Ребята тут же принялись делать обережные знаки и шевелить губами, вознося молитвы. А я вздохнула и широко перекрестила их всех. Никто не поймет, конечно, отнесет к моим очередным странностям. Но пусть…

Призраки до того молча ждали, пока их подопечные соберутся. И лишь в этот момент понятливо и невесело усмехнулись. Для них, как и для той мэтрессы некромантии на кладбище, очевидно, что я не из этого мира. Но мертвые хранят и свои тайны, и секреты живых. Поэтому в их глазах я всегда видела лишь сочувствие. Кажется, они считали, что в своем мире я умерла.

Я и сама иногда так подумывала. И, наверное, так было немножко проще. Как говорится, умерла так умерла. И лишь иногда, когда хотелось плакать от усталости, отчаяния и отсутствия энергии, когда казалось, что я скоро стану засыпать даже стоя, мелькала злорадная мыслишка. Наверняка Мариэлле, заварившей эту кашу с обменом душами, на Земле тоже несладко.

Я тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли. И проводила ребят.

Они ушли, а мы собрались маленькой стайкой. Парни-пятикурсники остались все. С остальных курсов не пошли только высокие и широкоплечие ребята. Остальных мы все же отправили. Была надежда, что пролезут. Они хоть и высокие, но тощие. Остался и Жак Диппель. Этот богатырь точно не пролез бы ни в какой проход. Он грустно вертел в руках карандаш. Девушка, которой он симпатизировал, ушла со всеми.

— Други мои, — шепотом позвала я. — Вы интеллект-карту дорисовали? Все учли?

— Вроде все, — встряхнулся Лефлекс. — Проверите?

— А вы вписали кладбище?

— Какое? — не понял пятикурсник.

— Помните, мы с третьим курсом ходили на кладбище в начале зимы? Там еще оказались открыты ворота, на нас напали зомби…

— Ах это! — заулыбались ребята. — Нет. А зачем? Какая взаимосвязь с нынешними событиями?

— Понятия не имею. Но, смотрите… Кладбище тихо-мирно существует, всегда закрыты ворота, за ним следит некромант из городской стражи. Но прямо тогда, когда на него собираюсь я, пусть и в компании студентов, там оказывается активирована пентаграмма и поднята нежить. Нас ждали? Я уже вполне допускаю такой расклад. И о том, что мы туда пойдем, знали только тут, в Усаче. И опять возникает этот некто, кто в курсе происходящего здесь и кому я мешаю. Может, у зомби была установка сожрать мозги слишком шустрой маэстрине? А закусить ректором, который отправился с нами?

— Вот ведь беспокойная вы особа, маэстрина, — ухмыльнулся Анри. — Никакого покоя злодею от вас. Все планы ему портите.

Студенты прыснули от смеха, зажимая рты. Я только улыбнулась и пожала плечами.

Наша карта связей вышла кривая, косая, со странными и, казалось бы, не связанными между собой событиями в кружочках и овалах. А мы честно старались припомнить все странное. Я знала больше других, пришлось разболтать.

Ожидание было тревожным. Караульные у окна менялись, прячась так, чтобы с улиц никто не заметил подозрительную активность на чердаке. Мы же по-прежнему старались держаться, пытаясь не задеть ничего из барахла, сваленного тут и забытого. Обсуждать было уже нечего. Предпринять мы тоже ничего не могли: у нас ни идей, ни опыта, ни магии, ни оружия, ни реактивов, чтобы приготовить какую-нибудь могучую взрывную штуку.

Последнее я бы смогла. Чего только не хранилось в моей голове. Я иногда даже и не подозревала, что знаю нечто эдакое, пока не начинала задавать вопросы своему подсознанию и глубинной памяти. Что-то мне закачала в общем информационном пакете Мариэлла, а что-то я, оказывается, помнила из школьной и институтской программы. Вот уж никогда бы не подумала, что я в курсе, из чего состоит порох и в каких пропорциях. Семьдесят пять — пятнадцать — десять. Вот зачем мне это? Как оно вообще оказалось в моей голове, учитывая, что я была бесконечно далека от всего, что хотя бы теоретически связано с оружием и взрывчатыми веществами? Понятия не имею. Но я знала, что для создания пороха мне понадобились бы сера, углерод в виде древесного угля и калиевая селитра.

