Слова, произнесённые женщиной, будто не просто звуки, а чья-то невидимая рука, сдавливают горло и каждый последующий новый вдох даётся мне с трудом.

— Боже, мама. Хватит! — жёстко пресекает Влад — Смотри поменьше бредовых сериалов.

— Это ты смотри на вещи не влюбленными в красивую девушку глазами и поплывшим от гормонов мозгом. Когда вы поймёте, что наигрались, последствия могут быть необратимыми. Сейчас всё классно. Тайные встречи без каких-либо обязательств, а дальше? Ты уверен, что хочешь в скором будущем быть папой? Что сможешь обеспечить семью? Что девушка не пожалеет и не уйдёт к более выгодному кандидату? Шансы, что ваша связь выдержит все испытания — один против девяноста девяти — точнее опытного прогнозиста Марина Александровна даёт непрошенный расчёт нашим недо-отношениям.

Хочется пожать ей руку за смелость, что озвучила свои опасения сыну в лицо. Не стала прямо отговаривать, ругаться, причитать, ведь тогда бы он обязательно пытался доказать обратное. Она как мудрая женщина, посеяла в его голове вопросы, на которые ответы вполне очевидны. И они не в мою пользу.

— Всё. Я не желаю больше это слушать! Если ты забыла, тебя ждёт Варя — на имени сестры голос красавчика немного смягчается, в остальном же его тоном можно заново заморозить растаявшие ледники.

Входная дверь громко захлопывается, а вместе с ней и моя решительность хотя бы попытаться быть с тем, к кому тянется душа.

— Пожалуйста, скажи, что ты ничего не слышала — виновато просит Влад, заключая меня в объятия. Дышу им. Пропускаю любимый запах глубоко под кожу, в надежде, что он запустит еле бьющееся сердце.

— Прости. Не знаю, что на неё нашло — устало выдыхает мне в волосы бессмысленные извинения.

У меня нет причин обижаться или злиться, ведь желание женщины оградить сына от неприятностей вполне естественно. Как мать, я поступила бы также.

— Твоя мама права, Влад — выворачиваюсь из спасительных объятий, зная, что, находясь так близко к нему, не смогу сыграть отведённую мне роль до конца. Хоть актриса из меня никудышняя, я должна выложиться на полную. Чтобы сам Станиславский передал привет с того света и сказал: «Верю».

— Озвученные ею слова имеют смысл. Я готова подписаться под каждым из них, ведь задаю себе подобные вопросы, в надежде найти ответы, которые меня устроят. Но их нет — говорю бесцветным тоном, отойдя на безопасное расстояние.

— Я тебя люблю, Юль — сбивчиво произносит парень, пытаясь ухватить меня за руку и утянуть в мир, в котором я либо взлечу, либо плашмя упаду с обрыва — Какие ещё ответы тебе нужны?

Слёзы, не спрашивая разрешения, накатываются на глаза. Упрямо мотаю головой, не желая слышать такие важные, заветные слова.

Как жаль, что мне не двадцать и я не могу с радостным визгом бросится ему на шею. Тогда бы только это признание имело значение. Но, к сожалению, в тридцать, я знаю, что оно подобно самому сильному заклинанию, не способно разрушить все препятствия на нашем пути.

— Боюсь одной твоей любви мало, Влад — голос подводит и дрожит, но я собираю все силы в кулак, чтобы сыграть финальный аккорд.

Не могу смотреть на него. Внутренности просто не выдержат и лопнут от отчаяния в его глазах.

Нервно теребя ремешок часов, наблюдаю как стрелки медленно плывут по циферблату, с каждой секундой всё ближе приближая время моей смерти.

Когда произнесу, то, что должна, сердце окончательно остановится.

— Мне было с тобой хорошо. Ты стал глотком свежего воздуха. Но не более. Хватит. Я надышалась — замолкаю, судорожно проталкивая огромный ком лживых фраз и продолжаю добивать бледного и потерянного парня — Не нужно придумывать то, чего нет. Ты же не думал, что наша интрижка для меня всерьёз что-то значит? Что я уйду ради тебя от мужа?

Мысленно благодарю Влада за то, что не пытается усложнить мне задачу. Ошарашенно глядя сквозь меня, он не останавливает и не произносит ни слова, давая возможность позорно сбежать и всю дорогу до дома умываться беззвучными слезами.

