Д м и т р и е в. Боже ж мой, какая благодать кругом! Никогда еще птички так не распевались! Между прочим, как ты скажешь: если птичку напоить, она должна еще громче петь, а?

Ф и л и п п о в (наливая очередной стакан). Не знаю, не пробовал. Пил я со всяким народом, а с птицами — не пил!

Д м и т р и е в. Ты, Ваня, с понятием по этому делу. Не помню случая, чтобы тебя кто-нибудь осилил!

Ф и л и п п о в. И этого сказать не могу. Один раз меня все-таки…

Д м и т р и е в. Поклеп на себя возводишь, Ваня. Зря!

Ф и л и п п о в. Нет, один раз меня перепили! Стояли мы около шести суток в Коломбо, на острове Цейлоне. И очень полюбили одно тихое заведение: вдова матросская держала… Кроме нас, туда еще заходили американцы с «Алабамы». Так вот ихний капитан предложил потягаться. От наших меня выдвинули, а он сам взялся. Поставили перед каждым двадцать посуд — от такого горшка до такусенькой рюмочки. Он пил сидя, а я — стоя.

Д м и т р и е в. Сидя же легче, Ваня.

Ф и л и п п о в. Самолюбие меня заело и уверенность была! Дал американцу лишний шанс! Девятнадцать пили вровную! А двадцатую, самую маленькую, чувствую, не принимает нутро. Ну, никак не принимает. Довожу ее до роту — не запрокидывается голова! А он к своей дотянулся, до зубов дотащил, выпил — и победил! Я признал себя побежденным, за все красиво расплатился, со всеми вежливо попрощался и своим ходом, не шатаясь, пошел на корабль. А вот американец остался.

Д м и т р и е в. Такой пьяный был?

Пауза.

Ф и л и п п о в. Нет, он помер!

Д м и т р и е в. Потому излишество! Вот мы с тобой в полном порядке! Тишина, покой, красота! Солнышко греет, готов к труду и обороне!

Ф и л и п п о в (строго). Это хорошо, что готов! На берегу океана живем, Костя! Он границ не имеет!

Д м и т р и е в. К чему сказано?

Ф и л и п п о в. К тому, что внимательно смотреть надо! (Пауза.) Я, брат, одно дело большое задумал. По части рыбозаготовок… Нет, пока ничего тебе не скажу, но если мы его сделаем, значит быть нашему совхозу ведущим в государстве.

Д м и т р и е в. Ох, гордый ты, Ваня! Во все вмешиваешься, все норовишь по-особенному! Не зря мы тебя старшим на боте поставили! Любишь быть первым!

Ф и л и п п о в. Да, это я люблю! А вот одного только простить не могу! Родной племянник меня со службы прогнал! Но ничего! Я ему еще докажу, на что мы способны!

Дмитриев хочет что-то сказать, но, махнув рукой, молчит. Филиппов замечает этот жест.

Ты не маши, Костя! А сказал — не прощу, — значит, не прощу! Молчи, понимаешь, а то поссоримся!

Д м и т р и е в. Я молчу, Ваня: рта не открывал!

Ф и л и п п о в. Все нынче больно умные стали!

Д м и т р и е в. Это верно. Идут давеча два молодых водолаза. Академики, знаете ли! И разговаривают не по-нашему. Я их останавливаю: «Что же вы, господа профессора, родную свою речь забыли?» А они мне в ответ: «У нас, Константин Яковлевич, изучение языка обязательно!.. Вот и практикуемся». (Пауза.) Погибла профессия, Ваня! Мы с тобой как на море ходили? Грудь на грудь, один на один! А эти заберутся в самовар, и вокруг каждого еще по две машины на подмогу… Окончилось водолазное дело…

Ф и л и п п о в. Да, уж опасность не та! Каждый может в таком инструменте под воду пойти. Прогулка…

В конце улочки появляется  М и х а и л. Филиппов видит его. Вздрогнув, он быстро встает и входит в дом. Дмитриев, оглядываясь, ковыляет за ним. Филиппов закрывает за собой дверь. Михаил приближается к палисаднику и почти сталкивается с быстро подошедшей  Л е н о й. Она хочет обойти его, но он берет ее за руку.

М и х а и л. Что вы тут делаете… Елена Львовна?

