Выхожу из кабинета. А в коридоре никуда не спешу, дальше слушаю. И слышу, как Шеф настойчиво по рычагам телефона стучит – связи с командармом требует. А одновременно Заму бубнит, сомнениями делится.
– Вот же сукины дети! Что наш Гармонин – однокашник Ильича[12],что эти наши поднадзорные военачальники. Разве не мог Толстый ко мне домой вчера дозвониться? А эта голубень военно-воздушная – командиры хорышевские! Разве из воинских уставов не знают, что прокурор армии уведомляется обо всех ЧП[13]не-за-мед-ли-тель-но! Ведь командарму наверняка еще вчера доложили, что труп найден. И командарм молчит! А ведь это он по закону должен мне о преступлениях первым докладывать, а не от меня информации такой дожидаться!
– Да уж, Афанасьич! – подает голос Зам. – Не хватает еще, чтобы прокурор Черноямского гарнизона по привычке о трупе на своей земле раньше нас через свой Дальневосточный округ Главному военному прокурору доложил. Ему-то местные менты наверняка на всякий случай капнули.
При этом в канцелярии дверь открыта и тетки сидят молча – тоже слушают, чем прокурор так взволнован.
А Никиты на службе еще нет – окошко над дверью кабинета не светится. Сбрехну, что ключи от кабинета дома забыл и жду Никиту, ежели кто в коридор выглянет.
Ой, пока тут сам себе обстановку объясняю, кажется, телефонистки Шефу командарма дали.
– Здравия желаю, товарищ Командующий! Это вас Агафонов – прокурор ваш беспокоит.
– …
– Чем обязаны, спрашиваете? Да вот думаю, не пора ли нам в Хорышево слетать.
– …
– Как зачем? Сон дурной видел. Видимо, мяса переел вчера, когда разговлялся.
– …
– Это, говорите, к Полоскалову? А он что, и за антирелигиозную пропаганду в армии отвечает? Так он не потянет! Меня бабка еще в сорок четвертом фронтовом году крестила и до самой школы еженедельно в церкву водила. Так что ЧВС и КПСС отдыхают.
– …
– Так можно уже сон-то рассказывать?
– …
– Валяю! Приснилось мне, что хорышевский комдив со своим командиром базы Мокровым вас подставляют!
– …
– Как? Как обычно подставляют – скрывают совершенное в дивизии в прошлом году тяжкое преступление против личности.
– …
– А я и не темню! Неужели вам вчера из Хорышево не доложили, что в автопарке аэродромной роты нашелся труп младшего сержанта Парнеева?
– …
– Да-да, того самого, что еще девятнадцатого ноября пропал. Я же вам про сокрытие этого факта в декабре представление вносил. А вы по доброте своей только в январе за это Мокрова наказали, чтобы ЕДВ[14]не лишать.
– …
– Позвольте, товарищ Командующий, усомниться: что у вас, что-то с памятью сталось? Лучше скажите, во сколько вылетаем.
– …
– Есть! Спасибо! Понял! В четырнадцать с нулями буду под крылом и заодно проверю, проводится ли в нашей воздушной армии борьба с суевериями.
– …
– Спрашиваете, как проверю? Да плюну или помочусь перед винтами[15], а потом посмотрю, сядет командир лайнера за штурвал или больным скажется.
– Иди на х… Агафонов, со своими шуточками! – прорывается из телефона вопль командарма и слышится треск брошенной трубки.
– Позвонил бы ты, Владислав Андреевич, на КДП[16]да спросил, был ли в плане на сегодня самолет на восток, – просит Шеф Зама. – А то каким-то неискренним мне Командующий показался.
Шеф-то ишь, какой обучаемый – за мной следом институтскую придурочную фразу повторил. А что же Заму про планы с КДП ответят?..
Вот – телефон вновь верещит. Шеф трубку взял, слушает. Про какую-то проверку кого-то спрашивает – мол, была ли в плане? Поблагодарил за информацию и трубку положил.
