– Что? – подняла она голову от бумажной страницы, когда Михалков постучал костяшками пальцев по дверному косяку.

Демутация обошлась с Ритой не слишком ласково. Вместо собачьих ушей или хвоста, которые можно было купировать при рождении, ей досталось вытянутое наподобие морды лицо и полный набор собачьих зубов, между которых торчал мокрый розовый язык. Он подрагивал в такт ее дыханию. Блестящие глазки с карей радужкой сфокусировались на вошедших.

– О, привет, новенький! – дружелюбно сказала Левреткина.

– Я к вам на время, – уточнил Влад и представился: – Влад Акумов.

– Рита, – качнула она хвостиком. – Левреткина.

– Что изучаешь? – осведомился Михалков. – Мы вроде не в издательстве работаем.

– Надо для дела, – отрезала Рита, но все же пояснила: – Мне кажется, я нашла кое-что общее между озверевшими. Знаешь что?

Михалков подбоченился.

– А ну-ка, удиви!

– Почти все выписывали одну газету – «Вечерний М.», – Левреткина потрясла в воздухе экземпляром, который изучала.

На первой странице крупными синими буквами было выведено название «ВЕЧЕРНИЙ М.», под которым размещалась фотография проруби и заголовок «Любителям подледной рыбалки напомнили о правилах безопасности». Газета явно была не свежая, еще с зимних месяцев. Возможно, даже не нынешнего года.

– Вам это не кажется странным? – спросила она.

Михалков пожал плечами, Влад вежливо согласился:

– Да, довольно странно.

– Именно! Вот скажи, кто в наше время выписывает газеты?

– Эм, старики? – предположил Влад.

– Точно, а большинство озверевших и пенсионерами-то не были. Очень, знаешь ли, здоровые демы, в полном расцвете сил… Были, до самого озверения. Пришлось поднимать весь архив за последнее время. Ищу, что могло зацепить наших пострадавших. Что-то незаметное, какую-то странность. Заметку или новость… Ужас что такое эти газеты, – пожаловалась Левреткина. – Я ведь раньше даже не знала, что у меня на пыль аллергия.

Словно в доказательство своих слов, она звонко чихнула, будто тявкнула.

– Будь здорова, подруга. Зря ты в этом копаешься, только насморк заработаешь, – сказал Михалков. – Бросила бы ты это гиблое дело.

– Нет, – возразила Левреткина. – Нюхом чую, что-то тут есть.

– Тогда мы, пожалуй, тебя оставим. У меня вроде аллергии нет, но проверять я, пожалуй, не буду, – подмигнул ей Михалков и закрыл дверь.

– В отделе затишье, не может сидеть без дела, – шепнул он Владу, когда они вышли в коридор. – Чем бы дитя не тешилось…

Михалков подошел к соседнему кабинету и сказал:

– А вот и моя берлога.

Он широко распахнул выкрашенную белой краской дверь. Берлогой оказался небольшой кабинет, в котором с трудом уместилось два стола, пара стульев, кулер с ополовиненной канистрой воды и шкафы – один для одежды, второй для документов. В углу стоял видавший виды вентилятор, который Михалков тут же включил, стоило им зайти внутрь.

Столы соприкасались торцами. Один из них, без сомнения, принадлежал Михалкову. Он был завален папками с развязанными тесемками, письменными принадлежностями и фантиками от конфет. Везде были наклеены разноцветные стикеры: и на мониторе стационарного компьютера, и на клавиатуре, и на самом столе, и даже на настольной лампе.

– Это только кажется, что здесь нет системы. На самом деле все находится в строго заведенном порядке. Если не убираться – я точно знаю, где что лежит. Вот, например, ручка нужна?

Влад неопределенно мотнул головой.

Михалков с трудом влез под столешницу, пошарил там, отчего стол заходил ходуном, а затем распрямился с красным лицом. В руке у него оказалась запыленная ручка.

– Знал, что когда-нибудь понадобится, – просиял он, снимая с ручки приставший волос и протягивая ее Владу.

Второй стол контрастировал с рабочим местом Михалкова разительно. Он был абсолютно пустым и чистым. Казалось, пыль с него стерли буквально только что, перед их приходом.

– Ты будешь сидеть здесь, компьютер тебе выделим. То есть сидеть тебе особенно не придется, но мало ли, пригодится. Нам все равно нужно дождаться отчета криминалистов, прежде чем наметится план дальнейшей работы. Так что располагайся.

