— Бордель — это слишком громкое заявление для человека, чей девиз не трогать женщин и детей, — мои губы искривились в подобной ему ухмылке. Я старалась скрыть дрожь во всем теле, но не уверена, что это хорошо получается.

— Я решил, что тебе идеально подойдут методы твоей семьи. Уже слышала, что Нелла умотала в Барселону, вместе с главой вашей охраны? Корни, кажется? Славный парень, когда поворачивается задницей к твоему отцу, — Данталиан упал на кресло, закинув ногу на ногу. Штанина задралась, обнажая окровавленный бинт на ноге.

Новость про маму отдалась горечью внутри. Ничего удивительного, что она предпочла оставить свою семью на произвол судьбы, но крупицы надежды до этого часа во мне гнездились. Они с отцом никогда не были образцовыми родителями, и в момент опасности это только подтвердилось.

— Что я здесь делаю?

— Живешь. Светлая память об отце и его постулатах препятствуют убийству, но воспоминания о твоем слабом папаше, который сдох после первого пореза, не позволяют просто так тебя отпустить. Я еще недостаточно позволил страдать Марини, — в его глазах промелькнуло что-то опасное. Я сильнее вжалась в спинку кровати.

— И ты решил, что бордель утолит твою жажду мести?

Мне захотелось со всей силы себя ударить, лишь бы перестать его провоцировать.

— Бордель — это лучшее наказание для девушки вроде тебя. Несмотря на подонка и шлюху, которые зовутся твоими родителями, девушки в мафии слишком горды, чтобы позволять к себе прикасаться тем, кого они не хотят.

Я во все глаза смотрела на него и не понимала куда делся тот парень, за которым я подсматривала во время тренировок. Сейчас передо мной сидит дьявол в человеческом обличии с лютой ненавистью во взгляде.

— Тогда, бери то за чем пришел и проваливай, — злобно фыркнула. Его слова задели за живое, разбивая на маленькие осколки надежду на недоразумение.

Он подорвался со своего места и в два шага преодолел между нами расстояние. Рука Данталиана, словно медвежий капкан, схватила мою. Рот открылся в немом крике, когда ужасная боль пронзила предплечье. Уверена, еще чуть-чуть и начнут ломаться кости.

Он был слишком близко. Я оказалась лицом к лицу с разъярённым быком, который готов в секунду разорвать меня на клочья. Его ноздри широко раздувались, а взгляд такой бешенный, что я всерьез начала готовиться к долгой и мучительной смерти. Кажется, до этого момента я не в полной мере осознавала куда попала.

— Мой член быстрее отсохнет, чем окажется в тебе, — прошипел Данталиан, находясь в считанных миллиметрах от лица. Мои глаза расширились. Я хотела отстраниться, но болезненная хватка не позволяла это сделать. — Твой отец — полное ничтожество, который не получил ничего из того, что я для него готовил. Твоя мать — шлюха, которая отдала абсолютно все документы и вместе со своим любовником любезно открыла дверь. Она наивно думает, что теперь я позволю ей продолжать спокойно жить, но это игра в кошки-мышки. Твой брат — трус, который сбежал, когда раздались первые выстрелы. Я найду вас в любой точке мира, чтобы прикончить так же неблагодарно, как вы убили моих родителей и лучших Капитанов Америки.

— Ты лучше меня должен знать кто стоит за этими убийствами, — прохрипела я. У меня не получалось сделать глоток полной грудью, потому что Данталиан забирал весь воздух между нами.

Какое-то время его глаза внимательно всматривались в мое лицо. Не знаю, что он пытался там высмотреть, но ухмылка на губах не появилась. снова. Данталиан резко отпрянул назад, и я почувствовала свободу, как от пробуждения.

— Увы, правильная девочка, незнание не освободит тебя от участи. Я сведу тебя с ума так быстро, что ты не успеешь обслужить и половины солдат Синдиката, которые, кстати, очень ждут твоей работы, — он вытянул руку и провел большим пальцем по моим губам. Я дернула головой в сторону, скидывая его.

— Смотри, чтобы вместе с членом у тебя не отсохли и пальцы, — сквозь страх прошипела. Раз он так хочет увидеть ужас на моем лице, то мне ничего не остается, как спрятать его глубоко внутри.

