Он сжимал челюсти с силой. И рычал, едва сдерживая крик. Мне становилось страшно от такого его тона.

— Я тебе всё сказала, — прошептала, а после уверенно добавила, — я не… на помойке себя нашла, чтобы верить в твою ложь и тем более прощать измену.

Он устало прикрыл глаза рукой, повиснув локтями на своей стойке.

— О какой постановке была речь? — перебила тяжелое молчание судья, — и кто всё-таки в неё попался? Как было сказано вами.

— Она, — поднял взгляд на женщину Эксаль.

— Он, — одновременно с ним ответила я.

И мы посмотрели друг другу в глаза. Я видела его милую растущую улыбку, которой хотелось ответить. Как же хотелось улыбаться ему в ответ! Но всё заслоняло то воспоминание, где эти самые губы целует другая, а стоящая в дверном проёме я заставляю их отвлечься друг от друга.

— Долли, я же вижу, что тебе было так же тяжело, как и мне всё это время, — голос мужчина стал ласковым и вибрирующим, — ты устала. Каково это — справляться с двумя детьми в одиночку целых две недели? Ведь ты никого к себе не подпускала эти дни. А я был за стеной или дверью от тебя ежечасно, — он развернулся ко мне весь, — ты же хочешь домой, как и я. Как и наши дети. Сколько раз тебе пришлось успокаивать Франко, который просился к папе? М? — просящий взгляд, — Долли, я отвезу тебя домой, наберу ванну. Ты же хочешь ванну? Расслабишься, я могу даже оставить тебя одну на час, чтобы ты подумала и успокоилась, — он всё ещё давил улыбку, — я потру тебе спинку. Мы поговорим, вкусно поужинаем и…

Я подалась в его сторону.

— Потри спинку своей любовнице, — прошипела и отвернулась от него.

Несколько секунд в зале суда держалась тишина, а после… он заржал. Скотина.

— Это было хорошо, Долли, — кивал он, — это было мощно. Ты и в самом деле прозорливее меня, — похвалил, постепенно снова становясь серьёзным, — не хочешь домой, тогда чемоданы… хотя, можем и без них — купим по дороге самое необходимое, заберём детей от оплаченной тобой няни, и отправимся на самолёт. Улетим из этого города, я дам тебе возможность выбрать любую квартиру, какую ты захочешь, Долли. И будем жить вдв… вчетвером, — убеждающий взгляд, — как ты и хотела.

Звучало настолько райски и заманчиво, что картина буквально появлялась перед глазами. Сердце ещё так сильно щипало от его слов, что хотелось снова плакать и поверить ему, вот только… это я предлагала ему так сделать. И не раз. Это я звала его убраться подальше от чьих-либо мам и родственников. И это я умоляла его поверить мне. А он долго упирался.

— Уже поздно, — ответила ему сквозь зубы, — ты уже всё испортил. И мне всё равно кто это подстроил и как у них это получилось.

Эксаль помотал головой.

— Долли, это несерьёзно. Сколько раз мне нужно сказать тебе, что ничего не было, чтобы ты поверила? — снова почти злился он, — что я сделал не так? Почему ты мне не веришь?

— Тут сколько угодно повторяй. Если она вас увидела, — вставила своё слово судья.

Как зло он на неё посмотрел!

— Не мешайте, — «посоветовал» ей приказом, — вы вообще здесь, как необходимый, но бесполезный зритель. И это раздражает.

Я хмыкнула. Он сделал вид, что успокоился.

— Прости, Долли, — милым голосом, — ты же видишь, что я тоже устал и долго был на нервах.

— Ваша честь права, — криво сказала я, — ты зря повторяешь. Я и сейчас всё пересказать смогу.

Судья тяжело вздохнула.

— Так перескажите! — не выдержала она.

— Ещё одно грубое слово в её сторону, и вы забудете о судейском плаще, — успел до меня мужчина.

Я снова закатила глаза.

— Не было никакой грубости! — шикнула на мужа, — хватит, пожалуйста.

Судья откинулась на спинку своего кресла.

— Ваши угрозы точно найдут последствия, ответчик, если вы продолжите. Я вызову охрану и вас выведут из зала, — пыталась осадить его она.

Вот бы у неё получилось. У него были деньги и власть из-за них, поэтому он ехидно расплылся в улыбке и по стойке, не забыв лениво зевнуть. Козёл.

— Ваш муж всегда так себя ведёт? — поинтересовалась судья, вынув меня из задумчивости.

Я помотала головой.

