Так что до самого позднего вечера я только и делал, что успокаивал сестру, а после, пообещав со всем разобраться, отправился к себе и ещё пару часов собирал информацию о Калинине и его сотоварищах.

Компашка оказалась довольно специфической. Все были молодыми, от двадцати до двадцати пяти лет, и являлись отпрысками богатых семей, причём из дворян был только Калинин.

Остальные пятеро были выходцами из семей успешных торговцев, но, судя по полученной информации, рано или поздно должны были в том или ином статусе влиться в род Калининых.

Вот и образовалась вокруг молодого Олега стая прихлебателей и лизоблюдов. Его мать, которая была матриархом рода, большой проблемы в этом не видела и даже поощряла подобное окружение, надеясь воспитать для сына послушных слуг.

На Орбитал вся эта гоп-компания прибыла для развития родового бизнеса, выкупив несколько опустевших помещений, но, насколько я могу судить, молодёжь не шибко была заинтересована в работе, отдавая предпочтение развлечениям, порой переходящим всякие нормы приличия.

— Тридцать четыре минуты, — отметил я про себя, когда услышал шаги за дверью. Именно столько мне пришлось прождать и, значит, сам того не подозревая, Калинин выбрал для себя самый худший вариант.

— Прошу следовать за мной, господин барон, — произнёс давешний охранник, и в его голосе послышались нотки извинения. — Олег Максимович готов вас принять.

Наш путь пролегал через огромный ангар, в котором сейчас вовсю кипели работы, и возводились цеха с лабораториями, так что пока мы дошли до двухэтажного модуля, я успел заметить много интересных деталей.

— Барон Исаев, — пропуская меня вперед, громко произнёс провожатый, а едва мне стоило зайти, закрыл за мной дверь, сам оставшись снаружи.

— Олежа, я, блин, думал, это та самая баронесса пришла, к которой ты яйца подкатывал, — чрезвычайно огорчённо произнёс самый старший из присутствующих, разгоняя рукой облака табачного дыма и вонь алкоголя.

Идиоты даже не удосужились привести себя в порядок перед моим появлением, и я имел «честь» наблюдать перед собой шесть невменяемых тел.

Калинин восседал за столом, пытаясь придать себе важный вид, даже пиджак надел, вот только огромное коричнево-жёлтое пятно на некогда белоснежной рубашке сводило все потуги на нет.

На диванах, стоящих у стен, в расслабленных позах разместились остальные, в разной степени помятости, но всех их объединяло одно — остекленевший взгляд и идиотское выражение на лицах. Да уж, и это высший свет нашей славной Империи, мать вашу!

С трудом удержавшись, чтобы не плюнуть на дорогущий ковёр, подошёл к столу и без позволения уселся на единственный чистый предмет мебели в этом свинарнике.

— Э-э-э, барон, э-э-э… — пока виконт пытался связать хоть пару, его рука, словно обладающая собственным разумом, потянулась к наполовину заполненному янтарной жидкостью стакану и закинула её в открытый рот. — Вы пришли передать весточку от вашей сестры?

Похоже, огненная вода сотворила чудо, превратив дегенерата в дебила. То есть разговаривать он уже может, а вот причинно-следственные связи так и не заработали.

— Скорее, я пришёл обсудить ваше поведение, решить, как вы будете приносить извинения и каким образом будете возмещать моральный ущерб, причинённый моей сестре, — как можно медленнее, буквально по буквам произнёс я, стараясь, чтобы смысл сказанного хоть как-то задержался в его крохотном мозгу. — И если на первое мне, в общем-то, плевать, пока это не касается меня или моих близких, то вот по второму и третьему пунктам я готов выслушать ваши предложения, Олег Максимович.

Секунд на десять в кабинете воцарилась тишина, а после Калинин разразился хохотом с нотками истерики. Спустя мгновение его подхватили прихлебатели, добавив туда смешки гиен.

— То есть ты, барон, пришёл ко мне, виконту Калинину, и что-то смеешь требовать?— уточнил парень, наконец, отсмеявшись и переведя дух.

— Не вижу ничего смешного, виконт, — ответил я, понимая, что вести с ним разговоры бесполезно. Дебил услышал только угрозы своим пропитым разумом. Что ж, пока всё до банальности предсказуемо.

