— Я не нуждаюсь в утешении.

— Я вовсе не… — начала оправдывать Персефона, но Ниалл не дослушал, скрылся за дверью. Послышался громкий плеск воды.

Девушка соскользнула с кровати, порылась в рюкзаке, выудила на свет легкие летние штаны и тонкую ярко-алую футболку. Она мяла в руках одежду, соображая где ей переодеться. В тишине раздался стук. Персефоне показалось, он был такой громкий, точно колокольный перезвон. От неожиданности она подпрыгнула на месте, прижимая вещи ближе к груди. Широко распахнутые ледяные глаза в ужасе бегали по спальне, ища пути к отступлению. Раздался голос:

— Повелитель, простите, прикажете подать завтрак?

Плеск воды стих, распахнулась дверь и уже одетый Ниалл перешагнул порог своей спальни. Увидев затравленный взгляд, он изогнул бровь и насмешливо поинтересовался:

— Ты увидела призрака или собственное всклокоченное отражение?

Девушка промолчала. Она прошла мимо, не смотря на Бога, все еще прижимая ворох одежды к груди. Ниалл стоял в проеме, склонив голову набок. Платиновые локоны забраны в высокий хвост, тело обнимала обтягивающая водолазка черного, совершенно непривычного для мужчины цвета, на ногах брюки и грубые шипованые ботинки. Весь его образ кричал о том, что отныне это не привычный всеми Повелитель — маленькая золотая птичка, а возродившийся из пепла гордый феникс. Вновь послышался стук и служанка повторила вопрос. Ниалл оторвался от косяка, чтобы распахнуть дверь и застать девушку в странной позе. Она стояла, согнувшись пополам, и прижималась к дереву ухом. Взгляд лазурных глаз тотчас утонул в манящем вырезе ее клетчатой формы. Она покраснела, выпрямилась, одергивая непозволительно короткую юбчонку, и закусила изнутри щеку, заглядывая Повелителю за спину. Персефона вздрогнула, когда ее взгляд столкнулся с большими глазами цвета матового обсидиана. Девушка только сейчас поняла как выглядит: растрепанная, со съехавшей лямкой тоненькой маечки, прижимающая к себе одежду. Служанка если и удивилась, то не подала виду. Ниалл приказал подать завтрак на две персоны не в столовую в оранжерее (где завтракал на протяжении многих лет), а в свою спальню, тем самым еще сильнее подтверждая догадки служанки. Персефона покраснела, и когда за ней закрылась дверь, поинтересовалась:

— Я могу воспользоваться твоей ванной?

— Если только я присоединюсь к тебе, — задумчиво сказал Ниалл и расплылся в улыбке.

— Не думаю, что Повелителю понравится запах магии его брата.

Ниалл поморщился, буркнул: — Давай только не долго, — и плюхнулся на диван, теряя к Персефоне всякий интерес.

Она забежала в ванную, захлопнула дверь, провернула ключ и на всякий случай наложила на нее магическую ловушку, чтобы если Ниалл все-таки бесстыдно захотел зайти, Персефона успела накинуть на тело одежду. Девушка осмотрелась. Она не так представляла комнату Повелителя, думала, ее будут ждать хоромы, сделанные сплошь из золота, под стать такому мужчине. На удивление, ванна оказалась другой. Умывальник цвета розового кварца, квадратное зеркало в полный рост, большая круглая ванна под цвет раковины, на стенах нежно-голубая краска, а в каждом углу пузатые хрустальные вазы с рубиновыми розами. Персефона открыла дверцу белоснежного шкафчика. Внутри лежало розовое мыло и пару баночек шампуня. Она наскоро приняла душ, наслаждаясь прохладными брызгами, оделась и выскользнула из-за двери.

Ниалл сидел за небольшим стеклянным столиком, положив ногу на ногу. В руке он держал стакан, с поверхности которого медленно тянулся седой пар, а комната наполнялась сочным ароматом клубники и лепестков роз. На деревянной фруктовнице лежали большие спелые яблоки, бананы и блестящие от ярких солнечных лучей ягоды клубники. Ниалл сделал глоток и его коралловые губы окрасило в красный. Он позвонил в маленький ручной колокольчик и спустя пару минут служанка принесла нарезанное куриное мясо и два жареных яйца. После завтрака Ниалл сказал:

— Советую переодеться во что — то теплое сейчас. Мы отправимся путями Света.

