— Или дед, — задумчиво ответила я.

Интересно, это магистр Эррадо решил тряхнуть стариной или же незнакомый мне пока отец Марсика решил за будущую сватью заступиться?

Энтони все же позвал ко мне еще студентов, из тех, кто не пострадал и не был занят. Девчонки были напуганы, заплаканы, кого-то еще потряхивало, но таких покоцанных, как я, больше не было.

Точнее, я и сама не знала, насколько жутко выгляжу, пока Генриетта Книппер, та девушка, из-за которой в свое время наплакались все пятикурсники, не сказала:

— Маэстрина, вам надо умыться. Простите меня великодушно, но вы выглядите просто ужасно. Это недопустимо.

На нее зашикали другие девушки, помня о моей злопамятности. А до меня с запозданием дошло, что у меня наверняка все лицо в засохшей крови. Она шла у меня и из носа, и из ушей, и даже из глаз, как мне казалось.

— Очень хочу умыться! Очень! — эмоционально призналась я. — Но я сама не встану и не дойду до уборной. Ребята… — Я посмотрела на парней.

Желающих взять меня на руки и отнести оказалось много, но, потолкавшись, ко мне все же прошли самые крепкие физически ребята. Вдвоем помогли мне занять вертикальное положение, потом один подхватил на руки.

— Я пойду с вами, — заявила Генриетта. — Должен же вам кто-то помочь. Сами вы явно не справитесь.

С нею собрались Анна Дифре́ и Эмма Нофлекс.

— А можно мне в мою комнату в общежитии? Туда открыли проход?

— Нет, маэстрина, — расстроенно ответили студенты. — Нам всем приказано сидеть в главном корпусе, никуда не уходить. Максимум в уборную или на кухню. Даже на второй этаж запретили подниматься. Там допрашивают… всех.

Я кивнула, тут же зажмурилась и замычала от прострелившей голову боли. Черт-те что…

В дамскую уборную меня парень все же сам занес, аккуратно поставил на ноги у раковин и тут же вышел.

Из большого зеркала над умывальниками на меня смотрела девушка с лицом, покрытым бурыми сухими разводами, с красными от полопавшихся сосудов глазами. Одежда заляпана кровью, на боку вообще обуглившиеся дырки, а сквозь них просматривалась розовая кожа. То ли ожоги залечили так, то ли раны зашили и зарастили. Соответственно, весь бок тоже был в крови. На голове волосы где-то стояли дыбом, где-то сбились в колтуны, где-то слиплись от крови.

— Боги всемогущие… — выдохнула я. — Вот это прелесть неземная… неодименская… И хоть бы кто сказал и дал умыться из фляжки… Девушки, вам мою красоту никогда не переплюнуть. Генриетта, даже вам. Макияж и наряд у меня прошли огонь, воду, гронха и демонов…

Студентки закашлялись, маскируя смех.

— А давайте вы мне поможете? — попросила я, потому что отпустила раковину и меня тут же повело в сторону. — Умыть, причесать, заплести косу. И если кто умеет, вывести пятна с одежды прямо на человеке. Только не перепутайте заклинания, а то выведите их вместе со мной.

— Маэстрина, мы не можем пока. Магия не работает нормально. Часть блокировки удалось снять, но все работает нестабильно и непредсказуемо. Лучше бы пока повременить.

Я угукнула, принимая объяснение. Ну ладно, бог с ним, с платьем, потерплю. А вот умыться надо.

Девчонки в шесть рук привели меня в божеский вид. Благо тут имелись и мыло, и полотенца. Расческа нашлась у Анны, а кусочек ткани, завязать конец косы, оторвали от моей подранной юбки. Ей уже нечего терять.

Я, сколько могла, стояла, но чувствуя, что вот-вот осяду прямо на пол, попросила посадить меня куда-то. Хоть бы даже на крышку унитаза. Плевать уже.

— Ох, девочки, не заводите себе гронхов. Иначе вам придется спасать мир, даже если вы против. Потому что ваше цобачко героически решит все за вас, — устало пошутила я.

