– Да-да, мы все это знаем, – перебил его высший, в котором Влад узнал телеведущего. – Вы собрались нам пересказать весь курс биологии за девятый класс?

Его длинный заостренный подбородок напоминал клюв цапли.

– Действительно, давайте ближе к делу, – поддержал Брылев.

На блеклом лице Мышкина проступили розовые пятна. Влад мысленно ему посочувствовал.

– Что ж, кхм-кхм, – опять откашлялся Мышкин, до белых костяшек сжимая папку, в которую даже не заглядывал. – Мне необходимо начать издалека, чтобы вы могли понять общую картину… Так вот. Если представить эволюцию в виде лестницы, на верхней ступени которой находится человек, тогда демутант ординариус (то есть обыкновенный, имеющий лишь некоторые демопризнаки) стоит на ступеньку ниже него. Еще ступенью ниже находится демутант супериор, или демутант высший.

Телеведущий недовольно скривил губы и спросил:

– То есть вы считаете, что высшие менее совершенны, чем обыкновенные демы?

– Не я, эволюция, – поправил Мышкин, наставительно подняв вверх дрожащий указательный палец, и продолжил, тараторя еще быстрее. – Теперь же появились демутанты, которые за короткий срок полностью потеряли человеческий облик, откатываясь по эволюционной лестнице еще дальше, чем демутант супериор. С большой вероятностью можно утверждать, что этот процесс носит естественный характер. Плохая новость в том, что если мы правы, подобная участь рано или поздно ждет всех демутантов. Причем высшие находятся даже в большей опасности.

Возникло напряженное молчание. Стало слышно, как потрескивают угли в камине. Огонь успел погаснуть, но в зале было достаточно светло – никто и не заметил, как наступило утро, и небо за окном из черного выцвело в серый.

– Но вы ведь работаете над лечением? – спросил Брылев упавшим голосом.

Мышкин повернулся к нему.

– У нас есть несколько экспериментальных препаратов. Но пока они не прошли достаточных клинических исследований, чтобы их можно было опробовать на демутантах.

– И как заболевшие себя чувствуют? – колокольчиком прозвенел голос Лебедевой Лады.

Белесые глаза Мышкина остановились на ее лице.

– Они ведут себя, как совершенные звери, – ответил он, чуть порозовев круглыми ушами. – Непохоже, чтобы у них осталось что-то вроде человеческого сознания. Демутанты-хищники бросаются на еду и рвут ее зубами. Демы-птицы клюют, как если бы всегда принимали пищу подобным образом. А нужду они, простите за подробности, справляют прямо на пол…

– Ай-яй!

Пожилая высшая с длинной дряблой шеей и кустом седых кудряшек на макушке – вылитая лама – прижала ладони к щекам.

– Для описания данного феномена мы ввели специальный термин – «озверевшие», – добавил Мышкин.

Больше никто ничего не спрашивал. Только Лада тихо всхлипывала, утирая слезы рукавом.

– Спасибо, Роберт, – поблагодарил Лихов.

Мышкин, ссутулившись, вернулся на прежнее место. Когда он сел, Влад плечом ощутил исходивший от него жар.

Лихов заложил руки за спину и пошел вдоль кресел. Высшие завороженно следили за ним, словно за маятником гипнотизера.

– Полагаю, нас ждут непростые времена, – проговорил он. – Наши братья и сестры в опасности. Кто станет следующей жертвой этого недуга неизвестно. Может быть, кто-то из обыкновенных демов, а может, из собравшихся здесь… Может, это буду я сам… – он криво улыбнулся, словно мысль о собственном озверении его позабавила. – Никто не защищен. Никто не в безопасности…

На зал опустилась зловещая тишина. Влад почувствовал бессилие и странную пустоту в голове – казалось, выхода нет. Что они могли противопоставить самой деэволюции?

Со своего места поднялась Анна Анубисовна.

– Так, – сказала она.

Высшие синхронно обернулись. Лихов, не ожидавший что кто-то заговорит, удивленно вытаращился на нее, по-бычьи расширив ноздри. Однако быстро взял себя в руки и проворно сел, словно уступая Анне Анубисовне место на сцене.

– Что же, мы так и будем сидеть и гадать, на чью голову упадет дамоклов меч? – она издала сердитое шипение. – Нет, дорогие мои, так дело не пойдет. Лично я намерена изучить каждый случай э-эм… «озверения». Сотрудники демутантского уголовного розыска проведут опрос свидетелей, осмотрят места обнаружения жертв и организуют следственные мероприятия.

