– Наконец-то! Я колочу тебе в дверь больше десяти минут и уже подумала, что ты ушла на ярмарку без меня, – возмутилась Вилла и вихрем влетела в дом.

– Я спала-а-а, – зевая, промолвила Синара и потянулась к чайнику, потирая рукой слипающиеся глаза. Вилла схватила со стола яблоко и одним прыжком взобралась на стул, поджав под себя ноги. По ее виду было заметно, что ее переполняет ожидание скорого празднества. Даже крошечные веснушки, разбросанные по ее маленькому носику, подергивались вместе с ней.

– Ну же, Синара, одевайся поскорее! