Гор кивнул и уселся за стойку. С кухни аппетитно пахло чем-то жареным, и Гор понял, что последний раз ел по-человечески, наверное, еще там, в месте, которое он когда-то называл домом. В реальности съеденной недавно пиццы он совсем не был уверен. Гор бросил на стойку черную кредитку, и заказал борщ, большую порцию «мяса по-таежному», отварной картофель и литр местного пива с претенциозным названием «Боградское особое». Пока бармен передавал заказ повару, Гор прихлебывал пиво и бездумно смотрел в телевизор, настроенный на новости внешнего мира.

Закончилось пиво. Гор заказал еще бокал, и быстро смел с тарелки борщ. Принесли второе. Желудок постепенно наполнялся приятной сытостью, а хмель слегка разогнал мрачные мысли. Гор расслабился, потеплел и только тогда впервые зацепился взглядом за происходящее на экране. Задумчиво покрутив серьгу в ухе, он ткнул пальцем в телевизор.

- А можно звук погромче?

Бармен из-под козырька недовольно зыркнул на телевизор, словно тот задолжал ему денег, но пульт достал, и звук включил. Из колонок потекла четкая дикторская речь, щедро сдобренная профессиональным беспокойством. Говорили по-русски, эфир шел из студии «Russia today». Строгая ведущая хмурила идеально подведенные брови и тщательно проговаривала каждое слово. Судя по всему, дело было серьезное.

- …удалось локализовать. Тем не менее, силы Росгвардии продолжают патрулировать окрестности. В помощь гвардейцам направлены два подразделения спецназа «Отряда М». Что происходит сейчас на месте происшествия? На прямой связи со студией наш специальный корреспондент Игорь Жарков. Игорь, здравствуйте!

Картинка сменилась, перекочевав из студии на немолодого корреспондента, с залысинами в полголовы, в углу загорелся титр «ПРЯМОЙ ЭФИР». Готовясь к стендапу, корреспондент беззвучно шевелил губами и теребил петлицу микрофона. По знаку оператора, он встрепенулся и сбивчиво затораторил.

- Да, Илона! Наша съемочная группа находится неподалеку от села Большая Ерба, менее чем в двадцати километрах от Бограда. Именно здесь сегодня ночью упало… эээ… неизвестное науке животное… по крайней мере, ряд признаков позволил ведущим зоологам, срочно вылетевшим на место, сделать выводы, что…

Корреспондент сбивался, то начинал запинаться, то вновь строчил очередями слов. Его блестящие глаза беспокойно сновали по сторонам, и видно было, что уйти из эфира ему не позволяет только профессиональная гордость. Гор краем уха улавливал что-то про жертвы, разрушения, оперативное вмешательство подразделений Росгвардии, дежурящих на границе с Боградом круглые сутки. Это были мелочи, незначительные теперь детали. Все уже случилось, и теперь мысли Гора занимала картинка.

Камера медленно отъезжала, охватывая задний фон – лоснящийся скользкой чернотой. Он разрастался бесконечно долго, а корреспондент становился все мельче и незаметнее. Оператор четко выстроил кадр. Мертвая туша левиафана и крохотный человечек перед ней буквально кричали о чудовищной силе, что вырвалась, наконец, наружу. Вокруг монстра суетливо носились автомобили, похожие на заводные игрушки. Разглядеть было сложно, но Гор, к своему удивлению, видел все прекрасно – камуфляжных людей с автоматами, столбы с колючей проволокой, наскоро сооруженные блокпосты. Происходящее можно было описать одним словом – паника. Гор прислушался снова.

- …в одном – это первый случай проникновения подобного существа из Бограда во внешний мир. Ведь по классификации Антонова – Пресслера, это существо B-класса, то есть, практически самое большое. В разные годы были зафиксированы существа не больше… ээээ… не выше F-класса. Таких случаев в новейшей истории всего шесть, и все они произошли в первый год появления Бограда, более… эээ… двадцати лет тому назад…

Бармен выставил на стойку два стакана. Обернулся, изучая ассортимент, будто видел его впервые. Снял с полки самый дорогой коньяк и щедро разлил по стаканам.

- За счет заведения… - буркнул он, двигая второй к Гору.

