— Взросление пошло на пользу твоему язычку, маленькая подружка, — Кай откинулся на спинку стула, наблюдая за нами. Давнее прозвище при нынешних обстоятельствах уже кажется какой-то издевкой, чем чем-то особенным, как я считала раньше.

— Твоему тоже. Никогда не слышала от тебя столько слов, — усмехнулась. Пока он не идет на меня войной, как Данталиан, мне нет необходимости искать в своем арсенале что-то обидное.

— Я много читал, убегая от твоего отца, — легкая улыбка застыла на его лице. Хорошая маска, но я уже знаю, что это их больная тема, которую они сами раз за разом затрагивают. Мама Адель как-то говорила, что тревожные воспоминания как пластырь. Его надо чаще снимать, чтобы рана дышала и быстрее зажила.

— Свяжитесь с Сандерсом, пусть руководит, пока нас не будет. Не думаю, что мы потащим Джексона С Нью-Йорка в Лас-Вегас только ради пыток в знакомых стенах, так что полетим вместе, — сказал Данталиан, откладывая приборы в сторону. — Пошли, у меня не так много времени, — он с ожиданием посмотрел на меня. Я доела последний кусочек и встала с места, кивая на прощание Каю. Тот коротко помахал рукой и полностью переключил внимание на официантку, которая подошла к столику.

— Вам так важно вылавливать их по всему миру? — спросила, когда мы сели в машину.

— Это дело принципа. Кастро никогда не прощают, — Данталиан с ревом тронулся с места. — И это хорошая разминка между бумагами и болтовней с Капитанами.

— Только вы можете воспринимать перестрелки как способ размять мышцы, — весело фыркнула. — Я не знала, что Кай жил так далеко от ваших спален. Почему?

— Ему нравился вид на фонтан и розарий.

Я кивнула, соглашаясь.

— Жаль, что его больше нет.

Долгое время в центре сада стоял фонтан с ангелами, который Раймонд Кастро поставил в честь любви к жене. Это был прекрасный жест со стороны мужчины, в кругах которого к женщинам относятся пренебрежительно. Спустя год нашей жизни в особняке Джак случайно въехал в нее на машине. Несколько деталей откололось, и вода перестала поступать к верхней части. Я хотела, чтобы фонтан восстановили, но вместо этого отец снес его и сделал газон с пальмами.

— Уже есть. В день смерти сукиного сына — твоего отца — я первым же делом въехал в пальмы на тракторе. Буду любезен, если ты подскажешь имя садовника, который их садил. Я сохранил несколько кокосов, чтобы засунуть их в его задницу.

Я застыла на месте, переваривая образовавшуюся картину в голове. Хотелось бы на это посмотреть.

Обратно мы приехали быстрее. Данталиан отвел меня за руку, как ребенка, обратно в комнату и запер. Я тяжело вздохнула, садясь на кровать. В мыслях уже были грандиозные планы не возвращаться сюда.

Кровавого пятна на двери больше не было, а на стенах красовались разводы. Что ж, всяко лучше отпечатков.

В воздухе витал запах чистой постели. Очень заботливо со стороны Блейк. Хотя, сомневаюсь, что это ее инициатива.

Данталиан

Хочется рвать. Пытать. Убивать. Взять лучший нож в коллекции и вырезать по миллиметру кожи у каждого, кто не видит во мне достойного Босса и не воспринимает всерьез. Пусть в глазах окружающих прославлюсь психопатом, но я разберу каждого по суставам, чтобы другие Боссы поняли против кого идут. Я — сын своего отца, хотят они этого или нет.

Хочется снова ворваться в чертов Нью-Йорк и перерезать горло Клето Конти, несмотря на неравенство сил. Я прямо сейчас готов высадить братьев и раненых солдат в аэропорту, развернуть самолет и вылететь обратно. Плевать, если меня там убьют. Эти ублюдки пойдут следом.

Быстрым шагом спускаюсь по трапу самолета. В голове снова и снова, как в замедленной съемке, мелькают эпизоды сегодняшней бойни. В какой момент я расслабился и позволил выродкам Марини опять обвести меня вокруг пальца? Каким образом Колману удалось увернуться от десятка пуль, что летели в его сторону? Он, наверное, единственный из высших по званию в Синдикате кто не имеет никаких итальянских кровей, что становится для меня еще большим оскорблением. Какой-то самозванец заставляет бегать за ним по всей Америке, выставляя нас в дурном свете среди солдат.