– Не звони никуда, Владислав Андреевич. Это хорышевский комдив извинялся, что про обнаруженный накануне труп ни прокурору, ни в штаб армии не сообщал. Он сам выезжал с ведома Командующего на охоту в северные районы, командир базы в его отсутствие докладывать «через голову» не посмел, а у начштаба дивизии полковника Собакина в стрессовой обстановке сильно заболела голова и он якобы доложить просто забыл. Проверка дивизии на ближайшие дни не планировалась, и самолета с командармом на борту комдив не ждал. А теперь ждет, переминаясь с ноги на ногу.
Да уж! Подфартило с отпуском!
Лучше было бы в ближайшие недели все же в отпуске оказаться, чтобы не оказаться виноватым в том, что убийство не раскрыто.
Впрочем, главным виноватым на будущее я уже назначен. Сказал же Шеф, что отпуск не светит, пока дело в суд не направлю. А пока оно не раскрыто, и командарма и прокурора за труп руководство будет каждого по своей линии драть нещадно. Командарма – если убийца окажется его подчиненным, а прокурора – если мы с уважаемыми коллегами убийцу не установим. Тогда нас с Шефом долго будут склонять и спрягать на всех совещаниях, сборах, подведениях итогов, во всех обзорах следственной практики. Могут и наказать.
Шефу этого допускать нельзя. Ему пора становиться полковником. Да и я из-за этого снятого уже взыскания почти год старлеем перехаживаю. Верно Шеф сказал, что оправдывать доверие надо…
И чего в коридоре стоять? Пойду уже, соберусь в командировку.
Глава 2
Вылет «на труп»
Вот и стоянка смешанного авиаполка. Шеф уже тут, встречает наш автобус и командует:
– Владислав Андреевич! Яков Федотыч! Степан! Никита! Пристраивайтесь с левого фланга к тем, кто у самолета построился.
А сам озирается, не прибыл ли Командующий[17].
Шагах в десяти от стремянки-трапа Ан-26 толпятся офицеры отделов и служб штаба воздушной армии.
Подкатывает на «Волге» командарм. Шарит глазами в толпе, останавливается на красной фуражке Агафонова и украдкой оглядывается на бетонку перед винтами. Ох, не бздите, товарищ генерал, сухая она, не исполнил Шеф своих угроз, да и не собирался.
Командир корабля предлагает построиться – что-то произносит, только не уставную команду «Становись!».
Не похожи на строй две шеренги, что напротив трапа образовались. Не пехота однозначно. Как-то вяло командир корабля о готовности к полету Командующему докладывает. Просит разрешения на проведение предполетного инструктажа. А Командующий добро не дает. Любопытно: чего ему не хватает?
– Повремени, командир! Что-то много их тут! Нам пять часов лететь. Тебе же до Закраинки топлива не хватит! Или ты эту ораву в Байкал по пути сбросишь? Начальники отделов и служб! Доложите, чьих тут сколько?
– От медслужбы трое!
– Двое от продслужбы!
– От службы войск трое!
– Мой зам один летит! – это начфиз, конъюнктурщик хренов, орет.
За службы вооружений, ГСМ и АТС по одному отозвались.
Отмалчивается начальник контрразведки армии – от него авиаторы хрен докладов дождутся.
Молчат человек пятнадцать политработников: у их рулевого загар-то посвежее, чем у командарма.
Шеф тоже молчит, хотя нас с ним пятеро. Может быть, не возьмет он меня с собой, на телефонах в конторе оставит? Но Шеф молчит.
А Командующий опять заговорил:
– Ну, за двенадцать человек доложили, а остальные? Вас тут человек сорок! Не влезет на борт столько, да и деньги командировочные экономить нужно! Начмед!
– Я!
– Летишь один!
– Начпрод!
– Я!
– Летишь один!
– Начфиз!
– Я!
– Не летит твой заместитель, а из «службы войск» летит один!
– Есть!
– Денисов! ГСМ!!!
– Здесь!
– Не летишь!
– Есть!
– Вооруженцы и АТС – вызовем, если прокурор потребует!
– Прокуратура? Хм-м-м! Прокурор, неужели все нужны? Впрочем, вам виднее!
– Полоскалов! Сократи своих политрабочих до трех человек! Командир корабля! Проводите инструктаж!
