– Я люблю тебя, Марк! Увидимся!
– И я тебя люблю! До скорой встречи!
Глава 10
Высокие потолки, мягкий свет, удобная модульная кровать, размеренный писк аппаратов… В реанимации тихо и прохладно. Хлопковая рубашка на голое тело. Катетер в вене. И не только в вене… Манжета на плече. Термодатчик. Медсестра в маске готовит препарат. Помогает удобно устроиться, что-то успокаивающе говорит… Неважно. Подключает систему к катетеру. Медленно опускается тяжёлая тягучая темнота…
***
Кабина лифта. Мерцает свет. Почти ничего не видно в тусклом освещении. Только горят три кнопки: «-1», «1», «2».
На полу холодно и одиноко. В углах пыль и грязь. Если обнять колени и сесть в центре, становится чуток уютнее.
Скрежет. Кто-то скоблится снаружи. Стучит. Воет? Или плачет. Жутко.
Снова мерцает тусклая лампочка. И гаснет кнопка «– 1».
Кровь на полу!!! Она сочится из вентиляционных отверстий… И течёт сверху, с потолка…
Боже, выпустите меня кто-нибудь!!! Меня хоть кто-то слышит?! Больно руки, сбила кулаки… Голос хрипит… Я одна… Под ногами хлюпает. Она такая тёплая, обволакивающая… Господи, я с ума сойду! Отпустите! Я не хочу умирать!!!
Скрежет. Кабина качнулась. Но стоит на месте. Кто-то скребется в дверь с той стороны. Пытается открыть? Или хочет меня убить?
Снова этот душераздирающий вой…
Хочу ли я, чтобы двери открылись?
Кажется, я теряю сознание… Почему так темно и тошнит? Я ведь сплю. Я не могу потерять сознание во сне. А жаль.
Тепло, влажно, солёный привкус во рту. Темнота.
***
– У неё сильная тахикардия и давление скачет. Пульс 140! Будто кто-то адреналина вкатил… Губы кусает до крови… Что же ей снится? Поставьте хлорпротиксен. Пока так, сильнодействующее ничего сейчас ставить не будем.
– Поняла, сделаю.
– Колтер, сообщи в отделение доктору Блуму, что лечение пошло не по плану.
***
Марк
Жизнь в старшей школе Брукфилда текла своим чередом. Группа поддержки проводила кастинг на освободившиеся места. Футболисты тренировались до седьмого пота. Проект по социологии был давно сдан без участия Эшли. Старосты и организаторы на переменах шумно обсуждали предстоящую вечеринку по случаю Хэллоуина.
Я словно ничего вокруг не замечал. Удивительно, как окрыляет эйфория, когда узнаешь, что твои чувства взаимны, что ты любишь не в пустоту. Что ты нужен.
В наушниках играл плейлист с нашего первого свидания. С нулевого, если быть точнее. С того дня, когда она позволила увидеть и узнать себя с другой стороны.
Закрыв глаза, я вспоминал всенаши совместные моменты, её улыбку и звонкий смех. И, отгоняя тревогу, ощущал безграничное счастье.
За соседними столиками то и дело слышались перешептывания:
– Интересно, она его била что ли, раз он такой счастливый после расставания?
– Я хочу его пригласить на вечеринку. Как думаете, согласится?
– Я слышала, что они с той рыжей снова сошлись. Девчонки из черлидерш трепались, что он её за руку взял и домой увёз…
– И что только нашёл в ней? Ни женственности, ни шарма, не особо умная..
– Уииии, он снова свободен! Хочу сесть с ним на алгебре, попросить помощи. Надеюсь, получится!
Пританцовывая и кривляясь к моему столику приблизился смуглый парнишка с короткой стрижкой, зелеными глазами, в мешковатой футболке и широких штанах.
Хлопок по плечу, дергание кабеля – и из моего уха вылетает наушник.
– Здорово, ботаник, чего счастливый такой?
Нехотя выйдя из своего транса, я поприветствовал своего друга.
– Привет, МакКензи. Извини, не заметил тебя. С чего ты взял, что счастливый?
– Эээ, чувак, да ты вообще ничего вокруг себя не замечаешь! Я до тебя еле дошёл, чуть на слюнях не поскользнулся, что пускают твои фанатки!
Я усмехнулся.
– Да пошёл ты, Колин! Пусть судачат, что хотят.
– Ууу, плейбой не в духе?
Языкастый товарищ тут же получает острую тычку в плечо. МакКензи поднял руки, капитулируя.
