* * *

Тюрьма. Крепость Громовых.

Руки. Ошибка была в слишком белых руках. Кожа успела огрубеть лишь на внутренней стороне, а внешне я был всё тем же белоручкой. Надо было надеть перчатки.

Рубить сплеча тогда не стал — понимал, что меня повяжут в любом случае. Так зачем усугублять наказание? Я не кровожадный упырь и видел, что отношение солдат ко мне было как минимум трепетное. Их задача — охранять наследника. А калечить просто так человека не в моём характере. Вот набить морду, да.

Сегодняшнее событие показало мне, насколько эффективными могут быть совместные действия группы людей с татуировками. Это выглядело мощно. Для выполнения тактических задач самое то. А тату на невидимость и вовсе приоткрыла мне новые возможности.

Она вроде как временная, но таких в продаже я не видел. Ещё бы — наверное, кланы вмиг скупают столь ходовой товар. Та самая незаметная война за ресурсы и информацию. Барыги, перекупщики, шпионы разных мастей — всё это атрибуты экономического противостояния, от которого напрямую зависит и военка.

Чем лучше укомплектованы твои люди, тем больший спектр задач они способны решать. Плюс безопасность рода повышалась. До конца пока не понял, как это всё работает — слишком мало данных.

Бока мне не сильно помяли. Решив, что утро вечера мудреней, я очистил голову от лишних мыслей и заснул.

Дверь заскрипела, и я нехотя разлепил глаза. Знакомый тюремщик попросил на выход. Надо же. Я думал, что просижу тут ещё как минимум месяц. Уже распланировал занятия по укреплению тела.

Меня проводили к отцу, где тот сдержанно сообщил о своём великодушном решении простить мне побег и позволил взять на бал Кристину.

— Всё равно мы не успеем никого найти тебе в пару. Если бы ты не был таким... — он глубоко вздохнул, не желая обострять конфликта. — В общем, тебя ни во что не ставят другие рода, Гордей. Ты пропустил ту пору, когда молодые люди из высших семей знакомятся и заводят связи.

— Что от меня требуется?

— Не обосрись.

— Без проблем, — я не был настроен ругаться с ним, задача предельно ясна, а большего мне и не надо.

К тому же ещё и не выспался. Как только вышел из кабинета отца, подозвал к себе Калеба.

— Сообщи Кристине, чтобы готовилась к балу и да это, — я щёлкнул пальцами, а потом взял слугу за пуговицу, когда тот обернулся и опять подошёл, — организуй ей платье.

— Будет сделано.

— Лучшее, — глядя на него снизу вверх, уточнил я.

— Хорошо.

Дворецкий мне нравился всё больше и больше. У мужика железная выдержка. Я подозревал, что он много дерьма повидал на своём веку. У меня пока нет средств поощрения, но потом обязательно его отблагодарю, как укреплюсь тут.

Осталось пять заклинаний после вчерашнего побега. Одно я использовал на уроках танцев. В случае чего — этого должно хватить для самообороны.

За всякими мелочами, вроде приготовления костюма, консультаций по поводу этикета, разговорами с очередной смазливой мордашкой время пролетело быстро. Ян изображал из себя оазис спокойствия и уверенности. Так и подмывало подшутить над ним, но я сдерживался.

Это мой последний шанс вытащить из тюрьмы Ларла и вообще хоть как-то устроиться в этом гадюшнике. Временами я ловил недружелюбные взгляды Густава, а вот Мартын и виду не подавал, вёл себя, как обычно. Интриган какой, будем знать.

— Ты готова? — я постучался в комнату Кристины.

— Да, сейчас, — послышался шорох платья.

Дверь сначала выпустила служанку, а затем я увидел и саму хозяйку комнаты.

— Тебе идёт, шикарно, — сразу же вошёл в роль и вогнал её в краску.

— Спасибо, — она немного замешкалась, но потом поправила складку голубого платья, доходившего ей до щиколотки. Я загляделся на её оголённые ключицы. — Меня сегодня с утра с ним атаковали. Голова кругом. Долго выбирали.

Она продолжала нести всю эту милую чушь про шмотки, а я понимающе кивал и поддакивал, стараясь настроить её тем самым на дружественный лад и придать уверенности. Она ей ещё пригодится.

