Дафна удивленно вскинула брови и попробовала вразумить Персефону еще раз.

— Ты хоть знаешь какого быть его наложницей? Ниалл жестокий холодный тиран.

— Это не правда! — возразила Персефона. — Он ни разу не сделал мне больно.

Дафна возвела глаза к потолку и, покачав головой, сказала:

— Ты такая наивная, Персефона. Не ожидала, что мне снова придется искать себе служанку.

Девушка обернулась, отвечая:

— Я не собираюсь жить в его замке. Я по — прежнему хочу вернуть Повелителю долг и думала остаться, если вы позволите.

— Ниалл не будет играть по твоим правилам, Персефона, но я с радостью посмотрю на твои попытки. — Дафна распахнула дверь и вышла. Адриан был прав: не стоит спасать ту, которая собирается сигануть с края пропасти.

Вечерело. По небу градиентом разлилась краска: голубая, лиловая, алая. Она окрасила заходящее солнце в багряный и подсветила белоснежные облака, что воздушной ватой разбрелись по небесной глади. В воздухе витал по-истине летний аромат с его сладким отголоском цветущих яблонь, бутонами цветов, что закрывались на ночь и особенным бархатным запахом приближающейся ночи.

Жители города Дэрлай вышли из собственных домов охладиться после дневного пекла. Давно не было такого жаркого лета. Люди считают: солнце радуется возвращению хозяина. Все заметили перемену в Повелителе Света. Раньше он проходил мимо них с гордо поднятой головой и ледяной коркой в лазурных глазах. Сейчас же его коралловых губ трогала улыбка и от нее на душе становилось тепло-тепло, словно само солнце оставило свой золотистый поцелуй.

Под раскитистым деревом цветущей вишни на лавочке сидели двое. Тень скрывала их лица, только гетерохромные глаза выдавали в хрупком силуэте Богиню Порядка. Она звонко смеялась, касаясь тонкими пальчиками груди мужчины, сидящего к ней непозволительно близко. В тени было не видно, как после каждого касания он опускал глаза, а щек касался малиновый румянец, что придавал его не молодому лицу мальчишества. Мощную грудь облегала соблазнительно обтягивающая майка, а ноги обнимали спортивные штаны, которые на щиколотке стягивались резинкой, и ярко-алые кроссовки. Богиня же, одетая в длинное лиловое платье с разрезом по правой ноге и рукавами из лент, что завязывались бантами, выглядела уж очень празднично.

Татум отвел ладонь назад и магия Хаоса плавно вложила ему бутон васильковой розы. Подняв руку, он протянул цветок Селене. Девушка, смутившись, приняла подарок. Поднеся его к носу, она в блаженстве вдохнула сладкий аромат. В груди кольнуло. Ленар дарил ей «ветер», поймал самое красивое «счастье», а потом разбил все на осколки, точно кусок льда, нисколечко не сожалея об этом. Сколько же еще Селена будет ждать его?

— Вы прекрасней любой розы, Госпожа, — сказал Татум. Его бархатный голос отозвался под кожей мурашками.

Мужчина наклонился вперед, ожидая, поддержит ли его Селена. Девушка заколебалась, а затем подалась навстречу. В нос ударил яркий хвойный аромат, приправленный ледяной сладостью и пепельной пряностью. Сделав вдох, Селена резко выпрямилась, озираясь вокруг. В ее легкие, точно порыв морского ветра, ворвался ни с чем не сравнимый аромат: мускус, смешанный с орхидеями. Селена вскочила, сделала два шага в сторону высоких кустов и крикнула:

— Ленар!

Ответом ей стала тишина. Поднялся шелестящий ветер. Он колыхнул русые пряди, погладил вспотевшие ладони и словно оставил на щеке мокрый от слез поцелуй. Селена протянула руки, силясь поймать этот ветер, схватить возлюбленного и больше никогда не отпускать. Сердце стянуло в крепкий узел, глаза защипало, в горле встал горящий ком.

— Прекрати меня мучить, Ленар! — топнула ногой Госпожа.

