Когда Денис так неосторожно сорвал луч, Юнксу пытался докричаться до него, но в ответ слышал только сбивчивое сердцебиение. В ментальном плане пространство черепной коробки Дениса заполнял вакуум. Юнксу слышал Мими и Влада, но все, чем он мог им сейчас помочь, это ободряющие слова
держитесь вы сильные держитесь
Острие луча застыло в паре метров от груди Юнксу, истонченное, в сравнении с остальным энергетическим телом, но все же размером с хорошее бревно. Напрягая все силы, ом сдерживал его неспешный ход, проигрывая сантиметр за сантиметром. Пот больше не катился по сморщенному лицу, казалось, влага испарилась из всего тела. Не было даже слюны, чтобы смочить слипшееся горло. Юнксу зарычал, сверхчеловеческим усилием отталкивая острие назад. На мгновение ему это и в самом деле удалось. Но луч тут же вернул потерянное расстояние, сломил сопротивление старого, усталого ома, и ударился в его впалую грудь.
В первую секунду Юнксу показалось, что сердце вот-вот остановится. Во вторую оно и в самом деле остановилось. Юнксу с ужасом понял, что больше не слышит его слабый стук, к которому так привык за девяносто шесть лет. Обострились все чувства, будто тело лишилось кожи и теперь воспринимало мир оголенными нервами. Он чуял запах камней, слушал дыхание птиц, осязал сквозь подошвы унтов, как древнее подземное божество роет тоннель под горой. Суть вещей обнажилась, и Юнксу захотелось шлепнуть себя по лбу, за самоуверенность, наглость и слепоту.
Человеку, прожившему долгую насыщенную жизнь, мнится, что его опыт безграничен и всеобъемлющ. На пороге смерти кажется, что все ошибки уже совершены, и понимание явлений и процессов достигло если не максимума, то очень близкой к нему ступени. Юнксу забыл то, чему учил своих последователей – за последней ступенькой скрывается следующий пролет, ведущий на этаж выше, и те, кто живет там, знают и видят то, о чем ты даже не догадываешься.
Луч, подобно клинку, погружался в тело Юнксу все глубже. Он действительно был в какой-то мере оружием. Не в понимании ущербного трехмерного восприятия нашего мира, а по меркам тех самых существ, что давным-давно миновали ступень, на которую Юнксу только-только шагнул.
За свой поиск, длиною в жизнь, Старик Юнксу бывал в разных местах, и видел много такого, во что официальная наука не хотела даже верить. Всякий раз это происходило в местах, где реальность была чуть тоньше, чем обычно. Хилые ручейки неведомой энергии вытекали из крохотных пробоин, которые с каждым годом затягивались все сильнее.
Долгое время Юнксу был уверен, что магия умирает. Что сам мир выталкивает ее, как инородное тело. А потом, в Хакассии, в поселке с диковинным названием, в котором город богов сливался с божественной радостью, они нашли настоящую дверь. За долгие века она сильно уменьшилась. Сшитые энергетическими лучами, края ее стремились сомкнуться, но магии, что просачивалась под дверью и в замочную скважину, все равно было больше, чем во всех местах силы планеты, взятых вместе.
Кем бы ни был заштопан прокол в иной мир, человеком, божеством, или созданием расы, упоминания о которой сохранились лишь в сказках, он… или они? позаботился, чтобы решетка служила не только преградой. Это было настолько гениально, что Юнксу рассмеялся, впервые за долгие годы, смехом беззаботным и по-настоящему счастливым. Он перестал сопротивляться, и открыл всего себя безграничной мощи, что оставили ему в наследство неведомые предшественники.
Никогда до этого прежде, Старик Юнксу не мог и подумать, что способен вместить столько силы. Словно он подставил под струю воды пустой сосуд с широким горлом, а тот оказался бездонным. Луч канул в нем, будто и не было многокилометровой линии, перечеркивающей долину с востока на запад. Энергия ста тысяч солнц напитала старое, немощное тело, заставив Юнксу вновь поверить в божественную природу человека.
