Библиотеки. Конечно, библиотеки. И прежде всего, Библиотека Конгресса. Из-за этой библиотеки люди специально прилетают в Вашингтон и проводят там недели. Я встретилась с детективом библиотеки. Он показал мне записи всех видеокамер за интересующие меня дни. Ни Колмогорова, ни блондинки на них не было.

Есть библиотеки в университетах. Вряд ли он заходил туда. Но я решила проверить самые известные. Я съездила к детективам University of Washington, Georgetown University, в George Mason University и просмотрела записи за интересующие меня дни. Результат отрицательный.

Нет, не библиотеки.

Блондинка показывала ему карту. Он мог посещать магазины, где продаются карты. Таких магазинов в Вашингтоне пять. Я объездила все пять: нигде ни его, ни блондинку не видели.

Потом на память мне пришел магазин подержанных книг Riverby Books Store. Я была в этом магазине года три назад. В подвале дома, который я сняла в Херндоне, валялось десятка три старых книг, и по совету Билла я отвезла их в этот магазин. Встретил меня комичный субъект в пенсне. Такие пенсне я видела только в кино. Он был небольшого роста, лет очень преклонных и смешно размахивал руками. Книги он оценивал справедливо, цену даже завышал. Вместо денег он выдал мне квитанцию, где было написано, что я подарила книги на такую-то сумму. Эта квитанция предназначалась для списывания с налогов.

Я отправилась в этот магазин. Встретил меня тот же субъект в пенсне:

— Вы снова принесли книги?

— Нет. Я хотела только спросить вас, не посещал ли вас этот человек?

— Подождите минут пять. Придет мой хозяин, у него и спросите.

— А он точно придет через пять минут?

— Он мне не докладывает. Может, и вообще не прийти.

— Тогда, может быть, ответите вы.

Я протянула ему фотографию Колмогорова. Субъект в пенсне взглянул на фотографию и тут же вернул ее:

— Почему я должен рассказывать вам о человеке, который скоропостижно скончался в гостинице?

Я показала гаджет. Он вздохнул:

— Раньше я узнавал полицейских, стоило мне только взглянуть на них. А в вас полицейского сразу не признал. Или вы очень хороший полицейский, или очень плохой.

— Это имеет какое-то значение?

— Нет. Просто всегда лучше знать, с кем имеешь дело.

— Это верно. Я, например, теперь знаю, что имею дело с человеком, который по утрам смотрит «Доброе утро, Америка».

— А что еще я должен смотреть?

— Вы хотите, чтобы я ответила на этот вопрос?

— Скоропостижно умер человек. Через несколько дней ко мне в отсутствие хозяина приходит молодая красивая дама-детектив и спрашивает, не заходил ли он в магазин. Это означает, что полиция подозревает, не умер ли он с чьей-то помощью.

— Чем интересовался этот господин?

— Он спросил меня, есть ли у меня старые карты.

— Какими картами он интересовался?

— Картами Вашингтона.

— Вы сказали: «старые карты». Он уточнил, какого года карты его интересовали?

— Он сказал: «середина века».

— У вас есть такие карты?

— Есть. Но немного. Я ему принес десяток карт. Если вы захотите посмотреть эти карты, то я вам не советую. Из-за пыли. Вы хотите их посмотреть?

— Нет.

— Вы хороший полицейский. Плохой обязательно посмотрел бы. Потому что хорошие работают для дела, а плохие — для доклада начальству. А вот и мой хозяин.

В комнату вошел субъект латиноамериканской внешности.

— Мисс полицейская интересуется тем русским, который рассматривал у нас карты Вашингтона.

— Да, был такой. Знаете, мисс, в этом городе много людей со странностями. Этот рассматривал старинные карты американских городов.

— Мне ваш помощник сказал, что он интересовался только картами Вашингтона.

— Ну да, — с готовностью согласился хозяин. — Этих сумасшедших интересуют только столицы. Что еще хотела бы знать мисс?

— Когда он смотрел карты, он делал какие-нибудь заметки?

— Я не видел. Я оставил его одного.

— Рассматривал долго?

— Долго. Около часа.

Я протянула ему фотографию блондинки.

— А эта дама заходила к вам в магазин?

Хозяин долго рассматривал фотографию:

— Нет, эта не приходила. Есть ли еще ко мне вопросы?