Или пресловутый «коктейль Молотова»… Как готовить горючую смесь было известно Мариэлле. И некоторые компоненты отличались от земных. Их я тоже откуда-то знала. Вот уж я сама — забывчивая белка. Небось, собирала информацию для какого-нибудь поста в свой блог, почитала, оcмыслила и выкинула из головы. А оно взяло и не выкинулось, а припряталось.

Сижу вот теперь в дупле, на чердаке. Орешки знаний перебираю. И нет бы что путное помнила, а то фигню какую-то. Все равно мне взрывать нечем и нечего. А если бы вдруг и вздумала, мне магистр ректор голову открутит, что университет его семейства попортила. А попечительский совет добавит.

Нет уж. Сидим, ждем. Нас наверняка спасут. Я совершенно точно не готова с боем прорываться или заниматься партизанской деятельностью. Я боюсь, я вообще нежный цветочек, девочка-ромашка.

Ждать было тяжко. Но утешало отсутствие какой-либо активности на территории Усача. Это давало надежду, что девчонки под предводительством призраков смогли выбраться наружу.

— Ребята, а расскажите мне пока…

— О боги! Маэстрина, только не опрос по пройденным темам! — ужаснулся Диппель и собрался отсесть от меня подальше.

Я прыснула в кулачок. Бедолаги, как я их замучила за эти месяцы.

— Расскажите мне что-нибудь интересное, — посмеиваясь попросила я. — Можно о вашей родине и как там народ поживает. Или сказки, легенды. О гномах, что у них вообще в жизни творится, где они учатся… Есть кто-то, кто по соседству с горами живет? А то гномы вроде как есть, но по ощущениям как будто и нет. Вы их видели хоть раз вживую? Я нет, поэтому в моей внутренней картине их в Одимене словно не существует. Или про эльфов какие-нибудь предания поведайте. Не так скучно будет и не так тревожно.

Парни начали переглядываться, а потом подсели ближе и тихонечко стали по очереди сумбурно, путаясь и сбиваясь рассказывать о подгорном народе, кто что знал. Оказалось, Мариэлла не одна ни разу не сталкивалась с гномами вживую. Хотя это странно, ну хоть в столицу-то те должны были иногда наведываться? Жил этот народ обособленно, на людские территории они приезжали только по делам. Магией обычной не обладали, а свое умение ладить с подземными рудами и драгоценными камнями оттачивали в своих же, подгорных, школах.

Про эльфов ребята вообще мало что могли сказать. Ну ушли и ушли. Триста с гаком лет — это большой срок даже для магов. Мэтр Кастор, принявший меня на работу в Университет Специальных Чар, возможно, еще и застал их в глубоком детстве. Да и то не факт. А для ныне живущих людей ушастый дивный народ — это глубокое прошлое.

Но сказки и легенды сохранились. И сейчас, скрипя мозгами, парни пытались вспомнить, что им в детстве рассказывали мамы и бабушки, и поделиться этим с нами.

Ребята отвлеклись, немного расслабились. Напряжение всех немного отпустило.

Не знаю, сколько времени прошло. По внутренним ощущениям, часа три. По идее, девушки уже давно должны были выбраться наружу, добраться хоть куда-то. Рассказать о произошедшем тут.

Но пока было тихо. Все устали. Кто-то успел вздремнуть, привалившись к стене или вытянувшись во весь рост на деревянном полу. Ходить было нежелательно, чтобы не скрипеть и не шуметь. А вот на четвереньках или лежа — нормально.

Я тоже вздремнула немного. Болели запястья и щиколотки, последствия того, как сильно они были стянуты веревкой. Но лечить себя я не умела. И те крупицы магии, которые не попали под блокирующий купол фанатиков, стоило поберечь. Я всю жизнь провела обычным человеком, не магом. Так что не считала ситуацию с невозможностью творить заклинания трагедией, а парни, глядя на меня, тоже успокаивались.

Разбудило меня касание к ноге. Я вздрогнула, открыла глаза и увидела сидящую рядом крысу. Явилась, блудная красавица. Пыльная, словно она прошла какими-то заброшенными путями, с ниточками паутины, прилипшей к шерстке. Но главное не это. В зубах она держала мой амулет перехода. Причем без цепочки. Уж не знаю как, но она то ли перекусила ее и стащила только саму подвеску, то ли как-то расстегнула и украла именно магическую часть.