Всё правильно. Он встретит достойную девушку и будет счастлив. Я лишь испорчу ему жизнь. Повторяю, как мантру. Ему не нужны проблемы, которые идут в придачу со мной. Так будет лучше. Упрямо твержу как умалишённая.

К вечеру кажется, что в организме больше не осталось влаги и слёзы наконец-то перестают бежать. Но когда перед сном на телефон приходит сообщение с незнакомого номера с двумя вложенными билетами на концерт «Северного флота», плотину снова прорывает.

Утыкаясь лицом в подушку, чтобы не разбудить сына, плачу так, как не плакала никогда в жизни. Навзрыд. До судорожных всхлипов. Сотрясаясь от разрывающего изнутри горького чувства потери.

Умник, придумавший фразу «Если любишь — отпусти», похоже, никогда по-настоящему не любил.

Оставшиеся дни до той самой пятницы, которую все фанаты «Северного флота» мысленно приближают, раз за разом пропевая в голове на зубок выученные тексты, я максимально загружаю себя работой.

Стараюсь чтобы не было ни минуты свободного времени для анализа своих чувств и поступков. Иначе я просто сломаюсь.

Не выдержу разрывающих душу эмоций: тоски, вины и отчаяния. Ведь «убитое» выражения лица молодого красивого парня, стоящее перед глазами, сводит с ума.

Я не чувствовала себя так паршиво даже на утро, после измены мужу.

Правильная и удобная девочка Юля, которая привыкла всегда поступать так, чтобы никто не осудил и не сказал плохого слова, одобрительно кивает. В то время, как по уши влюблённая половина, молча загибается.

Если бы я была хоть чуточку смелее, то вопреки всему, прыгнула бы в омут с головой. Но мне проще игнорировать собственное кровоточащее сердце, чем чужие косые взгляды.

Успокаиваю себя лишь тем, что через пару-тройку дней Влад и не вспомнит обо мне. А я… А я не хочу его забывать. Хочу, чтобы воспоминания о нём занимали внутри меня почётное место, а не пылились в коробке, в дальнем углу памяти, с весёлыми историями из университета.

Известным сказочным способом Влад превратил меня из спящей красавицы в чувственную, живую девушку. Ничего не прося взамен, показал, что такое счастье и снова научил мечтать. Поэтому забыть его, значит заново потерять себя.

Единственное, мне хочется, чтобы при упоминании его имени сердце ныло хотя бы чуточку меньше.

Всю среду, на радость Лёше, я занимаюсь домом: мою окна, стираю шторы, разбираю шкафы. Вещи, с которых Тёма вырос, готовлю отвезти в детский дом.

Однако к вечеру несмотря на то, что буквально валюсь без сил, почему-то не особо заметно результат моих стараний. Как жаль, что в опциях уборки нет такой нужной кнопки «Сохранить». Ведь, вероятно, муж не заметит и половины проделанной работы.

В четверг, надев дежурную улыбку и праздничное платье, с букетом кремовых эустом, всем семейством спешим поздравить свекровь с Днём Рождения.

В любой другой раз я бы весь вечер летала в облаках, стараясь не вслушиваться в невнятные разговоры порядком захмелевшего свёкра, но сейчас активно изображаю заинтересованность и пытаюсь вести скучные разговоры о политике. Лучше если в моей голове будет информация о возможных плюсах для нашей страны от сотрудничества с Африкой, чем размышления о том, чтобы мне принесло несостоявшееся сотрудничество с одним сероглазым блондином.

Торжество проходит по давно известному сценарию. Едим — наливаем — говорим. Вкус неизменных праздничных блюд можно безошибочно угадать, даже не пробуя их. Лица присутствующих, знакомы до мелочей. Тосты и поздравления, звучащие на каждом застолье, уже выучены наизусть. В них меняется лишь имя адресата, а пресловутые «Здоровья», «Любви», «Успехов», произносятся с одинаково ровной интонацией.

После десятой рюмки Николай Васильевич заводит свою любимую песню о том, как он мечтает о внучке. Но тут, неожиданно для всех, да и для себя самой, я наконец-то не отмалчиваюсь, а твёрдо говорю, что для таких заявок у него есть старший сын. И никакие доводы, что нам «пора заводить второго», на меня не повлияют.