Ветер зашептался, закрутился водоворотом, толкнул дерево вишни, и на тело Селены обрушился водопад из нежно-розовых лепестков. Они кружились вокруг нее, касались нежно кожи, опадали на протянутые ладони, а затем обрели силуэт, который вскинул руку, погладил Селену по щеке и опал. Ветер резко стих. Шепот исчез. А по щеке Богини стекали серебристые жемчужины. Татум смотрел как в немом рыдании подрагивают ее оголенные плечи, как руки обхватывают тонкую талию и как по коже вверх бегут мурашки. Как ей забыть возлюбленного, если он то и дело врывается в ее жизнь, стоит только немного забыться в чужих объятиях? Татум поджал губы от досады, сделал шаг назад, а затем покачал головой и ринулся вперед. Он прижал девушку к груди, гладя ее по волосам и шепча в волосы слова утешения. Селена прижалась ближе, закрыла глаза, и перед взором тотчас встали матовые изумрудные глаза, светящиеся из-под кудрявой русой челки. Она выглядела сейчас не как Богиня, а как хрупкая девочка, мечтающая, чтобы ее любили до скрипа в сердце.

— Госпожа, он не стоит ваших слез, — прошептал Татум и стер с ее лица горячие жемчужины. Селена подняла голову и сказала:

— Я испортила свидание.

— Вовсе нет, — улыбнулся он. — Вы вся дрожите. Пойдемте, я напою вас мятным чаем.

Он приобнял ее за плечи и уверенно повел в сторону замка. Если Ленар посмел вызвать на глазах Богини слезы, Татум непременно должен стереть их и заставить эту красивую женщину вновь улыбаться.

Персефона нервно пригладила штанины и еще раз оглядела себя в зеркало. Платиновые локоны она закрепила блестящими заколками на левую сторону. Ледяные глаза стали ярче благодаря нежно-розовым теням, которые она легким касанием нанесла на веки. Обычно бледные, сегодня фарфоровую кожу щек покрывал волнительный румянец, а губы едва-едва подкрашены, выделяя их соблазнительный контур. На шее неизменно находился кулон, подаренный Повелителем Света. Он разбавлял образ, заставлял взгляд тонуть в манящем вырезе, наблюдая, как колышется драгоценный камень.

В дверь постучали и на пороге появился вчерашний распорядитель. Мужчина, одетый в бархатный фрак баклажанового цвета, поклонился и протянул ладонь, обрамленную белой перчаткой.

— Прошу за мной, госпожа. Повелитель ждет вас.

Ниалл как истинный джентльмен прислал за девушкой дорогую, расшитую золотыми нитями карету, запряженную двумя белоснежными конями. Распорядитель помог Персефоне забраться внутрь, захлопнул за ней дверцу, сел на место кучера, а затем коснулся нити Света и вот уже через секунду магия выбросила их на дорожку, ведущую к замку Бога. Персефона не успела насладиться дорогим великолепием, ведь голубой бархат, которым была расшита карета внутри, вызвал в ней восторг. Захотелось проследить за серебристыми нитями, куда они ведут, во что переплетаются. Распорядитель спрыгнул, распахнул дверь и протянул руку.

— Прошу прощения за столь быструю поездку, но иначе к назначенному времени мы бы с вами не прибыли.

Девушка улыбнулась, вложила свою тоненькую ручку в протянутую ладонь и выбралась наружу. Уже стемнело, в воздухе витал аромат свежей вечерней прохлады. В кустах стрекотали сверчки и летали ночные бабочки. Персефона последовала за распорядителем. Они юркнули под арку, увитую цветами, зашли за оранжерею лилий и остановились у стеклянной двери, через которую не было ничего видно, только изумленное лицо Персефоны. Распорядитель поклонился, распахнул дверь и сказал:

— Повелитель подойдет чуть позже. Обождите.

Девушка кивнула и сделала шаг. Она удивленно вскинула брови и заозиралась по сторонам. Она оказалась в просторной, полностью стеклянной комнате. Сквозь потолок было видно как прекрасна и величественна эта полная серебристая луна на бархатном небе. Как далеки и холодны звезды, соединяющиеся в созведия. Как прекрасна природа на Безграничье. На полу повсюду лежали бархатные лепестки нежно-пудровых роз, лишь дорожка от входа была пустой и вела к столику.

Приглушенный свет лился от свечей в золотистых канделябрах. В середине комнаты стоял квадратный стол с разнообразием яств: от жареного мяса до нарезанного треугольниками арбуза. В ведре со льдом остывало вино. Персефона немного смутилась, ведь комната была сплошь стеклянная и куда ни посмотри, ты увидишь только себя. Лишь потолок позволял природному свету проникать внутрь. Стулья с голубыми мягкими спинками и удобными белыми подлокотниками были плотно придвинуты к столу. Девушка мялась, если сядет сейчас, не проявит ли неуважения?