Владу потребовалось совсем немного времени, чтобы обжиться. Он положил на край стола новоприобретенную ручку, повертелся на крутящемся стуле и заглянул в ящики. В одном обнаружилась коробка кнопок, в другом – превратившееся в песок печенье, в третьем – рентгеновский снимок человеческой головы с демутацией в виде козлиных рожек, с пулей в одном из них.

– Ах, вот где он! – радостно воскликнул Михалков, когда Влад поднял снимок к окну, чтобы посмотреть его на свет.

Следующие полчаса Влад потратил на запись имеющихся сведений и мыслей по делу в блокнот на пружине, который выдал ему Михалков. Когда дошло до встречи с Миленой, он запнулся – ручка повисла над бумагой. Стоит ли упоминать записку Лихова, которая, вероятно, не относилась к делу? А умозаключения Милены касательно политического противостояния между ее боссом и губернатором? Возможно, это только запутает следствие…

Влад поглядел на Михалкова. Старший следователь, бормоча себе под нос, заполнял какой-то бланк со множеством пустых строчек.

– Кхэ-кхэ, – привлек его внимание Влад. – Я вчера по дороге домой встретил Милену.

Михалков поднял глаза от печатной страницы.

– М-м?

– Ту секретаршу, которая работала у Лихова и последняя видела его до озверения, – уточнил он.

– Та-ак, – оживился Михалков с готовностью откладывая листок, который заполнял.

– Она вспомнила кое-что. Может, это и ерунда, просто… Ей это показалось странным.

И Влад пересказал их вчерашний диалог.

– Получается, Лихов никак не мог встретиться тем вечером с губернатором. Но ведь то, что Яков Ильич мешал ему в карьере, похоже на мотив? – закончил Влад осторожным вопросом.

Михалков задумчиво глядел на него. Как он отнесся к новой информации по делу, было совершенно не ясно.

– И что ты думаешь? – спросил он.

– Думаю, надо поговорить с губернатором, – сказал Влад. – Вызвать его на допрос или как это делается…

– Ха, как же, – хохотнул Михалков. – Вызвать на допрос самого губернатора, да без особых улик! Что у нас есть? Всего лишь слова девочки-демутантки и туманная записка....

Влад мысленно чертыхнулся – все-таки выставил себя дураком в первый же рабочий день. Как обычно некстати из-под губы медленно выползли клыки. Впрочем, на Михалкова эта метаморфоза не произвела ровным счетом никакого впечатления. Чтобы его испугать, двух крохотных лезвий было мало.

– Но то, что должность вице-губернатора по делам демутантов создали прямо перед последними выборами – правда, – протянул Михалков, задумчиво теребя шерсть на щеке.

– Вот именно, – подхватил Влад.

– Хотя это не указывает на то, что губернатор мог решиться устранить конкурента физически. Слишком серьезное обвинение, – возразил сам себе Михалков, но закончил неожиданно: – И все же я бы к нему присмотрелся.

– И как это с-сделать, если мы не можем его допросить? – уточнил Влад.

– Официально не можем, но если с ним поговорит кто-то в непринужденной обстановке… Кто-то, кого он не знает, и кто до сих пор не участвовал в делах ДУГРо, – Михалков многозначительно посмотрел на Влада. – Слушай, а это идея! Наберу-ка я Анну Анубисовну.

Михалков достал телефон и выбрал номер из списка быстрого набора.

– У нас тут новенький разузнал кое-что интересное… – начал разговор с начальницей Михалков.

Влад, бледнея от волнения, слушал, как старший следователь обстоятельно рассказывает Анне Анубисовне о показаниях Милены, а затем ожидает ответа начальницы.

– Ну да. Ага, я так ему и сказал, – подтвердил в трубку Михалков. – Но можем ведь мы… Да! Так, так… Отлично! Это же просто отлично! Передам ему, конечно.

Он отключился и с видом Деда Мороза, достающего из мешка кулек мандаринов, сказал:

– А вот тебе и первое задание! Сегодня вечером губернатор будет на благотворительном приеме. Они с Лиховым организовали фонд «За партой вместе». Должны были присутствовать оба, чтобы собрать деньги на организацию комфортной среды для маломобильных демов-школьников. Например, с рыбьей демутацией, видел таких? Им из-за хвоста на кресле приходится передвигаться.