В очереди на единственное в мире колесо обозрения, работающее на солнечной энергии, я пыталась отогреть замерзшие пальцы и успокоить трясущиеся коленки. Ведь я действительно до смерти боюсь высоты.

— А оно точно хорошо держится?

Тихо сказала я, повернувшись к Брендану.

— Точно. Мы уже не раз катались.

Я громко вздохнула в попытках всё-таки собраться. Ведь возражения именинница не принимала.

— Ты боишься высоты?

Он сказал это, наклонившись к самому моему уху, а я кивнула. Боже, зачем природа наградила его таким голосом, от которого мой мозг отключается. Зато на несколько секунд я забыла о предстоящей экзекуции.

— Хочешь остаться тут?

— Нет, я обещала.

К сожалению, мы всё же оказались в кабинке, стремящейся, как мне казалось, к самому небу. Я изо всех сил старалась не смотреть вокруг и в особенности вниз.

— Натали, ты так всё интересное пропустишь.

Возмущалась Бренни, крутясь, как юла.

— Милая, я не сильно от этого страдаю.

Надеюсь, я хотя бы не позеленела.

Я всё-таки робко взглянула вперед, от чего моё зрение сузилось до малюсенького угла, градусов в 20. Трусиха, конечно.

Я быстро вернула взгляд куда-то на дно кабинки, а от представления, сколько метров сейчас там внизу, стало дурно. Всегда совершаю эту ошибку в лифте.

А тут ещё Бренда заёрзала активнее, от чего наше временное пристанище слегка дёрнулось.

Мамочки..

Рядом я услышала смешок, после которого руки Брендана закрыли мои глаза, а я прижалась спиной к его груди.

— Так лучше?

— Брендан, она же так ничего не увидит!

Возмутился ничего не понимающий ребёнок.

Я замерла, согреваясь теплом его груди. Даже смогла начать наслаждаться моментом. Почувствовала аромат океана, перебиваемый сахарной ватой. Услышала крик чаек. В общем, всё то, что я не могла услышать из-за бьющегося в ушах адреналина.

— Мы уже спускаемся, расслабься.

Он протяжно выдохнул мне в самую шею. А я задрожала, как молодые листья берёзы на ветру, а он это точно почувствовал.

— Мы уже достаточно низко, я уберу руки, хорошо?

Когда он отпустил меня, я обернулась к нему и увидела… Смущение?

Бог знает, как мы всё-таки оказались на земле. Блэки сжалились надо мной, купив сахарную вату и не взяв меня на Американские горки.

Большая благодарность им за понимание. Больше, конечно, Брендану, который уговорил свою сестру оставить меня в покое. И теперь я стояла в смешанных чувствах, задрав голову к аттракциону.

Что я чувствую к тебе, Брендан Блэк, если моё сердце вытворяет такие кульбиты от твоих прикосновений?

Вечером на пирсе стало ещё живописнее. Колесо переливалось разными цветами, волны ударялись о стойки и берег. Картину дополняло присутствие людей, ставших мне близкими за столь короткий срок.

— Кажется, ты устала, сестрёнка.

Обоснованно подметил Брендан, когда подтаявший шарик мороженного выпал из её рожка.

— Ну блииин.

Раздосадованный возглас тронул меня за живое.

— Хочешь новую куплю?

Приложив свободную руку к подбородку, она задумалась.

— Нет, не нужно… Доем рожок, хотя немного обидно.

— Вот когда я был чуть меньше тебя, ронять рожок действительно было обидно, потому что мне его не покупали снова.

— С тобой хотя бы родители в парк ходили…

По глазам поняла, что слова задели её за живое. Невольно задалась вопросом, что за трагедия произошла в этой семье?

— Ладно, извини… Не сегодня заводить такие темы. Так что, куда-то ещё пойдем?

— У меня в планах была карусель!

— Сама справишься?

— Обижаешь!

Принцесса упорхнула к карусели с резными лошадками, а мы стояли у ограждения. Я смотрела вдаль на огни города, гоняя свои мысли по кругу. Из-за погруженности в себя, я вздрогнула от вопроса, прозвучавшего со всем рядом.

— Ты не замёрзла? Вечерами тут ветрено.

— Н-нет… Брендан, всё хорошо. Я просто задумалась.

— Не жалеешь, что согласилась? И прости за колесо обозрения. Сказала бы раньше…

— Я пыталась… Но я в любом случае бы пошла, не хочу её расстраивать.

Мотнула головой в сторону Бренды, улыбающейся во весь рот на ярких каруселях, получив в ответ от него благодарную улыбку.

— Ей не хватает внимания…

— Поверь, от тебя она его получает, я это вижу. Ты… очень заботливый.

На несколько секунд его взгляд задержался на моём лице, а потом стал искать что-то на горизонте.

— Ей не хватает женского внимания… Материнского, если хочешь. Скоро начнутся ваши девичьи проблемы, в которых я буду ей просто бесполезен. Причёски, одежда, даже страшно подумать, парни. Что я ей расскажу о них, являясь столь ярким отрицательным примером?

Я смотрела на его лицо, не моргая, чувствуя, как улыбка расплывается на собственном лице, и я не мола её сдерживать. На каждом предложении его лицо меняет выражение — такой спектр разных живых эмоций. Не знаю, почему он решил взять на себя все родительские заботы, но он точно не самый отрицательный пример. Хотя с виду он парень-проблема, конечно.

— Кто же виноват, что вместо матери у неё пустое место!

Он продолжал говорить, выбрасывая слова в океан. Это всерьёз задевало его.

— Брендан.

Я окликнула его и положила свою руку на его, сжимающую ограждение. Зачем? Как-то вышло само. Нужно было перехватить немного его рвущейся энергии, которая была способна вызвать целую бурю.

— Ты не отрицательный пример. Ты просто не видишь со стороны, какой ты с ней. А с мальчиками… она разберётся в конце концов. Для такого есть подруги. Тебе не нужно вывозить всё.

— Я так не могу. Мне нужно быть во всём уверенным.

— Мужчины. Вы любите контроль. Но он не всегда обязателен.

Кажется, единственным мужчиной на моей памяти, который мог расслабиться, довериться и быть счастливым, это Фред.

Вот мой папа не мог…

— Вы видели? Видели меня?

В наше уединение ворвался звонкий вихрь с красивым именем Бренда. А я всё ещё держала её брата за руку, не думая отпускать.

— А вы что тут делаете?

От пристального взгляда, направленного именно на ограждение, я опомнилась.

— Ничего, просто разговариваем!

И если бы я не так бурно отреагировала, возможно и не спалилась бы перед Бренданом, что это прикосновение значило для меня больше, чем просто поддержку.

— Видели, мартышка. Ты готова ехать домой?

— Теперь да!

Абсолютно довольная именинница стояла перед нами и улыбалась. Собственно, этого мы и добивались.

— Тогда идём.

Брендан правой рукой подхватил её, а левой взял меня за талию, увлекая за собой к выходу.

В машине Бренда уснула на заднем сиденье, в обнимку с плюшевым медведем, которого я ей подарила. Предварительно она уговорила меня снова поехать к ним.

Это становится традицией.

Заносить в дом её пришлось на руках, потому что на наши уговоры проснуться она не реагировала. А я и не надеялась, что её в принципе можно утомить.

Подоткнув одеяло, я задержалась у кровати, рассматривая её лицо. Никогда не укладывала спать детей. Как-то не приходилось.

Пожалуй, впервые в жизни, я задумалась о своих собственных.

— Ты идёшь?

Обернувшись кивнула ему и пошла к выходу. Выключив свет, мы покинули её спальню вместе.

Остановившись перед своей дверью я замялась… Но совершенно уверенно произнесла.

— Зайдёшь ко мне?

Сейчас я точно прошу его зайти. Прошу, потому что хочу узнать, почему в их семье всё так. Почему-то мне жизненно необходимы ответы на мои вопросы. Однако он расценивает мой порыв иначе. Красиво очерченная длинная бровь Брендана приподнимается, а с губ слетает вопрос.

— Просишь меня остаться вторую ночь подряд. Я польщён.

— Как я могла просить прошлой ночью? Я ничего такого не помню!

— Но сейчас точно просишь…

Он наступал на меня, вжимающуюся в деревянную дверь. И мне некуда было бежать. Когда он опустил ручку за моей спиной, по всем законам физики я бы полетела на пол своей комнаты. Только он не позволил. Перехватив свободной рукой за талию, вернул меня в вертикальное положение.