– Ладно-ладно, молчу!
С минуту мы посидели в тишине, затем Колин, уже будучи серьёзным, спросил:
– Марк, как она? Что врачи говорят?
– Ты же знаешь, что я не могу рассказать всего. Вроде нашли вариант, как её вылечить. Сейчас она в реанимации, её ввели в глубокий сон. Она в отключке на 3-4 дня.
– Ничего себе… И какие прогнозы?
Я помрачнел.
– Нету никаких прогнозов. Только вера в лучшее. И наши чувства.
– Она наконец перестала тебя френдзонить? Чувааак! – мы с Колином дружески стукнулись кулаками.
– Если можно так выразиться. Я как-то раз сказал ей, что люблю её. Поддержать хотел, оно само как-то вырвалось. А она промолчала. И это было обидно, будто сердце вырвали. А вчера она попросила прощения и сказала, что тоже любит меня!
– То-то я и смотрю, что ты в облаках витаешь, аж светишься весь! Как героиня средневекового романа! – МакКензи снова начал зубоскалить.
– Я тебе сейчасвтащу, – рыкнул я, – делюсь тут с тобой сокровенным. Смотри, никому!
– Да ладно тебе, бро, расслабься! Это мой способ с тобой общаться. Я реально за тебя переживал. Знаешь, не так часто увидишь то самое… Когда по-настоящему. Я даже завидую тебе, бро. Желаю ей скорейшего выздоровления!
– Спасибо! Ей передать твои пожелания?
– Как хочешь. Она хоть знает, что мы дружим?
– Как-то в разговоре не всплывало. Думаю, стоит вас познакомить.
– Да мы с твоей Рыжулей знакомы так-то. Вместе ходим на пару предметов.
– Понятно. Я расскажу ей. Не вижу смысла скрывать от неё своего лучшего друга.
– Бро… – Колин притворно хлюпнул носом, – Я сейчас расплачусь!
– МакКензи, ты клоун, – я примирительно улыбнулся.
– Не всем же быть такими серьёзными! Кто-то же должен в жизнь привносить элемент хаоса и озорства! – Колин отвесил шутовской поклон, – Кстати, насчёт озорства. Хочешь вечером в кольцо покидать? Мама попросила сегодня с Терри посидеть. Если мы с мелким останемся вдвоем дома, то однозначно в приставку залипнем, сожрем все из холодильника, намусорим. Мама будет не в восторге. Надо из него мужика растить, не то, что наш папаша. Пусть приучается спортом заниматься. Давай с нами, поможешь вести воспитательную работу. Может потом вечером поговорите о чем, пока я помогу матери по дому…
– У меня впереди ещё минимум три свободных вечера, так что я весь ваш. Помогу тебе, не вопрос. Во сколько заехать?
– Часов в 6. Мы как раз должны успеть закончить с уроками.
– Хорошо. О, звонок! Колин, я побежал на урок, давай до вечера! Я наберу!
***
Мы с Колином весело бегали по площадке, отбирая друг у друга мяч, иногда поддаваясь 9-летнему Терри, младшему брату Колина, позволяя ему завладеть мячом и сделать бросок. Парень радостно хохотал и был очень рад, что старший брат взял его в игру. Конечно, техника игры была вполне соответствующая 9-ти летнему ребёнку, но он не отчаивался, и повторял попытки забросить мяч снова и снова. Но невысокий рост и слабенькие пока ещё ручки не оставляли шансов юному спортсмену. Колин по-доброму подначивал его, а потом помогал: объяснял, куда целиться, с какой силой кидать и откуда бросать, чтобы попадать. Учил, но не делал за него, позволяя братишке набраться опыта, набить своих шишек и переварить свою порцию неудач.
Спустя какое-то время Терри начал уставать: от темпа игры со взрослыми, от промахов… Настроение ребёнка стремительно катилось вниз, и когда он уже был готов раскричаться и убежать, Колин перехватил инициативу и решил завершить игру.
– На сегодня закончили с мячом. В другой раз поиграем, когда отдохнешь. Пойдёмте домой, мама оставила нам пиццу в духовке.
– Пойдём, Терри. Поедим, и пока твой братец будет шуршать на кухне, я тебя научу играть в Морской бой. Для этого не нужны длинные ноги, и у тебя будет игра, где вы будете на равных условиях. Сможешь его за пояс заткнуть партии через три со мной. Так что, хочешь его победить?
– Дааааа! – и грозный ураган по имени Терри понесся домой, бросив мяч, бутылку воды и нас с Колином позади себя.