Гор поблагодарил кивком, и хотя был уже слегка навеселе, с готовностью влил в себя ароматный обжигающий янтарь. Если судьба велит ему надраться, то так тому и быть! Бармен выпил молча, громко стукнул дном стакана о стойку и тут же наполнил по новой. Он громко шмыгнул носом, занюхал кепкой, и стало понятно, что он серьезно пьян.

- Звездят, как дышат! – восхищенно воскликнул бармен, грозя телевизору пальцем. – Все у них под контролем, территорию оцепили! Брехуныыыы, ну брехуны!

- А разве нет? – в благодарность за выпивку Гор решил поддержать беседу.

- Че они там оцепили?! Падаль эту смердящую?! Им Боград оцеплять надо, а они вокруг креветки этой пляшут! Идиоты…

- Так ведь оцеплен, давно уже. Тут зенитчики на боевом дежурстве, и ракеты сюда нацелены. Солдатики на низком старте, и наши, и с китайской стороны. Нам в универе рассказывали…

Бармен перегнулся через стойку, и, дыша перегаром, сказал:

- А я сразу понял, что ты не местный. Вот так! Не спрашивай, как, это не объяснить. Вот понял, и все тут! – он снова хлопнул по стойке опустевшим стаканом. – Им надо было эту язву выжечь, когда она только появилась! Сразу, из всех стволов – шарах! – и в радиоактивный пепел! А они побоялись… ссыкуны… твари… Договариваться начали, торговаться, выгоду свою искать, и не заметили, как Боград их всех нагнул и отымел! А теперь че?! Теперь только дохлого левиафана колючкой обматывать, и говорить, что все под контролем…

- Странно вы говорите, - недоверчиво прищурился Гор. – Это же ваш дом.

- Это был мой дом! – с надрывом выпалил бармен, в запале хватая себя за жилетку. – А теперь это тюрьма моя! Я ж тут с самого начала, с самого первого дня, мать его растак! Жил я тут, понимаешь?! Пока эти не пришли, тут кафешка была, «Грань», а я ею управлял. Жена была. Дочь, два годика. Я их уже и не помню почти, ни одной фотографии не осталось…

В разум Гора снова ворвались воспоминания матери. Он узнал этого усталого нетрезвого мужика, видел его лицо в толпе, что защищали уцелевшие омы, и мельком удивился – надо же, выжил в такой мясорубке!

- … все есть! Я ж тут от скуки за стойкой кукую. У меня от этих – пенсия пожизненная, до конца дней не потратить! Я себе кабак вот купил, будь он неладен, тачку крутую – все у меня есть! Только счастья нет. Потому что, какое, к бесу, счастье, без души? А души наши, брат, их Боград сожрал… так-то. А теперь и этих, - он ткнул пальцем в телевизор, - всех сожрет. Коготок увяз – всей птичке пропасть. Пожалели коготок, теперь, значит, не нойте, сволочи…

Пульт снова оказался в руке бармена. Зеленая полоска звука поползла вверх.

- Во, во! Смотри! Слушай, че говорят! Еще не поняли, что им карачун пришел, но очко уже сжалось!

Новости передавали картинку с какого-то заседания. Тучные лысеющие мужчины в пиджаках и женщины в строгих юбках важно кивали, слушая очередного оратора, пламенно вещающего с трибуны.

- …председатель МОКОМ выразил обеспокоенность и резко осудил участившиеся случаи вмешательства, так называемых «божественных сущностей» в дела внешнего мира. Так, например, в одном только американском штате Индиана за минувший день зафиксировано два десятка случаев ритуального каннибализма, в Норвегии многочисленные очевидцы стали свидетелями феномена «говорящей рыбы», а в Москве и Подмосковье адепты запрещенных языческих культов массово поджигают православные храмы. Тревожные вести приходят и…

- МОКОМ, понял, да?! Это, блин, так типично для людей! Они нихрена не могут контролировать, но все равно создают международную организацию по контролю! А Боград срать хотел на их беспокойство и осуждение! Он уже щупальца к ним тянет, по всему миру! Эти почуяли, что удавка ослабла, и начинают пробовать ее на прочность, – бармен многозначительно цыкнул золотым зубом. – Раньше ведь как было? Совет контролирует границу, туристы только по приглашению, а местного населения уже столько, что каждому мелкому божку хватает. Мы же самодостаточные, как растение в банке!