Сегодняшнее сотрудничество Джексона Колмана и Нью-Йорка ясно дало понять, кто четыре года назад был поставщиком взрывчатки для Марини. Не знаю, что сукин сын мог предложить ему взамен, но это уже ничего не изменит.

— Нам надо сообщить семьям, — крикнул где-то позади Кай. Я остановился у подножия самолета, смотря перед собой. Ну и что им сказать? «Простите, я в первый же месяц правления погубил ваших мужей и отцов»? «Навязал им жажду мести и не учел, что на каждом шагу может ждать засада»? Женщинам не понадобится оружие, они задушат меня голыми руками без права оправдаться.

Впервые за многие годы внутри все трясется. Я чувствую, как дрожит каждая клетка в теле то ли от злости, то ли от осознания собственной слабости. Ослепленный жаждой мести я проигнорировал главное правило, с которым ехал сюда, — доверять только братьям, и поплатился за это своими людьми. Отец никогда бы не позволил мне стать Боссом, знай наперед, как я облажался.

— Это может подождать до утра. Нет надобности посреди ночи вырывать их из постелей, — зло сказал на пути к машине, которая стояла у взлетной полосы. Кивнув Грегорио, которого оставлял здесь следить за Капитанами и помогать Дарио, я забрал у него ключи. Через считанные минуты вся парковка будет забита транспортом для раненных и убитых, так что братьям не составит труда найти на чем уехать домой.

— Куда ты собрался? — крик Тристана казался значительно ближе, чем Кая. Повернулся к ним со стиснутыми кулаками. Спокойные выражения обоих лиц еще больше выводили из себя, хоть мне тоже следовало сохранять холодную голову.

Я должен получить разрядку пока клапан терпения не взорвался. Это тонкая грань, которую ни разу, без разбитых костяшек, не удавалось поддерживать дольше часа.

За двадцать два года я до сих пор не нашел единый способ совладать со своими демонами. Мне приходится драться, изматывать организм, искать проблемы, чтобы получить один связующий компонент — боль. Только она способна окончательно вытеснить душевные муки.

Теннис, как у Тристана, — быстро надоедает. Рисование, используемое Каем для разрядки, — только сильнее раздражает. Я стараюсь как можно быстрее отделиться от всех и выплеснуть злость на боксерской груше или на ком-то мерзком. Порой, достаточно всплеска адреналина, чтобы временно убрать пелену перед глазами, но она все равно позже возвращается.

— Какая к черту разница? — рявкнул на него и рывком открыл дверь.

Я наивно думал, что война закончилась и настал период восстановления, но смерть сукиного сына стала только ключом к открытию следующих этапов.

Еще десять трупов добавилось в копилку доверчивости Кастро.

Так всегда, учебные пособия не совпадают с реальностью происходящего. В специальной школе для Капитанов и Боссов, в которую мы с братьями перешли в седьмом классе, я чувствовал себя готовым к трудностям. Мне казалось, что все слова зафиксировались в голове и этого достаточно. Тогда было проще так думать. За плечами не было тысячи солдат, которые заглядывали в рот и ждали новых указаний по восстановлению работы. Не приходилось нести ответственность за них, потому что это делал отец, а я только тренировался и развлекался. В конце концов, привычка, что нас всегда только трое, прочно засела в голове.

— Данталиан, не наделай глупостей, — предостережение в голосе Тристана вызвало у меня кривую, злую усмешку. Я знал, о чем он думает и только сейчас его выражение лица приобрело нотки обеспокоенности. Не тогда, когда солдаты один за одним падали на колени, прикрывая нас, а когда вспомнил про эту чертову девчонку в борделе. Мне не стоило вообще оставлять ее. Бежала бы себе с продажной матерью и ее любовником хоть на Аляску.

— Закажите себе Uber, — сказал, прежде чем сесть в машину. С противным визгом шин она тронулась с места и резво вылетела со взлетной полосы.