Я вошла в гостиную, предварительно оставив сумку с вещами в холле. Под заинтересованные взгляды окружающих остановилась в дверях со сдержанной улыбкой. Здесь было меньше гостей, чем казалось снаружи по количеству машин.

Неизвестные мужчины в окружении отца и брата сидели ближе всего ко входу. Невольно взгляд вцепился в самого большого из них. Уродливый шрам на все лицо, низко опущенные брови вселяли ужас. Мужчина не отрывал от меня глаза и, кажется, не моргал. Какое-то время мы наблюдали друг за другом, а после он, для чего-то, посмотрел на маму, которая заметно занервничала. Я поздоровалась с ним (потому что не знала, как еще вести себя в этих переглядках) и поспешила отвести взгляд.

Гости сидели очень странно: двумя кучками, словно противоборствующие объединения. Может, так оно и было. Отец уже встречался с Боссом Орегона в нашем доме.

— Дорогая, почему бы тебе не пойти в свою комнату и не отдохнуть после дороги? — мама натянуто улыбнулась и повернулась к своим собеседницам. — Она принимала участие в показе Карлотты Маранцано. На следующую нашу встречу я обязательно вас познакомлю. У нее очень талантливые работы.

— Я совсем не устала, — гордо выпрямила плечи, принимая игру.

— Боюсь, что ты заблуждаешься, — холодно сказал отец, всем своим видом показывая, что мне стоит уйти.

— Но…

Я непонимающе посмотрела на группу женщин, которые сидели в дальней части гостиной за столом. Никогда еще меня не пытались выпроводить в свою комнату в самый разгар встречи. Всякий раз, когда я об этом мечтала, мама продолжала приводить своих новых «подруг» для знакомства.

— Джакомо, позаботься об этом, — лениво бросил папа. Брат поджал губы и напряженно подошел ко мне. Его рука крепко вцепилась в предплечье.

Я в последний раз встретилась с ярко-голубыми глазами пугающего незнакомца и поспешила за Джакомо

— Я же тебе сказал не приезжать, — прошипел Джак, волоча меня по лестнице наверх. Он злобно подхватил с пола сумку и вручил мне в руки. — Тут нет ничего, что предназначалось бы для твоих ушей.

— Но ты же здесь.

— Я мужчина, Ди. Присутствовать на подобных событиях — моя работа.

Я фыркнула, выдергивая руку из твердой хватки.

— Еще месяц назад тебя даже не допускали к ним. И ты все еще без татуировки, так что мы равным образом часть Невадского синдиката.

— Скоро я им стану, — брат гордо задрал голову. — И тогда мы с отцом поможем солдатам оправится от потери.

— Это только ты так думаешь, — закатила глаза.

Тяжелые, торопливые шаги послышались на лестнице. Виновник нашего разговора, словно почуяв, что речь идет о нем, показался в коридоре с бешенным взглядом. Он подлетел ко мне, с разбега впечатывая в стену. От сильного удара затылком в глазах заплясали звездочки. Я попыталась посмотреть на Джакомо, но его фигура расплывалась, а после он вообще безразлично ушел.

— Ты никогда не будешь перечить мне, — прорычал отец. От него шел едкий запах виски. — Особенно при посторонних.

Ненависть и обида вспыхнули внутри. Я обхватила двумя руками его запястье, впиваясь ногтями в очерствевшую кожу. Мое лицо скривилось от отвращения.

— Я еще даже не пыталась перечить.

— Как долго ты была за дверью? Думаешь, я потерплю твое любопытство?

Брови сошлись. Что они такого обсуждали, что мне, в отличие от того же Джакомо, нельзя слышать?

— Семья важнее всего, не забыл? Как думаешь, эти люди обрадуются, когда увидят, что ты душишь собственную дочь?

Его губы скривились, а глаза приняли еще более безумное состояние (если это возможно, учитывая с каким видом он сюда влетел). Отец приподнял меня над полом, из-за чего пришлось встать на носочки, а после отшвырнул от себя. Я полетела в стену, срывая штору, за которую ухватилась.

— Тебе больше не за кого прятаться, Диана. Все защитники мертвы, и если ты действительно хочешь поступить в университет, то тебе придется очень постараться.