— Так это вы не сами так спланировали? — тихо спросила Эмма. — Мы видели в окно…

— Шутите? Где я и где все это героическое? Мой максимум — сварить слабительного, чтобы эти орденцы год из уборной не выходили. Тут я запросто. Я злопамятная. Но кусать головы…

— Я же говорила, — шепнула Анна и пихнула локтем Генриетту. — А ты заладила…

— Книппер, вы правда думали, что я сама это все организовала?

— Да, — ничуть не устыдилась звезда потока. — Я уверена, что, если бы у вас было время подумать, вы бы все равно все так и сделали. Вы не такая, как мы. Вы… мы так не умеем. И можете смеяться, но мы вами гордимся.

— Да я не смеюсь, девочки, — грустно улыбнулась я. — Может, вы и правы. Но с этой верховой вылазкой я решений не принимала, Гришка как-то сам… Он спасал меня и магистра Лорэйн Дельс. Как она, кстати?

Девчонки замерли и начали напряженно переглядываться.

— Что? — заподозрила я. — Она не выжила?

— Выжила… — промямлила Анна. — Маэстрина, мы вам ничего не говорили. А то мы подслушали… Это она.

— Что — она?

— Она запустила орденцев сюда. Мы не все успели услышать, но она из них… Она их человек тут.

— Да ла-а-адно-о-о… — протянула я. — Они же ее молниями… Я сама видела.

— Она притворялась. На самом деле магистр Дельс совсем не пострадала.

— Ничего себе кордебалет… — Я сжала пальцами виски. — Но зачем ей это? И она всегда была такая милая и приятная…

— Ее муж состоял в Ордене, — поджала губы Генриетта. — Он был среди тех, кто имитировал, будто ее пытают, чтобы вы вышли. Его Григорий загрыз. Вы сознание потеряли, а она вскочила и так кричала над его телом. И хотела на вас наброситься. А магистры преподаватели ей не позволили, хотя тогда никто еще ничего не понял и не знал.

— Так получилось, что мы случайно подслушали именно часть беседы с ней. Ректор ее спрашивал, она все отрицала, конечно. А тот демон… жуткий такой, огромный… Он ментально считал ее. Ну и вот. А потом на нас как глянул, так мы и бросились бежать, — тихонько поделилась Эмма.

— А демоны все еще здесь?

— Да. И они все выходы и проходы перекрыли. И все в боевой ипостаси. Такие… страшные. Не как магистр Конселио. А когда вы к ним ходите, они там как выглядят в обычное время?

— Да нормально. Мальчишки, девчонки. Совсем как вы, только у них кожа черная и рога. И они все очень высокие. Я рядом с ними совсем маленькая.

— Да вы и рядом с нашими парнями миниатюрная, — качнула головой Анна. — А ребята нам рассказали, что происходило, пока мы внизу сидели много часов со всеми. И как из плена вас вытаскивали. И как вы с ними на чердаке прятались и девочек на волю с призраками отправляли…

Я с подозрением на нее покосилась. Она же не собирается опять мною восторгаться и говорить, какая я героическая?

Девушки помялись, переглядываясь и понимая, что не стоит так явно выражать свои восторги. А потом за всех сказала Книппер:

— Маэстрина, мы гордимся знакомством с вами. И тем, что вы наш учитель. Это удивительный опыт. Я о вас родителям и сестрам рассказывала. Они многого не понимают, не чувствуют. Но ваши слова, действия… они вот, — приложила она ладошку к груди.

Анна и Эмма кивнули, подтверждая.

А я поняла, что неожиданно для себя стала лидером мнений. Инфлюэнсером. И что весь Усач это моя большая, прекрасная чуткая аудитория. И что я отвечаю не только за малышку Софи и непонятно как прибившегося к нам Марсалиса. Но и за этих ребят. Потому что я для них пример для подражания. Тот самый некий абстрактный взрослый, которому они готовы поверить. А уж сейчас, после того, что произошло у них на глазах, и после того, как моя тайна с переносом из другого мира перестала быть тайной, и подавно.

Я вздохнула и невесело улыбнулась, после чего сказала:

— Ладно, пойдемте ко всем. Может, уже и отпустят всех невиновных.

Мы вышли из дамской уборной. Дверь напротив подпирали парни, которые нас сюда проводили, и… Артур Гресс.

— Ой… — растерялась я от неожиданности.

— Магистр! — пискнули девчонки, но меня не бросили, продолжая придерживать.