Мимо проехала машина. Женщина вмиг всполошилась, оглядела улицу по сторонам и схватила меня за руку.

— Следуем в дом, дорогая Долорес, — она хмыкнула, ведя меня вдоль забора, — Долли. Как мило. Ладно, — мы вошли в ворота, которые за нами быстро закрыл мужчина, — благодарю, Алехандро. Будь любезен, завари нам с Долли чай в гостиной.

Мои глаза округлились. И даже не от страха. Здесь был не просто сад с тупыми цветочками, не-а. Тут был газон! Просто так! Без всяких посадок, только с какими-то кустами вдоль забора.

— Ты права, Долли, олеандр в этом году очень сильно привлекает внимание, — женщина внимательно следила за мной, — так хорошо цветёт.

Первая комната здесь была размером как наша кухня. Вот только всё было здесь белым — пол зачем-то, стены (с маленьким ребёнком, ага!), даже лестница, которая уходила куда-то на второй этаж и была ограждена стеклянными перилами. Похоже на стерильный музей, вот что я подумала.

— Присаживайся, Долорес… Долли, — она поправила сама себя, — сейчас будет чай, и я тебе всё объясню.

Она бы меня так и так не взяла, зачем теперь говорить-то, что я ей не подхожу?

— Ты, видимо, не успела ещё поработать няней? — со странной улыбкой спросила она, — до которого времени у тебя школа?

Я мотнула головой, смотря на только что поставленный передо мной чай.

— Я закончила школу, — отодвинула от себя мелкую стеклянную кружку я, — и теперь ищу работу.

Альба Еррера вздохнула.

— Ладно, — она на секунду прикрыла глаза, — это в какой-то мере не моё дело, — она стала строгой и какой-то высокомерной, — ситуация такова, Долли — мой сын женат… к сожалению. Три месяца назад его жена родила сына, — она глотнула чай, — мы сразу же нашли малышу няню, но последний месяц она не может работать в полную смену. Только половину дня и ночь иногда, — она оправдалась, — тебе, конечно же, никто не скажет оставаться на ночь. Ни в коем случае! Ты ещё слишком… молода, чтобы тебе работать так тяжело, — она скривилась, — почему ты вообще решила работать, а не учиться? Хотя! Это позже. Продолжу — я подала объявление в газету уже месяц как и… к сожалению или счастью, ты единственная претендентка за это время. Поэтому я смело могу назначить тебя второй няней. Но! — она подняла палец, — будь готова к тому, что мой сын проверит твою репутацию, семью и… всё, что ему заблагорассудится. Он, — она дернула щекой, — слишком сильно печётся о своём сыне, — тут она начала утешать сама себя, — все молодые отцы такие, — покивала, — наверное. Могу лишь сказать, что я буду радеть за то, чтобы ты осталась, — она улыбалась, но не мне, а будто чашке с чаем, — тебя проверит старая няня, его… мать, — её почти вывернуло, — и сам малыш.

Я медленно кивнула, понимая, что скорее всего меня никто здесь не оставит.

— А почему сама мама не сидит с мальчиком? — решила спросить.

Женщина подвисла.

— Такие вопросы плохо задавать в первый же день, Долли, — наставительно произнесла Альба, — но я отвечу тебе. Эта… жена моего сына очень болеет. Насколько мне известно, она не смогла оправиться после родов и… если честно и до них была такой, — она вдруг вспомнила, — не переживай, ты успеешь с ней познакомиться и понять… какая она. Вы с малышом будете сидеть на этаже её и моего сына.

Вот тут зависла я.

— Второй этаж полностью их? — переспросила.

Женщина кивнула.

— Это большой дом, — она выпрямила спину, — его построил мой сын. Поэтому мы решили сделать маленькое разделение по этажам — но всё равно, если случаются семейные ужины или другие… — она не смогла придумать слово, — другое… господи! Если мы хотим посидеть все вместе, то сын с внуком спускаются и ужин случается здесь или в столовой, — она указала на противоположную комнату.

Я смотрела на неё круглыми глазами. У них была столовая! И-и садовник! И… теперь будет две няни для одного мальчика.

— Получается, вашему внуку три месяца? — нахмурилась я.

Женщина возмущенно меня оглядела.

