случае основным требованием было присутствие, причем в парадной мантии. Дом Ровены и так малочисленнен, если кое-кто (тут он обвел взглядом аудиторию) предпочтет провести время за личными делами, то общественность может решить, что мы Бал игнорируем. Ни к чему Хогвартсу подобные слухи, будто лишнего участника Турнира нам мало.

Предсказуемо, девочки встретили новость с куда большим воодушевлением, чем парни. Они мгновенно принялись перешептываться, хихикать и прицельно обстреливать мужскую часть общества глазками. Даже я, человек бывалый, испытал мимолетное желание скрыться в ставшей родной комнате. Момент слабости быстро прошел и на помощь пришел опыт.

- Мисс МакДугал, - я быстро, пока никто не сообразил, развернулся к Мораг и склонился в почтительном поклоне. – Не соблаговолите ли оказать мне честь, согласившись пойти со мной на Рождественский Бал?

Практически всё девочки, стоявшие рядом, издали тихое «ооо» и дружно зарозовели. Мораг, не ожидавшая настолько стремительного натиска, в первое мгновение слегка опешила, тоже покрылась румянцем, но сразу оправилась и, постаравшись принять величавый вид, согласно кивнула.

- Конечно, мистер Стивенс. Буду рада составить вам пару.

Некоторые из более старших пацанов поступили так же, другие разошлись с задумчивым видом. Мораг тоже ушла к себе, пообещав встретиться завтра и обговорить фасон мантий. Ей, судя по всему, требовалось успокоиться и прийти в себя.

Почему именно Мораг? Она мне нравилась. Из всех девушек, с которыми я более-менее часто общаюсь, у неё самое взрослое мышление. Не демонстративно-рассудительное, как у той же Грейнджер, а с пониманием последствий совершаемых поступков. Поэтому общались мы с ней часто и хорошо друг с другом ладили.

Хотя ничего хорошего меня в ближайшем времени не ждет. Мальчики и девочки выросли, им хочется романтики, любви и отношений – этап, давно мной пройденный. Ещё и гормоны начинают играть, подталкивая на глупости.

- Ты даёшь! – вечером перед сном с уважением сказал Артур. – Мгновенно сориентировался. И отказа не побоялся.

- Я знал, что Мораг не откажет. Вот к Лайзе я бы не подошел – ей Голдштейн нравится, она будет ждать его приглашения.

- Да? Ну, возможно. Она часто с ним разговаривает, чаще, чем с кем-то ещё из парней.

- Ты-то сам кого пригласишь?

Лицо Артура приобрело малость затравленное выражение.

- Ещё не знаю.

- Не затягивай, - посоветовал я. – А то всех нормальных девчонок разберут. Ещё мантии надо к портному отнести и танцевать научиться, так что времени немного осталось.

- Ты не умеешь танцевать?!

- Неа. Мать показывала основы пару раз, тем и ограничилась. Считай, ничего не умею.

Подготовка к Рождественскому Балу вылилась в немалые хлопоты. Во-первых, пусть у нас с Мораг имелись парадные мантии, их следовало слегка перешить и поправить цвета специализированными чарами, чтобы вместе они смотрелись гармонично. Причем так как это был первый наш выход в свет, девушка имела право исключительно на белые или пастельные тона. Украшения тоже следовало согласовать между собой и отложить в сторону те, которые нам не подходили по возрасту. Ещё требовалось заказать перчатки – о них в письме ничего не говорилось, поэтому я их из дома не привез. Да и есть ли у нас бальные перчатки? Вроде, где-то валялась одна пара, в них отец на свадьбе гулял.