Ее уверенный тон привел высших в чувство, казалось, они даже немного воспряли духом.

– Ценю вашу инициативу, – печально улыбнулся Лихов. – Но ведь природе не предъявишь обвинений. Боюсь, ваше расследование окажется пустой тратой времени.

Анна Анубисовна одобрительно кивнула, будто ожидала подобного замечания.

– Понимаю. Я сама бы сказала точно так же еще час назад. Однако теперь могу с уверенностью заявить: природа тут ни при чем!

– Как? – удивился Лихов.

Он смотрел на Анну Анубисовну во все глаза. Остальные с любопытством наблюдали за дискуссией.

– Озверение – процесс вовсе не естественный. Я навела справки о последней жертве, – Анна Анубисовна сверилась с заметкой на экране телефона. – Елена Шелест, семнадцать лет. Окончила школу с золотой медалью, собиралась поступать в вуз на педиатрию. Демутация у нее была слабо выражена – только хвост, купированный в раннем детстве. Елена даже не догадывалась, что она одна из нас. А значит, она явно не была первым кандидатом на озверение, согласно вашей, господин Мышкин, деэволюционной теории.

Вспомнив, в кого превратилась девушка, Влад поежился. Лучше ему было не знать, что это существо когда-то звали Еленой Шелест.

– Но дело даже не в этом. По дороге сюда я успела опросить свидетеля. То, что он сообщил, в корне меняет дело. Впрочем, сейчас он сам все расскажет. Акумов, будьте добры, – Анна Анубисовна поманила Влада рукой.

Сердце испуганно всколыхнулось. Он поднялся со стула и, чувствуя себя каким-то деревянным и неловким, пошел к высшим. Они глядели, как Владу показалось, с подозрительностью. И не удивительно! Вся его наружность совершенно не подходила к окружающей обстановке и доверия не внушала. Лицо так и не удалось полностью очистить от грязи, рубашка отсутствовала, сквозь дырявый рукав виднелся окровавленный бинт.

Анна Анубисовна ободряюще ему кивнула. Влад облизал пересохшие губы и выдохнул – клыки каким-то чудом были обыкновенного, человеческого размера.

– Э-м… Меня зовут Влад Акумов, я работаю в дорожной полиции, – заговорил он. – Ночью я патрулировал улицы на служебном автомобиле с напарником, его зовут Кирилл Никит… Впрочем, неважно. Около полуночи мы остановились рядом с кладбищем в старом городе, чтобы, ну… То есть…

Он совсем потерял нить рассказа. Публичные выступления еще в школе вызывали у него оторопь. Высшие выжидательно молчали. Лихов мрачно потирал лоб. Внутри у Влада все сжалось, кровь отлила от лица, а клыки медленно выползли из-под верхней губы.

– Расскажите лучше, как впервые увидели озверевшую, – подсказала ему Анна Анубисовна.

– Да, конечно, – с благодарностью откликнулся Влад. – Я нашел ее в дальней комнате заброшенного особняка. Она была… Как будто с-сшита из двух с-существ. Один глаз был человеческим, а другой – звериным, челюсть тоже была половинчатой. С-спереди у нее были руки, а с-сзади – лапы. И еще, – он вспомнил, как выло чудовище и просьбу о помощи. – Мне кажется, ей было больно и…

– Невероятно! – воскликнул Лихов, не дав Владу договорить. Он поднялся со своего места. – Теперь я вижу, к чему вы клоните, Анна Анубисовна. Полная демутация происходит совсем не так, – сказал он. – Истинное полное обращение это…

И тут произошло нечто, от чего у Влада перехватило дыхание. Лихов сделал неуловимое движение – это было похоже на шаг в сторону и назад, как будто он хотел обойти самого себя по кругу. Тело его совершило пируэт и где-то в середине поворота преобразилось, словно в невидимую дверь вошел человек, а вышел исполинский бык медного цвета.

Зверь был настолько огромен, что едва не задевал рогами люстру. Одежда Лихова каким-то чудом удерживалась на мощном теле – рубашка треснула по швам, брюки превратились в лохмотья. Бык склонил свою лобастую голову, согнул узловатые колени и церемонно поклонился. Затем уже бык повернулся вокруг самого себя и вновь стал слегка запыхавшимся Лиховым. Сквозь порванную одежду проступало поджарое человеческое тело.