Он сделал шаг назад, отряхивая с пиджака невидимую пыль и поправляя пуговицы.

— Надеюсь, я смогу найти мужа, которому удастся научить тебя хорошим манерам, раз это не получилось у меня.

Скривилась, как от лимона. Будто ты пытался.

***

Настоящее

Диана

Сон никак не шел. У меня нет предположений с чем это связано, да и мне не хотелось лишний раз забивать голову мыслями. Я долго крутилась на месте, сбивая одеяло в один большой ком, прежде чем нашла удобное положение.

Сознание было сконцентрировано на том, что надо заснуть, но думать о вещах, которые должны произойти неосознанно — самое бесполезное занятие. В какой-то момент мне показалось, что сон уже близко. Я почувствовала эту полудрему, когда сознание медленно уходит в другой мир, а тело расслабляется, однако она продлилось не долго. Приблизительно спустя полчаса глаза вновь беспомощно открылись.

Я одновременно думала обо всем и ни о чем. В голове появлялись различные мысли, воспоминания и сценарии, которых можно было избежать. Тайник в комнате Джака, мама, которая ни с того ни с сего пришла к Кастро, Данталиан, который не может справится со своим внутренним конфликтом. Как много тайн семьи мне еще предстоит узнать? Похоже, я одна не знала о покушении на Босса Невадского синдиката. С точки зрения злодейства не могу винить в этом отца. Я в ту же секунду пошла бы к ним, не заботясь о последствиях.

Это вина родителей, что в какой-то момент чужая семья стала мне дороже собственной.

Во всем этом потоке в голове всплыла маленькая деталь, которую мне очень хотело бы показать парням. Я знаю, чувствую, вижу, что больше нет той ненависти, которая сопровождала и мотивировала действия Данталиана. Между нами больше нет вины и злобы. Теперь в воздухе повисло что-то невысказанное вперемешку с желанием. Большим количеством желания, если честно. Черт, я никогда раньше этого не делала, но мне хотелось оседлать его в машине у старого дома или даже где-то в темном углу ресторана. Что-то в Боссе подкупало мое глупое сердце, и оно жаждало раскрыть эту маленькую тайну, которую трепетно сохраняла.

Ближе к утру (или, может, это стоит назвать глубокой ночью?) мне надоело бездельно ворочаться на одном месте. Как бы не пыталась, голова забита, так что я не придумала ничего лучше, чем спуститься на кухню. Возможно, мне удастся напугать кого-то из этого семейства так, как они это периодически делают.

Увлеченная полностью готовкой, которая никогда не была моей визитной карточкой, я не сразу обратила внимание на шаги за спиной. Прошло достаточно времени, так что не удивлюсь, если кто-то проснулся от громыхания посуды или запаха гари вокруг. Открывать глаза под ароматы вкусных блинчиков и вафель в мою смену братья гарантированно не будут.

Я вполоборота повернулась, молясь, чтобы мой утренний гость не был переменчивым Боссом Синдиката. Сонно потирая глаза, Кай появился на кухне в одних спальных шортах (по крайней мере, я хочу верить, что это они).

Мой взгляд переместился на настенные часы. Пол пятого утра. Не будь на его голове полного беспорядка и полос на лице от подушки, я посчитала бы, что он вообще не спал. Когда в районе часа ночи мне приспичило выйти попить воды, Кай все еще сидел на диване и играл в приставку.

— Будешь яичницу или, может, омлет? Я… — запнулась под его пристальным взглядом. С ним у меня меньше всего представления как говорить. — …не то, чтобы великий кулинар. Точнее… — хотелось ударить себя за собственную несговорчивость. — Не то, чтобы мне приходилось это делать.

Добрая, ободряющая улыбка появилась на лице Кая. Мамочки, я и не знала, что сумасшедшие психопаты иногда могут выглядеть так мило.

— Я тоже не лучший повар, но они все равно продолжают есть мою стряпню. Даже когда говорю им, что подсыпал туда яд.

Кай налил с графина в стакан воду и сел на стул возле столешницы. Сейчас он выглядел таким до безобразия домашним, что мне стало как-то неловко, словно я вторгаюсь в его личное пространство (скорее всего, так и было, учитывая, что это их кухня).