Глаза Персефоны заполонил черный туман. На пальцах вспыхнул огонь Хаоса. Он сиял так ярко, что Ниалл вскинул брови в изумлении. Родившись пустой, она слишком хорошо прокачала свои магические способности. С кончиков пальцев девушки язычки пламени опадали вниз и поджигали траву, превращая ее в пепел. Он стремительно набирал обороты и полз к Алисе точно змея. Ниалл схватил Персефону за плечо и крепко сжал его, приводя девушку в чувства. Он поморщился от яркого запаха пепла и брезгливо одернул ладонь. Она уменьшила огонь, но он все еще ласкал ее пальцы обсидиановыми поцелуями.

— Ты лжешь! Я знаю правду. Ты нарушила клятву, что весь наш род давал Повелителю Света: никогда не смешивать фракции. Ты знала почему я пустая и бросила меня! Как ты могла так поступить, мама!? — воскликнула Персефона. Ее тело трясло крупной дрожью, голос срывался на хриплый крик.

— Не называй меня так. Ты не понимаешь! Если бы солдаты узнали, что я скрываю пустого ребенка, они бы убили меня. Моя жизнь стоит дороже какого — то обычного смертного. Тем более, вижу, у тебя все хорошо. Бог Тьмы даровал тебе свой Хаос, дорогая? Вот видишь, как все удачно сложилось.

— Ты хоть знаешь, как я жила эти годы? — рыкнула девушка. — Я голодала! Я спала с мужчинами за деньги! Я воровала!

Алиса пожала плечами:

— Это не моя проблема. Ты пришла рассказать мне о себе? Мне не интересно. Что тебе нужно, Персефона?

Персефона сглотнула. На глаза навернулись предательские слезы. Мать всегда заботилась только о себе. Избавившись от Персефоны, она сделала лучше только себе. Уличила момент, бросила мужа и снова сошлась с магом Порядка. Мужчина стоял, прижимая женщину к себе, шепча ей на ухо нежные слова, а в глазах обоих не было ни тепла, ни раскаяния, ни капли любви к своему ребенку. Только отчуждение, только ненависть и ярость. Девушка вытерла дорожку слез, отвернулась и словно чужим голосом твердо сказала:

— Убей ее.

Глаза Алисы расширились, когда она увидела как Ниалл кивнул и шагнул к ней. Женщина попыталась оправдаться, остановить Повелителя, но он хладнокровно подскочил к ней. В лазурных глазах на миг отразилось сожаление, но оно тут же погасло, когда Бог вспомнил свою дочь. Когда она родилась, он также отказался от собственного ребенка, считая ее виноватой в смерти возлюбленной, но затем его сердце оттаяло. Он бы принял ее, даже будучи пустой, не испугался бы ни осуждения, ни чего-то еще. Однажды Бог видел как в лесу волчица сражается с охотником за собственного ребенка: не жалея собственной жизни. Ниалл спас и ее и щенка. Благодарность в карих глазах зверя он помнит до сих пор. Алиса же, имея такую прекрасную дочь, посмела променять ее на член.

Вдруг Джаред призвал весь Порядок, что горел в его душе. С пальцев сорвался серебристый столп искр и врезался в грудь Бога. Тот даже не пошевелился, только пушистые светлые брови взметнулись вверх, а глаза вспыхнули ярким светом. Он шевельнул пальцами и мужчину откинуло в сторону словно назойливую муху. Джаред ударился о стену дома. Из легких выбило воздух, штукатурка с камня осыпалась и седой крошкой припорошила отключившегося мужчину.

— Повелитель, не надо! — взмолилась Алиса, спешно поклонилась, но в глазах ее не было раскаяния. Она даже слезинки не проронила.

Ниалл вздохнул. Обернулся на Персефону. Девушка стояла и смотрела на мать, но заметив взгляд Бога, поспешила кивнуть, чтобы он не заметил колебания. Назад пути не было. Повелитель Света резко вытянул руку вперед и схватил осколок души, а затем дернул ладонь на себя и вырвал его. Голубые глаза стали стеклянными, с кончика губ потекла густая вишневая струйка крови, ноги подкосились и Алиса рухнула на колени, а затем ее тело завалилось вперед. Персефона прижала руки ко рту, из глаз полились слезы. Она села на корточки и плечи ее подрагивали в немом рыдании. Ниалл схлопнул ладонь. Душа Света рассыпалась золотыми осколками, которые Бог брезгливо раскрошил на траву. Кровавую ладонь он вытер о платок и бросил рядом, скривившись, а затем подошел к Персефоне, схватил ее за ладонь и поднял вверх. Глаза девушки закатились, и, не выдержав увиденного, она рухнула в обморок. Бог едва успел поймать ее.

