И на слове «жизнь» наступает смерть: раздается четвертый выстрел.
С у с л о в. Четвертый номер пошел. Сколько задумала, Мария Павловна, а? (Всматривается.) Ой нет, кажись, встал.
Мария Павловна заканчивает обойму: пятый выстрел.
Вот теперь лег. Добила.
Пауза. Комиссар подходит к политруку.
К о м и с с а р. Ну что, политрук? А мы с тобой решили в пути «Анти-Дюринг» подчитать. Лекции провести про Марксово учение. Поубавилась наша аудитория.
Пауза.
Живы останемся — расскажешь небось все это тете Любе твоей. В Перми она у тебя?
П о л и т р у к (тихо). Вы будете смеяться, товарищ комиссар, но… (еще тише) насчет тети Любы — я выдумал.
Комиссар смотрит на него.
Нет у меня никого.
К о м и с с а р (смущенно). Ага… Ну, ничего. Да и не в тете счастье…
Мария Павловна быстро заряжает новую обойму.
С у с л о в (громко). Стой! Не стреляй! У них флаг белый. Товарищ комиссар, опять с флагом идут.
К о м и с с а р. Окликни их.
С у с л о в. Стой! Кто идет?
Подходят Н о л ь к е н и а д ъ ю т а н т.
Н о л ь к е н. По поручению его превосходительства генерала Мамонтова я направлен для вторичных переговоров с вами. Могу я видеть вашего командира?
Пауза. Мария Павловна приподнялась и смотрит на стол, на котором лежит командир. Комиссар соображает что-то. Все повернули головы и смотрят на него. Комиссар поправил на себе одежду и вышел на площадку.
К о м и с с а р. Здравствуйте. О чем речь будет?
Н о л ь к е н. Бесцельно дальше проливать вашу кровь. Через пять минут мы превратим весь поезд в гору железа. Это ясно! Генерал вновь предлагает те же условия. Где ваш командир?
К о м и с с а р. Григорий Михайлович ужинает. Они просили по пустякам их не беспокоить.
Н о л ь к е н. Значит, вы отказываетесь вторично? Тогда можно поставить точку. Это последнее слово его превосходительства.
К о м и с с а р (весело). Скажите пожалуйста! Ну и шутник же ваш генерал! Так, говорите, опять сдаваться предлагает? (Кричит в вагон.) Слышите, ребята?
Вавилов толкнул напряженно слушающего Журбу, и весь вагон расхохотался. Хохочут баском — Вавилов, Журба. Суслов — баритоном, политрук — тенорком, молчит одна Мария Павловна.
К о м и с с а р (уходя, бросает Нолькену). Будьте здоровеньки, всего вам наилучшего. А ну-ка, хлопцы, проводите веселой песней его благородие.
Нолькен замер, а затем стал медленно пятиться — он ожидал выстрела. Но выстрела не последовало.
К о м и с с а р (вошел в вагон и кивнул Суслову, подавая ему балалайку). Веселей, ребята! Благородию!
Суслов подхватил балалайку, вертанул ее в руках и заиграл «Журавля».
К о м и с с а р (пристукнул каблуком и запел).
Соберемся-ка, друзья, да споем про журавля.
Жура, жура, журавель, журавушка да молодой.
Начнем с первых да мы полков,
С кавалергардов-дураков!
В с е (хором).
Жура, жура, журавель, журавушка молодой.
А д ъ ю т а н т. Весело у них!
Н о л ь к е н (круто повернувшись). Молчите… Идиот! (Пошел назад, но остановился, услышав голос комиссара.)
К о м и с с а р (высунув голову, кричит). Какого полка, ваше благородие?
Н о л ь к е н. Я — кирасир ее величества.
К о м и с с а р. Ах, кирасир? (Поет.)
У кого стоянка, как сортир?
У мариинских кирасир.
В с е.
Жура, жура, журавель, журавушка молодой.
Хор гремит. Кажется, что поет пятьдесят, сто, двести человек. Нолькен идет по проходу и исчезает.
К о м и с с а р.
Вместо носа — одна рана
У гвардейского улана.
В с е.
Жура, жура, журавель, журавушка молодой.
С у с л о в. Ушел!
Песня и музыка обрываются сразу. Суслов берет последний аккорд. Раздается какой-то странный звук. Все вздрагивают. Комиссар с маузером в руке бросается к башенке Суслова.
К о м и с с а р. Что такое, Степа?
С у с л о в. Это струна на балалайке лопнула.
К о м и с с а р (облегченно вздыхает). Фу ты! А я испугался, думал ударили с двенадцатидюймового орудия.
С у с л о в. Нет, это басовая. Она всегда так шумит, ежели лопается.
Пауза.
Совсем не видно кирасира…
К о м и с с а р. По местам!
Шесть человек: в публику смотрят Суслов, Мария Павловна и комиссар, в другую сторону — Журба, Вавилов и политрук.
Сейчас опять начнется. Задаром не стрелять! (Журбе.) Зиновий!
Журба поворачивает голову.
Положи, друг милый, гранаты поближе: вот сюда, под стол!
Журба подползает и кладет гранаты.
Так! (Взгляд комиссара падает на тело командира и задерживается на нем.) Командир велел, чтоб еще на связь пошли. Может, попробовать? (Смотрит кругом.) Надо попробовать.
С у с л о в. Кому?
К о м и с с а р. Вот и думаю.
М а р и я П а в л о в н а. Слишком долго думаете Приказы исполняются быстрее.
К о м и с с а р (как бы не слыша, еще раз осматривается). Небогатый выбор. Я не могу: командир и комиссар — отпадает. Мария Павловна — подозрительно: женщина. Тоже не годится.
П о л и т р у к. Я — пулеметчик и Степа — пулеметчик. Нам совсем никак нельзя.
К о м и с с а р (смотрит на Вавилова). Придется тебе, Федор Матвеевич!
Вавилов оборачивается.
Возраст у тебя только…
В а в и л о в. А что возраст? Возраст мой совершенно средний — пятьдесят годов. (Встает.) До свиданья, товарищ комиссар!
К о м и с с а р. Подожди. И ты собирайся, Зиновий.
Журба вскакивает.
Счастливый ты больно, — может, доберешься!
Ж у р б а. А чего не добраться? Не в кабак идем. Доберемся! Только давай скорей, пока офицер не дошел до батареи ихней.
Ходики бьют два раза.
К о м и с с а р. Через полчаса свет будет.
