— Что я наделал?! — сказал он тихо, пытаясь прикрыть рот, чтобы не закричать.

Скифар осознал просто ужасающую правду. Он подставил человека, буквально отравив его и унизив. Поступок ни чем не лучше, чем то, что в своё время сделал Хан. Подлость… Но это было ещё не самое страшное. Воистину ужасало парня то, что он не чувствовал вины. Да, он понимал, что совершил плохой и бесчестный поступок. Однако, ему было совершенно не жалко командира Бартоша. Нисколько. Это пугало Скифара. «Неужели я становлюсь бесчувственным зверем, что просто напросто сносит все препятствия на своём пути?»

[1] Пещерный светляк — гриб, произрастающий в пещерах, в умеренном климате. Получил такое название из-за флуоресцентного свечения, которое он источает во тьме. Сильнейший галлюциноген.

18. Придворные интриги

«В кого я превращаюсь?! Я отравил человека ради собственных амбиций, выставил его на посмешище. Я не чувствую вины, хоть и понимаю, что совершил подлость. Ещё каких-то пару месяцев назад я искалечил своего недруга, который меня подставил, а вчера я стал ничуть не лучше него. Мне страшно, что я становлюсь тем, с кем хотел бороться.

С другой стороны, всё это — путь к моей цели. Но оправдывает ли она средства? Я хочу справедливости. Нет, не притворной нравственности и прощения всем грешникам, а настоящего правосудия. Чтобы всем всё воздалось. Мерзавцам — страдания, мученикам — покой. И да, мои действия могут завести меня в ад. Наверное, я заслуживаю ужасной смерти или жизни с увечьями. Пусть будет так, я готов принять это, ведь я становлюсь одним из тех самых «злодеев». Но я не остановлюсь. У меня есть миссия. И если мне придётся устелить свой путь телами, то я это сделаю. Это ужасно, жестоко. Но результат того будет стоить.

А что, если не будет? Вот тебе и вопрос. Мы ведь все ошибаемся, и я тоже могу слепо следовать по пути, что ведёт вовсе не к свету. Это пугает.

Ладно, хватит этого. Я слишком много думаю. Мне бы как-то отсортировать мысли, привести их в порядок, при этом оставаясь на чеку…

Хино кажется очень милой девушкой. Даже просто не появившись в назначенном месте, она сделала это изящно. Послала подругу, чтобы она меня об этом оповестила, и я не ждал просто так. Чёрт, я провёл меньше часа с этой девушкой, и уже влюбился. Неоднократно себя за это осуждаю, но ничего не могу поделать. Надо лучше себя контролировать. Посмотрим, что будет дальше. Знаешь, чего я боюсь? Что я, из-за какой-то мимолётной влюблённости совершу ошибку. Но это же может быть и настоящая любовь… Нет, вряд ли. Мы не в сказке. Реальная любовь возникает тогда, когда мы знаем человека хорошо. Так меня учил отец. Всё остальное — мгновенные симпатии, не более чем инстинкт размножения у животных. Понравился партнёр, вы зачали потомство и разбежались. Кстати говоря, вот это про зверей я почерпнул в одной из книг, которую читал несколько дней назад. Мне показалась такая ассоциация уместной. Папа же просто говорил про то, что настоящая любовь должна строиться как дом: не за один день, а медленно, начиная с фундамента. Хм, интересно, а другим такое родители рассказывали? Хороший вопрос. С одной стороны, мы жили как дикари в пустыне, но мне кажется, что у нас было больше культуры, чем у столичных людей.

Посмотрим, сдержит ли свои слова Бао Мин. Если не сдержит, я всё равно получу это заветное оружие. Тем или иным путём»

Как и обычно, Скифар заступил на пост ещё до рассвета. В воздухе витала ночная прохлада. Сильный ветер не продувал через стены крепости, но всё же небольшое количество воздуха проникало вовнутрь. Именно поэтому стражники, выходящие в ночь, всегда надевали тёплые вещи под броню. Температура ночью опускалась до пятнадцати градусов (три искры, по исчислению племени Дандо). Для жителя пустынь это была привычная температура во время зимы, но никак не летом.

Вход во внутренний двор, который охранял Скифар, отварилась. Парень повернул голову, чтобы посмотреть, кто же идёт сюда в столь раннее время. Это был Харан. На его лице читалось недовольство, и даже некоторая доля злобы. Рядом с ним был ещё один боец.