— Персефона! — воскликнул Бог и слегка пошлепал ее по щекам, а затем зажег магию и приложил два пальца ко лбу девушки.

Она распахнула ледяные глаза, не понимая где находится. Ниалл помог подняться и позволил опереться на свою ладонь, а затем коснулся нити Света и они снова оказались на песчаном берегу Розового моря.

— Как ты? — спросил Ниалл.

— Мне нужно побыть одной, — бросила Персефона и, свернув к каньону, по песку спустилась вниз и скрылась из вида.

Вечерело. Лазурное небо сменил градиент из малинового и сиреневого цвета. Поднялся ветер. Он небрежно гладил морские волны, от чего они колыхались и набирали оборот, а у самого берега рассыпались молочной пеной. Ниалл сидел на берегу и подставлял свое лицо под заходящие лучи багрового солнца. Пахло лимоном, а вверх с его кружки тянулся седой пар. Бог пригубил розовый чай и прикрыл в блаженстве веки. Когда в его легкие ворвался аромат черники, он, не раскрывая глаз, безразлично спросил:

— Как ты?

— Я в норме, — хрипло ответила девушка и села рядом.

— Полагаю, моя миссия окончена. Мы можем вернуться.

— Да, я хотела сказать спасибо. Ты… — но Персефоне не дали закончить.

Раздалась вспышка и из черного тумана вышли двое мужчин в обмундировании Хаоса. Персефона испуганно вздрогнула, а Ниалл лениво распахнул глаза и раздраженно скривился. Солдаты, одетые в черные кожаные брюки и льняную рубашку такого же цвета поклонились. На поясе висели ножны с мечами, на рукоятках которых вырезана луна. Бог встал, отряхивая ладони от песка. Мужчина с копной русых волос прочистил горло и сказал:

— Приветствую Повелителя Света. Повелитель Хаоса просит вашей помощи. Из хранилища был украден артефакт, — мужчина покосился на Персефону и та, поняв намек, отошла поодаль. Солдат продолжил: — Украден кристалл Хаоса.

Глаза Ниалла расширились, лазурная радужка вспыхнула светом, руки сжались в кулаки, а тело засветилось от гнева. Он дернул плечом, оборачиваясь к Персефоне и рыкнул:

— Подойди! Мы возвращаемся сейчас.

Девушка подошла, открыла рот, но Ниалл грубо схватил ее за ладонь, коснулся нити Света и уже через миг они очутились в замке Повелителя Хаоса. Ниалл разжал ладонь, вскинул гордо голову и пошел по коридору вперед. Девушка последовала за ним.

— Подожди, Ниалл, что случилось?

Бог остановился, обернулся, смерил девушку холодным взглядом, изогнул бровь и спросил:

— Ниалл? Как смеет обычная смертная так ко мне обращаться? — И, не дожидаясь ее ответа, Бог последовал вперед, спустился по лестнице и скрылся за тяжелыми дверями тронного зала. Персефона непонимающе постояла пару минут, смотря на закрытую дверь. Рядом с ней прыснул от смеха страж, что приходил рассказать о случившемся.

— Ну вы даете! — рассмеялся он. — По имени даже Повелитель Хаоса не позволяет обращаться к себе, а вы так к Богу Света. Хорошо, что в пепел не превратил.

Девушка поняла: он помог и на этом их «дружба» закончилась. Отныне он Повелитель, а она просто смертная. Вздохнув, она метнула взгляд в улыбающегося солдата, а затем удалилась в свою комнату, чтобы принять душ и захватить пару вещей. Сегодня она хотела побыть одна в своем секретном месте.

Ниалл вошел в тронный зал. Брат сидел на троне, подперев под голову ладонь. Его тело охватывал ореол Хаоса, что разносил по залу аромат пепла, так ненавистный Ниаллом. Селена, увидев брата, вскочила и, выдохнув его имя, бросилась обниматься. Бог замер, когда она с разбега повисла на его шее. Поморщившись, он похлопал сестру по спине и отодвинул от себя. Она воскликнула:

— Я так рада видеть тебе! Что тебе показала Арфа?

— Мне? Ничего.

— Как? Ведь ты был у Великой Арфы? — растерялась Селена.

— С каких пор тебя волнует где я был? — нахмурился Ниалл. Адриан фыркнул, метнул в Селену сочувственный взгляд и поднялся с трона, запахивая посильнее платье.