Персефона выудила из рюкзака сложенную теплую шубейку поразительного изумрудного цвета — единственная вещь, что досталась ей от матери. Она напоминала Персефоне кто она есть на самом деле и какими могут оказаться самые близкие люди. Девушка пригладила черный воротник, собрала волосы в хвост и осмотрела себя в зеркало. В такой одежде она все больше была похожа на маму. Холодные голубые глаза сверкнули, заискрился в радужке лед, кольнул острым концом прямо в каменное сердце Персефоны. Золотое кольцо на пальце с маленьким круглым бриллиантом от яркого солнечного света переливалось черными бликами, ведь в нем была запечатлена ее сила. Кольцо ей подарил отец на десятилетие. Этот возраст — последняя надежда, что в детях просыпается магия и он, надеясь, что в лаборатории ошиблись, сунул в руку фамильное украшение. Оно сразу приятно похолодило кожу и признало свою хозяйку, вот только магия так и не появилась.

От воспоминаний Персефона сжала руки в кулаки, да так, что острые ногти впились в кожу — дурацкая привычка из детства. Это отрезвляло, успокаивало неконтролируемый гнев и напоминало о единственной миссии всей ее жизни. Персефона знала, если она найдет Арфу, узнает все ответы, то успокоится и начнет жить, а не существовать, проживая день за днем как хомяк, что бесконечно делает две вещи: ест и крутится в колесе, запертый в клетку. Только хомяк не стремится выйти за ее пределы, а девушка мечтала об этом давно. Быть может, если Ниалл поможет ей найти Арфу и заставить ее петь, то и дарует ей такой желанный Свет? Она докажет, если нужно, как сильно желает его с самого детства. Как подражала и завидовала родителям. Как учила заклинания из фамильных книг, ведь магия передавалась им из поколения в поколение. Род Персефоны никогда не смешивался с другими фракциями, только первозданная чистая сила.

— Налюбовалась? — раздался насмешливый голос и Персефона вздрогнула от неожиданности. Ниалл стоял позади, склонив голову набок. Его крепкое тело обнимала голубая шубейка с пушистым белоснежным воротником и глубоким капюшоном. Он оглядел девушку с головы до ног, а затем спросил: — Откуда у тебя деньги на дорогую шубу? Неужто мой братец много платит личной помощнице его подружки?

— Это мамина, — отозвалась Персефона и протянула ему ладонь, поясняя: — Я готова отправиться в путь.

Снежная долина — главный северный город Безграничья. Сплошь усеянный хвойными деревьями и разнообразными ароматами выпечки: от пряной корицы и свежего цитруса, до сладких цукат и горьковатых орехов, он оставлял от себя только самые приятные воспоминания. Ниалл всей душой любил его и возвращался сюда каждый раз, когда хотел побыть один, отдохнуть от суеты и указов, пройтись между узких улочек, точно обычный мужчина, купить сладостей и вдохнуть полной грудью морозный аромат. Особенно ему нравилось приходить сюда летом, когда на Дерлай опускалась знойная жара, касаться хвойных веточек, подносить их к носу. Когда он проводил подушечками пальцев по тонким зеленым иголкам, снег таял, точно по приказу, а маленькие шишки раскрывались, источая пряный аромат. Ниалл покупал кусок горячего яблочного пирога, а затем возвращался домой, клал сверху шарики мороженого из лепестков роз и наслаждался любимыми вкусами, в блаженстве прикрывая глаза.

Только в последние годы, даже, наверное, целое столетие, Повелитель Света совсем забыл о таких земных вещах, которые ему когда-то открыл Адриан. При воспоминании о брате, пушистые светлые брови сошлись на переносице, потеплевший лазурный взгляд застыл, точно ледяное изваяние, а губы сжались в тонкую полоску. Тряхнув головой, Ниалл скинул неприятные воспоминания о серебристых глазах и обернулся к молчаливой Персефоне. Она угрюмо смотрела под ноги и почти не моргала, думая о чем-то своем. От нее исходил аромат роз, такой непривычный для ее фарфоровой кожи.

— Хочешь что — нибудь? — поинтересовался Ниалл.

Девушка заметно вздрогнула и подняла глаза, уточняя:

— Что ты имеешь ввиду?

Ниалл обвел руками торговые ряды, где они проходили. Девушки зазывали купить украшения, юноши предлагали цветы, женщины бесплатно угощали образцами выпечки, а мужчины подмигивали, открывали пробки с домашними винами и на всю улицу раздавался сладкий хмельной аромат.