Л е н а. Право, и сама не знаю, Михаил Иванович!

М и х а и л. Да нет, знаете же!

Л е н а (тихо). Знаю! Думала, что вам будет трудно прийти к Ивану Степановичу… хотела его привести к вам!

Михаил качает головой и усмехается. Пауза. Лена опускает глаза.

М и х а и л. Спасибо, Елена Львовна! Я сам! (Идет через палисадник к дому.)

За ним из-за занавески следит Филиппов. Михаил стучит в дверь. Лена подходит ближе и слушает. На первый стук никто не открывает. Михаил снова стучит.

Ф и л и п п о в. Кто там еще?

М и х а и л. Я, Михаил!

Ф и л и п п о в. Кто? А ну-ка, повтори!

М и х а и л. Это я, дядя, Михаил!

Ф и л и п п о в. Какой я тебе… дядя? Нет у меня родни! Мне этот дом и земля государством за службу даны! Я не позволю, чтобы всякие сюда таскались.

Пауза.

М и х а и л. С вами, Иван Степанович, говорит капитан-лейтенант Денисов!

Ф и л и п п о в. Ах, вот что! Надо было раньше так и сказать. Я вас не узнал, товарищ начальник штаба! Простите великодушно! Очень тронут вашим вниманием! Чем заслужил?

М и х а и л. Разрешите, я сначала войду. Мне с вами неудобно через дверь разговаривать!

Ф и л и п п о в. Ах, вам неудобно! Как обидно! Но у меня гости, товарищ капитан-лейтенант! Я сегодня отдыхаю! Нахожусь в домашнем туалете. Приходите через часок!

М и х а и л. Я вас не задержу…

Ф и л и п п о в. И не просите, не могу, не могу, не могу… такого человека принять в «неглиже»… Нет, не смею!

М и х а и л. У меня неотложное дело, дядя!

Ф и л и п п о в. Как вы сказали?

М и х а и л. Откройте дверь! Нехорошо, люди уже начинают смотреть!

Д м и т р и е в (шепотом). Пусти его, Ваня!

Ф и л и п п о в (резко). Молчи! (В дверь.) Я людей не стесняюсь. Пусть люди знают, что он мне и теперь жить не дает! Но ведь вам это слушать неинтересно, дорогой товарищ начальник штаба, капитан-лейтенант Михаил Иванович Денисов! Я отчества не спутал? Кажется, правильно, а?

М и х а и л (снимает фуражку и вытирает пот). Я вас очень прошу, Иван Степанович, разрешить мне войти!

Ф и л и п п о в. А вы семь раз вашу просьбу повторите, тогда я подумаю.

Михаил берется за ручку и со всей силой бьет плечом в дверь. Она с треском открывается, и Михаил по инерции влетает в комнату.

Ф и л и п п о в (отпрянув, кричит). Убью! (Старается поймать одну из бутылок, стоящих на полке.)

Лена, видя, что Михаил захлопнул за собой дверь, мечется, затем, приняв какое-то решение, убегает.

Пауза.

Дядя и племянник стоят друг перед другом. Дмитриев опасливо уносит в угол всякие тяжелые предметы: бутылки в первую очередь. Пауза.

Ф и л и п п о в (садясь спиной к Михаилу.) Всю жизнь буду помнить, как ты меня… Уйди отсюда, пока я народ не позвал!

М и х а и л (не обращая внимания на его слова, Дмитриеву). Оставьте нас, Константин Яковлевич! Нам надо поговорить!

Д м и т р и е в. Понимаю-с, Михаил Иванович! Иду!

Ф и л и п п о в (хватает Дмитриева). А я не хочу, чтобы ты уходил. Кто смеет гнать отсюда моего друга? Кто?

Д м и т р и е в. Да что ты, Ваня? Кто меня гонит? Меня никто не гонит. А только мне неудобно слушать личные разговоры. Интимные, так сказать. Мы ведь с понятием о культуре!.. А ты — поаккуратней!

Ф и л и п п о в. Иди к черту! Учить еще меня будет.

Дмитриев, ковыляя, уходит.

Пауза.

М и х а и л. Разговор у меня с вами, Иван Степанович, будет совершенно секретный! Я к вам за помощью.