Данталиан выпрямился и направился к выходу.

— Советую тебе поесть. Кто знает, когда я приду в следующий раз, — кинул он напоследок, оставляя за собой насыщенный запах вишни вперемешку с легкими нотками геля для душа.

Мой взгляд вцепился в пакет на тумбе. Смерть от голода можно вычеркнуть из перечня возможных пыток. Может, мышьяк? Просто, но зато в агонии.

Первая слеза за сутки скатилась по моей щеке. Эмоции смешались между собой, и я не знаю из-за чего плачу: от боли в руке, бури ненависти и скорби в глазах Данталиана или его неприятных слов, которые напрочь перечеркнули всякую надежду на спасение. В этом мире больше не осталось людей, которые не перешли бы на их сторону, а те, кто не перешел скоро будут мирно лежать с пулей во лбу.

Даже брат предпочел спасаться самому, а не помогать мне.

Диана

Ночь и целый день я провела без посетителей. За окном снова кромешная тьма и, скорее всего, наступил новый день, в то время как я бодро наматываю круги по комнате. Голова ощущается квадратной от пересыпа (потому что больше в этом месте делать нечего) и собственного отражения повсюду.

Утро (по крайней мере я думаю, что это было оно) стало кошмарным. Глаза в панике распахнулись, когда за дверью послышались грубые мужские голоса. Я не сразу поняла, где нахожусь, а от резко подскочившего адреналина долгое время не удавалось успокоить бешено бьющиеся сердце. Мне приходилось беспомощно хвататься за одеяло и воздух, потому что рядом нет ничего, что можно кинуть в незваных гостей. Даже вилка со скромного вчерашнего обеда была пластмассовой и сломалась после первого ковыряния застывшей каше.

По мафиозным меркам, обстановка, в которой я живу, считается роскошной. У меня есть собственная ванна с одним несчастным куском мыла, кровать и одеяло, а не холодный пол в камере. Соглашаться на подобные условия — безумство, но я счастлива, что за время, проведенное в борделе, ко мне никто не приходил. Лучше сходить с ума в одиночестве, чем защищаться от желающих засунуть свой член в меня.

Еще невероятно хотелось сделать глоток свежего воздуха и поесть. Не знаю, чего организм требует больше. На какое-то время после пробуждения (я называю его счастливым часом) голод ушел. Это была небольшая передышка перед невыносимыми спазмами, в период которых я всерьез задумалась над тем, чтобы откусить бумажную тарелку. Она бы меня не спасла, но совесть была бы чиста.

Я неподвижно лежала на боку, поджав под себя колени и безынтересно смотрела вперед — обычное состояние, когда не сплю и не разминаю ноги. На стене хаотичными пятнами и разводами вырисовывались картинки. Чем дольше я смотрела на них, тем разнообразнее образы возникали в голове: кролик с морковкой, причудливый дракон, который играет со своим хвостом. Это почти как с облаками, только тот процесс из-за движения более интересный.

Мне хотелось пройтись по комнате и еще раз рассмотреть все, но я не рискнула вставать. Жизненная энергия — это все, что на данный момент у меня осталось и ее надо беречь. Неизвестно, сколько еще придется ждать.

Мысли о сытном завтраке от нашего повара или вкусном ужине в ресторане, как на зло, не покидали меня. Я готова была рассказать все, что знаю и выполнить все, что попросят, лишь за маленький кусочек чего-то. Горькая усмешка сопроводила мои мысли. Так себе из меня стойкий солдат.

За дверью послышались шорохи, ручка задергалась. Я подорвалась на кровати, тут же осознавая ошибку. Разноцветные пятна, подобные тем, что на стене, плясали перед глазами. Правило № 1 выживания тут: не делать резких движений. Когда восприятие возобновилось, я проморгалась, смотря в упор на посетителя.

Ну конечно. Не надеялась увидеть никого другого.

Сегодня он в простой футболке-поло и джинсах. Под левой рукой закреплена чёрная портупея для ношения ножа, но, на удивление, чехол пуст. Этот факт не заставил меня надеяться, что Кастро пришел сюда без оружия. Я уверена, что оно у него даже во время сна лежит под подушкой, настолько искусными выглядят движения.