— Я прощу тебе это слово, Долорес, но впредь… — она надулась и немного пыхтела, — называй малыша сыном моего сына, — натянула губы в противной улыбке она, — разве я похожа на бабушку?

Она была похожа на сумасшедшую. Я помотала головой и решила ждать, когда она сама будет всё рассказывать. Иначе я снова могла сказать что-то, что ей не понравится.

— Ему три месяца, да, — была довольна моим ответом Альба, которая выглядела чуть моложе моей мамы.

Мне даже стало интересно сколько ей лет, потому что маме было тридцать пять, а беловолосая и немного полноватая Еррера однозначно была моложе. Она бы выглядела совсем молодой, если бы я не разговаривала с ней. Её выдавало то, что она подала объявление в газету, а не воспользовалась интернетом.

— С твоей стороны нужно будет лишь кормить ребенка заранее подготовленной смесью — её будет приносить по времени наш повар, — женщина смешно поджала губы, — менять подгузники и укладывать его спать. Но только в моменты, когда моего сына нет дома — в свободное от работы время он… — её это явно раздражало, — способен на общение с малышом сам, — она сверкнула глазами, — а значит тебе можно будет отдохнуть! Уверяю тебя, что лучше всего будет, если ты спустишься на первый этаж ко мне! Я нахожусь здесь всегда, поэтому мы сможем поговорить о чём угодно, или… почему ты не пьешь чай? Тебе не нравится Тайши Улун? Я выписывала его прямиком из Китая, этим… как его… Эксаль искал его в компьютере, гос-с-споди! К чёрту! — она разозлилась, но тут же спокойно продолжила, — я буду счастлива узнать больше про твою семью, друзей и интересы, — кивок, заставивший меня напрячься, — понравишься мне, и я буду настаивать на утверждении твоей кандидатуры главной няней, — она по-заговорщицки подмигнула, — единственной проблемой тогда станет твоя невозможность работать в ночь, но я думаю, что мы договоримся с твоим папой и он позволит тебе оставаться у нас. Да, если ты подумала, что придётся всю ночь сидеть над ребенком, то ты ошиблась — мальчик спит крепко, так что тебе нужно будет вставать для кормления лишь раз в несколько часов. Однако об этом позже…

— Сколько вам лет? — не удержалась я.

От ярости она закрыла глаза, стиснула зубы и…

— Двадцать восемь? — решила слукавить, чтобы она не орала.

А она явно приготовилась. Но только до того, как услышала мою вторую фразу. После её лицо почти треснуло, губы растянулись до побеления, а глаза загорелись от счастья.

— Долли, детка, ты такая… милая девушка, — она будто упивалась тем, что я сказала, — моему старшему сыну двадцать шесть, — она важно кивнула, — и мне крайне приятно, что ты такое мне сказала, однако я… давно перебралась за сорок… пять. Поэтому не нужно такое спрашивать. Прошу тебя, солнце.

Я понуро кивнула.

— Простите, но вы вправду очень молодо выглядите, — я положила руки на колени под стол.

Мне казалось, что её ресницы начнут трепыхаться от блаженства. Она явно себя обожала.

— Продолжим наш разговор, — сделала глоток чая она, — пока что никаких ночных смен. Но я уже уверена, что мы с тобой здорово поладим, и ты станешь новой главной няней, — женщина была счастлива, — да, и ещё — Эксаль очень плохо относится к тому, чтобы его сын покидал пределы дома. Гулять вы сможете только по террасе, — она наклонилась ко мне, — не переживай, там замечательный вид на океан, тент от солнца и небольшой бассейн, если тебе будет угодно. К слову, никто не будет против, если ты захочешь искупаться или… да, наша кухня в полном твоем распоряжении. Повар, если ты захочешь, может приносить тебе… — она остановилась, — оу, нет, я передумала. Я очень хочу, чтобы ты спускалась на чай и приём пищи ко мне сюда! — снова возмутилась она.

А я вдруг подумала:

— Если нельзя выходить из дома, то как тогда ходить к врачу? Ему же каждый месяц нужно ходить в больницу, — я вспомнила, как забивала на это мама.

Особенно бесило это, когда у младшей появилась сыпь, и в больницу пришлось шагать мне, потому что мама была с ужасного похмелья. Я же пропустила в тот день школу.