— Скифар, нам нужно поговорить, — начал он резко. — Твоё место займёт другой гвардеец, на сегодня ты освобождён.

— Что случилось? — спросил парень, уступая место новому воину.

Харан ничего не ответил. Он развернулся, и проследовал внутрь дворца. Скифар шёл за ним, не произнеся больше ни слова. Так они добрались до самой штаб квартиры Имперской Гвардии. Зайдя в кабинет, командир безмолвным жестом попросил парня закрыть за ними дверь.

— Ты знаешь, что случилось вчера вечером возле армейской столовой? — начал говорить Харан без лишних предисловий.

— Да, я там был, — сказал Скифар, ухмыльнувшись. — Зрелище было очень забавное.

— Зрелище… — прошептал он задумчиво. — Уважаемый человек, командир внутренней стражи со стажем в двенадцать лет закидывается наркотиками прямо во время обеда. Немыслимо.

— Ну да, перепил, наверное, — бесстрастным голосом произнёс Скифар.

Харан пренебрежительно фыркнул.

— Чушь собачья! Гвардеец, который пил алкоголь строго по праздникам вот так внезапно слетел с катушек, средь бела дня?! — повысил он голос. — Херня! Это был наркотик. «Звезда», скорее всего. У нас запрещено употребление всякого рода дурмана, но я знаю, что многие гвардейцы и другие работники балуются этим. Такое должно строго пресекаться.

— Харан, — дипломатично начал Скифар. — Я понимаю, что произошедшее — немыслимо. Но вот мне интересно, почему ты меня так срочно снял с дежурства?

Командир посмотрел на Скифара суровыми глазами. Его брови, теряющиеся на фоне тёмной кожи, насупились. Глаза сверлили парня чуть ли не насквозь.

— Вот как же интересно получается, — говорилон медленно, подбирая каждое слово. — Ты появляешься здесь всего лишь месяц назад. Ничего не предвещало беды, и тут один из наших самых верных служащих оказывается наркоманом, не умеющим сдерживать себя. Ладно, допустим, это не связано, сорвался человек. Но дело в том, что в тот же самый вечер мне передают прямой указ от Императорской Семьи: выдворить Бартоша, и назначить тебя командиром внутренней стражи!

— Меня?! — изумлённо выдавил из себя Скифар.

— Вот именно! Тебя, новичка, не отслужившего и года! — прокричал Харан, ударив кулаком по столу. — И мне почему-то кажется, что тут есть какие-то неизвестные мне нюансы. А я вот помню, что тебя как-то вызывали на личный приём к сыну Императора…

— Я не знаю, о чём идёт речь, — отрезал он. — Я не могу разглашать свои разговоры с членами Императорской Семьи. И если это не шутка, и меня действительно назначили на такую должность, значит так и должно быть.

— Ишь, какой! — злобно усмехнулся командир. — Мы тут жопы годами рвём, а он снюхался с «нужными людьми», и всего за месяц дослужился до одной из высших должностей в самой Имперской Армии!

— Значит, недостаточно рвёте, — сказал Скифар, обнажив оба ряда зубов в зловещей ухмылки. — Вот что сделал ты, чтобы попасть сюда, Харан?

Глаза командира округлились. Он был шокирован такой внезапной дерзостью со стороны новичка. Это именно то, что нужно было Скифару. Парень сделал своевременный «выпад», профессионально парировав атаку противника. Всё, как в реальном бою. Он начинал обучаться искусству дипломатии и манипуляции.

— Я… Я прослужил в армии пять лет, участвовал в шести боях. Был кавалеристом. Меня порекомендовали в Имперскую Гвардию, и я обошёл по результатам испытаний двадцать других кандидатов, — говорил командир уже не так уверено.

— Вот, вот! Шесть боёв за пять лет, — недобродушно усмехнулся Скифар. — А я за год побывал в четырёх сражениях, и за это время убил семь врагов. Не в коннице, а в тяжёлой пехоте, которая врывается в ряды противника, противостоя десяткам мечей. В мирное время я каждый день тренировался, чтобы совершенствовать своё тело и разум, оттачивать навыки. И в решающий момент, пережив колдовскую атаку, испепелившую тысячи воинов, я смог сбежать из вражеского плена, отправив на встречу к богам ещё пять солдат врага. Но это ещё не всё. Я нашёл того проклятого мага, что убил тысячи наших добрый воинов. Я отрубил ему голову, и принёс её всем на обозрение. Даже после смерти глаза этого старика светились.