Я протянула свою визитку:

— Если что вспомните, позвоните.

Я поняла, что из этого субъекта ничего больше не вытянешь. Завтра я позвоню его помощнику.

Но человек в пенсне меня опередил. Он сам позвонил на следующий день:

— Та дама, фотографию которой вы показали хозяину, действительно не приходила, но…Я сегодня, как обычно, утром слушал Лару Спенсер, и мне пришла в голову мысль. Может быть, она вас заинтересует. К нам приходила француженка, которая тоже умерла в той же гостинице.

— Вы поделились своими соображениями с хозяином?

— О да. Конечно. Но он сказал, чтобы я молчал.

— Он объяснил причину?

— Конечно. Он сказал, что если об этом напишут в газетах или покажут по телевидению, это может оттолкнуть посетителей от нашего магазина.

— Расскажите подробнее о её визите.

— Всё то же самое, что и с русским. Оба приходили, оба попросили старые карты Вашингтона. Обоим я принес карты. Они подождали, пока я выйду из комнаты, и стали их рассматривать. Потом поблагодарили и ушли.

— В той комнате, где они смотрели карты, были карты других городов?

— Вы мне задали неожиданный вопрос. Там рядом лежала подборка карт.

— Старых карт.

— Старых. Но я не уверен, смотрели ли они их.

— Из какой страны ваш хозяин?

— Говорит, что из Мексики. Но у меня есть знакомая мексиканка из Майами, так после разговора с ним она мне сказала, что у него странный выговор. Он говорит по-испански с очень странным акцентом.

— С каким?

— Она не смогла понять.

Через час меня вызвал Билл. У него на столе лежало окончательное заключение патологоанатомов:

— Они нашли следы какого-то рицина. Точнее, какого-то неизвестного им производного рицина. Отослали специалистам. И что интересно. Они второй раз сталкиваются с этим веществом.

— Хочешь, я догадаюсь. Это же вещество нашли у французской леди, которая умерла в том же отеле.

— Совершенно верно. И ты хочешь подробно узнать об этой леди?

— Верно.

— Я об этом уже подумал и заблаговременно нашел координаты человека, который ею занимается.

— Предупреди его, чтобы он ввел меня в курс дела и ничего не скрывал.

— А его предупреждать не нужно. Он и так тебе все скажет.

— Имя? Номер телефона?

Билл написал имя на бумаге и протянул мне:

— Ну как?

Имя это было — Eugeny Lonov, мой отец.

— Номер телефона тебе не нужен? — съехидничал Билл.

— Нет.

— Сегодня среда. Завтра можешь отправиться в служебную командировку к себе домой. Но никаких суточных. Тебе и так повезло! Четыре дня во Флориде!

В аэропорту меня встретила мама:

— Отец смотрит футбол.

Когда мы приехали домой, футбол уже закончился, и отец ждал меня на веранде:

— Спрашивай.

— Ты сам решил заниматься этой Дюма или тебя попросили?

— И то и другое. Мне проходилось с ней встречаться.

— Ты ее хорошо знал?

— Можно ли узнать человека за шесть часов!

— Можно. Все зависит от того, как узнавать. Кто она?

— Когда я с ней встречался, она работала в полиции.

— Где? Догадываюсь, что в Париже.

— Догадалась.

— Ты, конечно, уже позвонил своим друзьям в Париж и попросил рассказать, чем она занималась в последнее время.

— Я позвонил. Мне сказали, что пять лет назад Дюма ушла из полиции и стала активисткой движения Марин Ле Пен. Но вот дальше… Ты, конечно, не знаешь, где находится деревня Мальбюиссон.

— Не знаю.

— Это курорт рядом со Швейцарией, в нескольких часах езды от Лозанны. Во время оккупации там отдыхали немецкие офицеры. Однажды я провел два дня в местном отеле. Если мне память не изменяет, он называется Le bon acceuil. По утрам там подавали омлет с шампиньонами… Год назад по делам своей партии Дюма приехала в эту деревню и остановилась в том же отеле. Но, в отличие от меня, она оказалась более внимательной. В номере, где она ночевала, висела старая картина. Очень старая. Она сфотографировала картину, а потом в Париже показала специалисту. Оказалось, это давно потерянная картина Ван Гога.