— Да твоя дура-сестра должна была гордиться, что Олег Максимович вообще на неё внимание обратил, — неожиданно вмешался в разговор один из прихлебателей, Глеб Тарасов. — Вшивая баронесска из опального рода ноги его целовать должна за возможность отса…

Да уж, нет ничего хуже для начальника, чем инициативный подчинённый-дол**б. И пофиг на Калинина, этот долбоящер своими словами только что сместил вектор моего гнева с виконта на себя. И не ответить на это я уже не мог.

Запущенная бутылка ещё в воздухе взорвалась облаком мелких осколков, превращаясь в красивую и чертовски опасную шрапнель, а мгновение спустя я с удовлетворением услышал вопли Тарасова.

Парень и до этого на морду лица красотой не блистал, а теперь и вовсе превратился в урода, лишившись обоих ушей и одного глаза. И то, пусть скажет спасибо, что я эфиром осколки поменьше сделал, а то бы в комнате на один труп резко стало бы больше.

— А-а-а-а! Не вижу! Я ничего не вижу! — подскочив на ноги, Тарасов не удержался и упал на сидящего и офигивающего от происходящего товарища, заливая того с ног до головы кровью.

— Ещё кто-то хочет сказать глупости про мою сестру, например, вы, Олег Максимович? — повернулся я к виконту, чьи руки судорожно шевелились под столом.

Сомневаюсь, что он в этот момент самоудовлетворялся, так что появление охраны, мигом наставившей на меня оружие, сюрпризом не было.

— Спокойней, господа, спокойней. Советую не спешить и не делать глупостей, как некоторые личности в этом кабинете — продемонстрировав пустые руки, обратился я к охранникам, а после повернулся к Калинину. — У вас, Олег Максимович, ровно три часа на то, чтобы прийти в себя и явиться к моему дому для принесения извинений и согласования размера откупных за оскорбление сестры, а значит, и моего рода! Иначе, я как патриарх рода Исаевых объявлю войну всем, кто находится в этой комнате.

— Да пошёл ты, сраный баронишка, нашёл, чем пугать. Кем ты себя возомнил? Императором, что ли? Да мы тебя в порошок сотрём, — в окружении охраны виконт окончательно пришёл в себя, правда, стоны лежащего на полу Тарасова и блюющий в мусорку под столом товарища, сводили на нет его угрозы. По крайне мере, мне они показались смешными.

— Два часа, пятьдесят девять минут, виконт, — напомнил я и, уже не слушая несущиеся вслед угрозы, пошёл под прицелом охраны к выходу.

Кабинет виконта Калинина

Орбитал

— Может быть, всё-таки стоит принести извинения, — робко спросил Кошелев, самый младший из подручных Калинина, как по возрасту, так и по положению, и в очередной раз посмотрел на кровавые пятна на диване и полу.

Вопящего Тарасова унесли сразу же после того, как Исаев покинул территорию ангара, и сейчас в компании царило непонятное настроение. Так-то им было не привыкать к стычкам, вот только на своей планете они были прикрыты матриархом Калининой.

Да и столь скорая расправа над одним из них, да ещё и за такой пустяк, впечатлила молодых людей, привыкших к безнаказанности. А то, что этот психопат-барон ещё и войной угрожал, так вообще ни в какие ворота не лезло.

— Что, струхнул, Кошелев? — с издёвкой произнёс другой член их компании, коренастый и черноволосый, при этом самый отмороженный, Савин. — Олегыч, поехали, найдём его да сломаем пару костей. Он бутылку дорогущего коньяка разбил да Тарса покромсал. Нельзя шакалу это с рук спускать.

И даже было непонятно, за что переживал Савин больше: за пострадавшего товарища или драгоценное пойло.

— Ну не знаю, — задумчиво опрокидывая в себя очередную порцию выпивки, так, чисто, чтобы в норму прийти, а не алкоголизма ради, ответил Калинин. — Мне ещё никто войны не объявлял. Звучит весело, конечно, но как бы не накосячить. Матушка и так мной, как всеми вами, между прочим, последнее время недовольна, так что нужно немного подумать.