Кристина взяла меня под локоть, и мы вышли в просторный зал, где сновали туда-сюда слуги. К центральному терему уже подогнали семь карет. Все сразу на нас стали поглядывать и шушукаться. Я делал вид, что ничего не замечаю, и забавлял Кристи всякими пустяками. Не знаю, засекла ли она реакцию остальных, но внешне никак этого не выдала.

— Всё спускаемся-спускаемся, — парад родственников хлынул на выход, нас, как двух изгоев, поставили в самом конце, но, если честно, я был даже рад этому.

Пускай булькают в своём болотце фиктивных привилегий. Моя цель — собственный род, а не просто место под чьим-то крылом. Это значит, что я должен быть на верхушке пищевой цепи.

Всех рассадили по своим местам, и длинная процессия выдвинулась в город Хаттарун. В пути мы пробыли около часа и подъехали к огромному дворцу с колоннами. Кристи рассказала, что это собственность самого императора. А Плесницкие не мелочились с арендой, подумал я, вылезая из кареты первый и подавая руку девушке.

Слишком поздно, но я заметил, что на остальных дамах появились украшения. Когда мы садились в кареты, их не было. Тётки и их дочери торжествующе свысока смотрели на нас. Со своими полуулыбочками они прошли вперёд, сверкая ожерельями и кольцами.

Жаль, а я ведь только начал верить Калебу. Не мог он не знать о готовящемся заговоре гиен. Кто-то может подумать, что тебе всегда будут врать топорно и в лоб, но я в этом деле довольно искусен. Для хорошей лжи вреден открытый конфликт. Сам-то я научен держать удар, а вот моя спутница растерялась.

Не удивительно, ведь для неё это первый выход в свет. Если Арвина никто не сдерживал, и он сам был виной боязливого затворничества, то вот Кристину, как нежелательный элемент семьи, не допускали к общим торжествам. Всё это время она никуда дальше поместья и редких поездок в город не выбиралась.

Девушка стала молчаливей и натянуто улыбалась на любые мои попытки развеселить. Бросала тайком взгляды на декольте, дорогие серьги и разукрашенные кольцами пальцы. Я мысленно ругал себя, предполагая, что удар будет нанесён по мне и потому подготовился обстоятельно, но за всеми этими побегами и драками вылетел из головы именно женский дресс-код.

В моём старом мире ценился баланс красоты и драгоценных финтифлюшек. Здесь же некоторые дамы были похожи на рождественскую ёлку. Выглядело вульгарно и без вкуса.

Когда мы зашли внутрь, я увидел, как стоявший у дверей слуга громко представляет гостей, усиленным татуировкой голосом, чтобы каждому участнику бала было слышно, кто прибыл. Префикс нашего рода был «бароны». Странно, но в этом мире титул давался сразу всей семье. То есть формально я барон. Дворовые для простоты называли барином.

Барон это третий по старшинству среди императорских рангов. Всего их семь (я не удивлён — эта цифра была везде). Ниже нас стояли рыцари и рубежники. Именно с них и начиналась будущая знатная ячейка.

Создавалась семья. Если женщина рожала мужу много сыновей, то он натаскивал их на предмет охоты в рубежных зонах. Из-за того, что процесс воспитания и становления был долгим, рубежникам разрешалось иметь несколько жён. Если муж в состоянии, конечно, прокормить всё семейство.

Однако с ростом ранга многожёнство считалось грязным делом у аристо.

«Ну, не знаю, не знаю», — ответил мне из штанов отросток барона.

У моего отца была одна жена. Некоторые главы родов скрывали своих вторых и третьих супруг, боясь позора. Но, пока это не вскрылось на всеобщее обозрение, всем было пофиг. В гонке за власть хороши все методы, поэтому в кулуарах к многожёнству относились с пониманием. Ведь сыновья от таких связей в будущем становились верными офицерами со своими отрядами.

Они платили в казну рода налог от добычи в рубежных зонах и были грозной силой, с помощью которой можно было делать грязь.

Ведь формально они не члены рода и если поместье врага вдруг подвергнется нападению, можно будет говорить — так это левые людишки, мы их не знаем. И вообще, это оскорбление!