— Он сейчас злится и… переживает, наверное, — засомневалась, — поэтому начинает защищать своё к-хм… он мне как-то сказал «что считает своим», так что… вот я и попала под его это «своё».

— Я так рад, что ты это понимаешь, — и в самом деле был счастлив мужчина, — но в обычное время я хороший, Долли. Ты же знаешь, подтверди. Я хороший, спокойный и добрый, — хмык, — а ещё очень преданный. Поэтому тебе не изменял.

Мы с судьей переглянулись.

— Вернёмся к подстрекательству, — женщина скривилась, — или, вернее, как вы его там назвали?

— Постановка, — напомнил ей Эксаль, — моя семья тоже не сахар.

— Особенно мама, — кивнула я, — она прям… тяжёлый человек.

Женщина кивнула.

— И что же она сделала? — перевела взгляд с мужчины на меня судья.

— Знаете, я когда её в первый раз встретила…

«Это был просто огромный дом. Нет, не так — это был огроменный домина у самого пляжа, который вроде как был даже огорожен, как их территория. Причём здесь было несколько таких домов — белых, каменных и многоэтажных. Здесь жили богачи со всего города. Мне пришлось идти пешком больше часа от остановки — сюда явно ездили только на своих машинах.

Интересно, сколько такой стоит? Наверное, купи меня какой-нибудь дурак на органы или… про что там шутил Паб? Так вот, наверное, я вся бы никогда столько не стоила, сколько одна калитка здесь. Красивая такая. Отковырнуть бы её и сдать на металлолом. Или как такое изделие было бы проще продать?

— Улица Ла Рамбла? — спросила у выглядывающей над этими самыми воротами женщины.

Вышло как-то странно.

— Какой номер дома тебе нужно, детка? — поливала цветы она, — или лучше назови фамилию, я скажу дворецкому тебя отвезти. Как ты вообще сюда попала? Долго шла?

Я испугалась, потому и мотнула головой.

— Не нужно меня никуда везти! — отошла от нее подальше, — в-вы…

— Оу, не пугайся, — взмахнула лейкой в воздухе она, — никто тебя не обидит! Я только хочу помочь, милая. Так кто тебе нужен?

Я думала целую минуту доверять ей или нет. Но всё же решилась:

— Ее зовут Альба Еррера, — я пыталась выглядеть высокомерно, чтобы никто не увидел во мне… меня.

— Вернись на три дома назад, сверни в проулок справа и напротив будет дом Еррера, — женщина расплылась в улыбке, — у их садовника такие роскошные кусты олеандра… у меня почему-то в этом году они засохли, — она поджала губы, — жара, что ещё сказать.

— Зачем садить цветы, если можно посадить деревья, которые будут давать вам фрукты? — скрестила на груди руки я.

— Высаживать, детка, — на меня наставительно посмотрели, — правильно говорить так. А насчёт деревьев, то они у хозяина тоже растут. В саду, — она указала почему-то на дом, — и ему совсем не нужно много деревьев. А цветы красивые.

Она сама была прислугой здесь, вот в чём дело. А по внешнему виду казалась богатой. Особенно это платье. Может она ворует?

— Ладно, — махнула ей рукой я, — цветы, блин.

Звучало очень глупо. Я может тоже хотела себе столько земли за забором, что могла бы… нет, я бы точно всё засадила овощами, какими-нибудь. Сама ела и продавала. И у меня точно было бы много денег.

— Долорес! — встретила меня у ещё одного домины женщина, — наконец-то! Я уже хотела отправлять за тобой поиски! — она ждала, пока я подойду к тому самому коттеджу, про который говорила женщина с соседней улицы, — прости меня, я не догадалась, что ты без машины…

Я подошла, а она застыла с вопросом в глазах.

— Здравствуйте, я не думала, что до вас нужно будет идти пешком, — я смотрела на неё с мольбой, — и немного заблудилась. Простите.

Я опоздала на целый час.

— Сколько тебе лет, милая? — свела брови в одну женщина.

Я сглотнула от страха.

— Шестнадцать, — выдохнула я, — простите, что не сказала по телефону… потому что вы бы меня сразу отмели, а я… у меня трое младших детей в семье, так что я умею обращаться с ними и… как я поняла, у вас совсем маленький мальчик, а у меня ну очень много опыта общения с младенцами! И-и… я быстро учусь! У меня очень много свободного времени, так что я смогу даже оставаться на ночь, чтобы вы… отдохнули, — я вглядывалась в её качание головой и мне хотелось плакать, — пожалуйста, у-у меня… мне очень нужна эта работа. Я обещаю вам, что не подведу!