По трапу а г е н т ведет А с ю. У нее завязаны руки. Она тревожным взглядом быстро окинула палубу. Василий и Акопян даже не поднимают головы.
А н г л и й с к и й о ф и ц е р (Асе). Вы знаете этих людей?
А с я. Нет.
А н г л и й с к и й о ф и ц е р. А вы знаете эту женщину?
Василий и Акопян отрицательно качают головой.
Говорите правду, и я вас отпущу! (Лейтенанту.) Лодку возьмем с собой, в Петровск! Там все станет ясным!
Василий встрепенулся и что-то мычит.
(Василию.) Что? Будешь говорить?
Василий кивает головой. Акопян и Ася с презрением смотрят на Василия.
Развяжите ему рот!
Василию развязывают рот. Ася бледнеет и отворачивается.
Говори!
Василий вдруг громко поет: «Вы жертвою пали в борьбе роковой…» Ася присоединяется: «…любви беззаветной к народу…» Акопян рвется из рук матроса.
Л е й т е н а н т. Молчать!
А н г л и й с к и й о ф и ц е р. Подождите! (Вынимает браунинг, медленно идет к Василию.)
В а с и л и й (изо всех сил). Слышишь ты нас, Ивин?
Голос Ивина снизу: «Слышу!» Английский офицер бросается с браунингом к трюму, но оттуда раздается выстрел. Английский офицер падает на палубу. Василий поет: «Мы отдали все…» Взрыв, другой, третий. Все взлетает на воздух.
З а н а в е с.
Картина седьмая
Астрахань побеждающая
У Лукина. Тускло горит свет. Глубокая ночь. На улице воет сильный морской ветер. Осень. Л у к и н сидит у стола за картой. Л е н я дремлет у полевого телефона. Рядом с телефоном телеграфный аппарат. Лукин смотрит на Леню.
Л у к и н. Леня!
Леня спит.
Спать охота, Леня?
Л е н я (сразу вскакивает). Нет! (Протерев глаза.) Никак нет, товарищ начальник! А вам?
Л у к и н (улыбаясь). А мне уже третьи сутки хочется. Никак, понимаешь, не выспишься. А теперь и вовсе не придется…
Л е н я. Понятно, товарищ начальник…
Л у к и н. Ты теплые вещи захвати! Зима, Леня, на носу! Она, голубушка, на Кавказе внезапно приходит! Так, смотришь, тепло, солнце, а потом сразу снег!
Входит ш т а б н о й.
Как самолеты, Александр Васильевич?
Ш т а б н о й. Материальная часть в порядке. Дадут бензин — и в полет!
Пауза.
Только вот… подадут ли его?
Л у к и н. Я ждал их еще вчера! Но… наши лодки, Александр Васильевич, ходят не по очень точному расписанию.
Штабной кивает головой.
Если придут сегодня, половину — в резерв, остальное к ангарам, немедленно!
Ш т а б н о й. Слушаюсь! К вам гость, Андрей Матвеевич!
Л у к и н. Кто такой?
Ш т а б н о й (кивает головой). Входите, товарищ!
Входит п а р т и з а н.
Л у к и н. Здоров, Никаша! Когда заявился?
П а р т и з а н. С полчаса, Андрей Матвеевич! Дело больно срочное! Вот я старичку твоему докладал уже.
Ш т а б н о й. Требует (разводит руками) артиллерию для партизанского отряда! Такой крик поднял…
Л у к и н. Опять шумишь, Никаша?
П а р т и з а н. А как же не шуметь. Нас теперь много! Полторы тысячи! Одних партийных большевиков двадцать душ обоего пола! Как же это можно без орудиев? Он дал винтовки, пулеметы, патроны, а пушку не дает! Десять человек нас за этим товаром приехало!
Ш т а б н о й. Не провезут они орудия, Андрей Матвеевич! Я ему объяснил, а он одно: «Пойдем к Лукину».
П а р т и з а н. Дай, товарищ Андрей, орудию! Честное слово, не пожалеешь. Вернемся обратно к себе, в камыши, и пушки провезем в целости-невредимости!
Ш т а б н о й. Безумие, Андрей Матвеевич!
П а р т и з а н. Дай пушки, очень просим!
Л у к и н. Подожди!
Пауза.
Дайте им два орудия, Александр Васильевич! Горных, облегченного типа! (Партизану.) Разобрать придется.
П а р т и з а н. Это ладно! Мы соображаем, как такие деликатные вещи надо возить! А тебе — спасибо!
Л у к и н. Ждите нас скоро к себе!
П а р т и з а н. Ждем, Андрей Матвеевич! Будь здоров, дорогой товарищ! (Нахлобучивает шапку.)
Штабной качает головой.
Л у к и н. Не хмурьтесь, Александр Васильевич. Привыкайте к таким делам.
Ш т а б н о й. Слушаюсь, Андрей Матвеевич!
Л у к и н (жмет руку партизану). Не подкачаете, камышане?
П а р т и з а н. Не сомневайся! (Штабному.) Видал? Поехали за пушками! (Уходят.)
Лукин проходит к себе. Входит И л ь и н и ч н а.
Л е н я (в трубку). Укрепрайон? Укрепрайон? (Ильиничне.) Бабушка! Он ждет сегодня наших.
И л ь и н и ч н а. Дай бог! И Васенька мой вернется. Я Андрея Матвеевича просила, чтобы отдохнул сынок подольше! Варежки ему связала, две смены белья теплого приготовила и свое — казенное — обмундирование! Брюки мне вчера выдали ватные, тельник… (Всматриваясь в темноту.) Уж пора бы им… (Уходит.)
Л е н я (в трубку). Укрепрайон? Укрепрайон? Ага! Будь все время у аппарата!
С Ш а й т а н о м входят ж е н щ и н а - п о л и т р а б о т н и к и к р а с н о а р м е е ц.
Ж е н щ и н а (Шайтану). Где листовки?
Ш а й т а н. Вот забирайте — на рояле!
Ж е н щ и н а. Так мало?
Ш а й т а н. День и ночь типография печатала.
Ж е н щ и н а (разрывает пачку, вынимает одну листовку, читает). «К трудовому населению Северного Кавказа…» (Красноармейцу.) Берите, товарищ! (Берет сама листовки.)
Шайтан помогает. Красноармеец забирает остальные листовки. Все трое быстро уходят. Входит к у р с а н т. Леня встает.
К у р с а н т. Товарища Лукина можно видеть?
Л е н я. Садитесь! Он сейчас…
Курсант уже собирается сесть, но Л у к и н возвращается в комнату.
К у р с а н т. Товарищ член Реввоенсовета? Командир железного батальона курсантов Платонов. Батальон назначен к отправке в Кизлярском направлении.
Л у к и н. Когда выступаете?
К у р с а н т. Сегодня ночью.
Л у к и н. По какому вопросу ко мне?
Пауза.
К у р с а н т. Насчет снабжения. Голодно, товарищ член Реввоенсовета.
Л у к и н. Знаю. Эти дни — совсем плохо.
К у р с а н т. Ребята узнали, что только сейчас вагон картошки пригнали на станцию. Разрешите воспользоваться?
Л у к и н. Непременно! Одну минуту. (Снимает трубку.) Вокзал? Кто говорит? Здравствуй, Миша! Это я, Лукин! Сейчас уходят на фронт курсанты… Надо снабдить их продовольствием… Нет ничего? А вагон картошки? Ты не крути, я уже знаю! Ну, хорошо! (Вешает трубку.) Удивился очень, откуда я узнал о вагоне! Всего, говорит, сорок минут как прибыл. (Берет лист бумаги, пишет.)
