Боюсь, времени слишком мало и придётся пожертвовать тренировками по фехтованию.

Моим учителем оказалась женщина пятидесяти лет. Сначала это была сексапильная молодка, и я готов был расцеловать Калеба, но мой папашка-ханжа прознал про это и распорядился сменить хореографа. Что-то подсказывало, что слухи о «приключении» со служанкой дошли до него.

Пришлось долго ругаться. Ведь одно дело учить, а другое — целый марафон по этим грёбаным танцам. Пожилая женщина просто не выдержит такой нагрузки, а мне нужно не упасть в грязь лицом перед Плесницкими.

Сошлись на компромиссе — моим партнёром стала Кристина. Всё это под строгим присмотром сухонькой мадам Эстер. Оказалось, что это моя супердесятиюродная тётка в пятом колене на киселе.

Она была из крайнего правого терема и редко участвовала в больших делах семьи. Её муж давно умер, и теперь она жила для себя, изредка помогая роду в таких вот мелочах.

— И раз два три, раз два три, — эхом раздавалось в пустом зале, где проходили занятия. — Ногу чуть-чуть вперёд, а ты Кристи не спеши, ты тянешь его. Так не должно быть — мальчик ведёт девочку, а не наоборот.

— Да какой я вам мальчик, — сдув волосы в сторону, сказал я, раскручивая за руку свою запыхавшуюся партнёршу.

Если что я и сам порядочно устал.

— Для меня вы все мальчики и девочки.

— Ну, тут не поспоришь, — пробурчал я, решив экономить силы.

Мы разминались около часа перед основной тренировкой. Все эти адажио, тондю-фондю, пасе, де влюпе и прочие помпезные словечки мне встречались ещё в том мире.

На самом деле занятия танцами по интенсивности не уступают боксёрской тренировке — с тебя просто семь потов сгоняется. Хотя, казалось бы, что там — ножкой дрыгай туда-сюда. Ага, как же...

Мы повалились прямо как есть на пол и отдыхали во время перерывов. К сожалению, мои ресурсы кончились намного раньше, и было решено использовать изредка татуировки, чтобы закрепить хотя бы технику.

После этого, к моему удивлению, тётушка Эстер выдала нам по чертежу с показателем выносливости на целую неделю. Ого. Я посмотрел на неё удивлённо.

— Да вы, тётя, полны сюрпризов.

— То ли ещё будет, мой мальчик, то ли ещё будет, — улыбнулась она довольная.

Мадам Эстер была прямая как струна даже в таком серьëзном возрасте. Держалась истинной аристократкой — гордо и с осознанием, кто она и какое место занимает, но при этом без зазнайства. Это и её профессионализм подкупали. Я понял, что попал в хорошие руки. Хоть в чём-то Ян Громов оказался полезен.

К сожалению, с моим малым количеством заклинаний чертёж на выносливость не актуален, но вот Кристине он пригодился. У девушки было двадцать открытых заклинаний.

Это немного покоробило меня. Как же так? Я ведь сын аристократа, а она простолюдинка. Но потом выяснил, что это мой дед баловал девчонку и выбил для неё привилегию на улучшающие чертежи.

Мы занимались до самой ночи. Еду приносили прямо в зал. Все втроём садились за неказистый шатающийся столик и весело проводили время. Правда, меня чуть не вырвало один раз, когда принесли сыр. Я схватил треугольный кусок и выкинул в открытое окно. Бросок оказался удачным — угодил прямо в проходившего мимо Густава, но тот не успел заметить, кто это сделал.

На ужин спускались в общую трапезную, где Эстер уже докладывала Яну о наших успехах. Тот вначале удивился моему желанию освежить навыки, но ничего против не сказал. Мы могли бы с ним подружиться, но мне так нравилось брынькать на его нервишках, что тут без шансов. К тому же у меня совсем другие цели в этом мире.

Я могу быть хорошим исполнителем и стану им, но только чтобы основать свой род. С полным пониманием, как это делается. Будем считать эту временную заминку стажировкой.

Всё шло хорошо ровно до тех пор, пока не выяснилось, что мне нужна пара на этот треклятый визит к Плесницким. Логичным было бы пригласить сестру, но та уже была занята. И это логично для Яна, но не для меня. Я хотел, чтобы пошла Кристина. Девушка заслужила свой первый бал.