Сейчас он мог все – разрушать, созидать, порождать, истреблять, – все, что угодно! Мысль, жест, взгляд требовали жесточайшего контроля, ведь они могли стать и становились материальными. В такой силе таилось немалое искушение. Все, что было до этого, стало казаться мелким, ничего не значащим копошением. Захотелось уйти в себя, замкнуться в собственной Вселенной, где загадок оказалось даже больше, чем во всем мире, и в спокойной обстановке изучить новые здания… Вот только крохотная личинка человечности, придавленная божественными возможностями, но не исчезнувшая совсем, кричала, ругалось и требовала спасти тех, до кого уже не было дела обновленному Юнксу.
Он все же взмыл над землей и поплыл к Бограду. Юнксу сделал это скорее, чтобы заглушить настойчивый внутренний голос, чем из человеколюбия или долга. Слова эти теперь мало значили для него. Он летел так, словно делал это тысячи раз. Под ним проплыл Али, провожающий Учителя изумленными глазами. Не отвлекаясь от размышлений, Юнксу размазал по камням огромного земляного червя, который под прикрытием снега и камней подползал к телохранителю.
Пожарные расчеты и медицинские бригады на всех парах неслись в поселок, спешно собиралась поднятая по тревоге воинская часть, но все это было далеко, и на ход событий влияния не имело. Маленькое согбенное тело, в меховой шапке, пуховом комбинезоне и унтах, зависло над руинами Бограда. С неба сыпал пушистый снег, а с земли ему навстречу поднимался черный дым. Там среди развалин, спешно возводились новые алтари и жертвенники, возрождались религии, создавались культы. Боги Новые, Старые, Древние и Извечные остановили недостойное бессмертных мельтешение, с тревогой ожидая, что же предпримет тот, чья сила внушала уважение и трепет даже им.
Легкими касаниями Юнксу позвал учеников. Влад и Мими сопротивлялись, боролись на пределе возможностей, а Денис, пусть бессознательно, уже абсорбировал луч, но медленно, неумело, и опасно. Разум каждого был открыт для Юнксу, и он вошел в их головы, не думая о том, этично ли это. В его нынешней системе координат такого понятия не существовало.
Доверие Влада к Учителю было феноменальным. Он поверил сразу, безоговорочно, и тут же впитал северный луч без остатка. Юнксу-Человек прекратил паниковать, и взял верх над Юнксу-Богом. Он уже знал, что нужно делать, и справедливо предполагал, что божественная часть будет против, но для мира, всего остального мира, это был единственный шанс.
Пока Влад убеждал Мими, Юнксу вошел в разум Дениса и понял, что опоздал. Он видел, что пошло не так, знаний для этого ему хватало, но вот исправить уже не мог. То, что почти безболезненно прошло для него самого, мучило и убивало Дениса. Нет, он поглотит энергию, но вот переварить ее не сможет, станет ходячей бомбой. Через год, через два, он сам станет чистой энергией, уничтожив каждого, кто окажется в этот момент рядом. Самая безопасная и слабая линия, оказалась самой смертельной.
Подлетели Влад и Мими. Не потому, что это действительно было необходимо, - сейчас они смогли бы общаться, даже находясь на разных планетах, - просто в эпохальный миг им хотелось быть рядом с Учителем. Втроем они без труда подключились к бесчувственному Денису и спустили мощь с поводка.
Большой Тесь, левый приток Енисея, разделялся перед Боградом, охватывая поселок двузубой вилкой. Влад свел ладони, заставляя истончающиеся русла, змеясь, ползти навстречу друг другу. Под нажимом невидимого плуга раздвигалась земля, трещал камень, и кричала степь, прорезанная черным шрамом. Сосредоточенная Мими уже наполняла приток свежей водой, формировала устье, углубляла дно. Эта пара работала так, словно занималась подобным каждый день.
Старая решетка сломана, а новой не бывать. Магия рвется наружу, подобно смертельной болезни грозя поразить планету. Бегущая вода остановит низшие магические формы. Бегущая сила Лучей остановит всех остальных. Юнксу направил в закольцованные воды переполняющую его энергию. Жадность душила его, внутренний голос вопил от досады, но старик не колебался. Знал, стоит промедлить, и он не сумеет расстаться с обретенным могуществом, сулящим небывалое.