Однако она не была дворянкой, и на этой почве назрел конфликт.

— Она не пойдёт на бал и точка, — сказал Ян Громов, постучав костяшкой пальца по столу.

Мы находились тет-а-тет в его кабинете.

— А с кем мне тогда идти? — развёл я в стороны руками. — У меня нет знакомств в других родах. И в такой короткий срок не смогу никого найти. Надо было раньше про это сказать.

— Как не было у тебя мозгов, так и не появилось. Я уж было начал надеяться...

— Давай опустим ту часть, где ты играешь разочаровавшегося отца, хорошо? — остановил я его до того, как начнётся плаксивая проповедь о непутёвом сыне. — У нас есть проблема и её надо решать.

— У нас? — усмехнулся тот, выходя ко мне. — Нет, Гордей, проблема у тебя, — он ткнул мне в грудь пальцем. — Это ты не выйдешь отсюда, если завалишь задание.

— Да?

— Да, — мы смотрели друг на друга, не желая уступать хоть капелюшку своих позиций.

— Ну, хорошо, я тогда никуда не пойду, — поправил я рукава белой рубашки. — Сам расхлёбывай с этой чеканутой Плесницкой и объясняйся, почему меня нет.

— Вот и решили.

— Ага, только всё это бесполезный трёп. Вас пригласили туда потому, что я поставил на место эту дурочку. Как её там? — я пощёлкал пальцами. — Альбина! Интересно будет посмотреть на твои оправдания. Что же получается, ты даже собственного сына проконтролировать не можешь...

— Пошёл вон!

— Да пожалуйста.

Я вышел из кабинета и направился в свою комнату, перепрыгивая через ступеньки. Пока все внизу пировали, я быстро переоделся в удобную для боя одежду, открыл окно и осмотрелся. На небе сверкали звёзды, внизу гудел пир, а по территории поместья сновала туда-сюда пьяная родня и распевала песни.

Луна покрылась тучами, и было достаточно темно для побега. Надоело хуже дикой редьки. Если мне не хотят предоставлять партнёршу для танцев или утверждать уже готовую кандидатуру, что это как не злой умысел?

Яну, видимо, доставляло удовольствие, доказывать сыну его несостоятельность, и к доводам разума он прислушиваться не хотел. Упрямый баран.

Времени не осталось от слова совсем, а если оно так, то отправляться завтра в темницу у меня не было желания. Прости Ларл, но я вернусь за тобой, когда смогу склонить другой род, а лучше два, на выступление против Громовых.

У меня есть достаточно информации, чтобы подсказать, как спланировать нападение на это поместье. Посмотрим ещё кто кого. Я достал из астрального кармашка татуировку на гибкость и активировал её, следом на силу — мне она понадобится в случае рукопашной.

За время общения с отцом я успел разглядеть его почерк и подпись. Подделать такое — раз плюнуть. Взял листок, чёрный конверт и белыми чернилами вывел на нём: «Срочно». Внутрь вложил пару пустых бумажек и запечатал воском от свечи. Пойдёт

Затем вылез через узкое окошко на крышу и прокрался до выступа. Выждал момент и спустился по козырьку, цепляясь за столб, ниже и ниже. Пока луна не вышла из-за туч, мне надо прокрасться с заднего хода и добраться до конюшни. Там уже вырубить пару бойцов, добыть их форму и выехать на лошади из ворот под предлогом задания от главы.

Я активировал два заклинания и почувствовал, как мышцы налились силой. Спрыгнул вниз, быстренько отряхнулся и припустил в нужную мне сторону. Когда подкрался ближе, изобразил из себя пьяного. Бухали аристократы почти каждый день, а вот простые бойцы несли службу.

Большая их часть расположена возле башен и на воротах. Некоторые патрулировали периметр. Мне оставалось надеяться, что охранник на конюшне не включит зрение Агатоса. Хотя, казалось бы, зачем? Ведь и так видно, что это Громов.

За эту ошибку я усиленным ударом вывел его из строя и затащил внутрь. Похоже, никто не заметил. Шустро снял с него одежду. Свою сложил в тюк и привязал к седлу лошади.

Парня тоже связал и запихнул в сено, оставив торчать лишь голову с кляпом во рту. Извини, братан — ничего личного. Гнить в тюрьме не входило в мои планы.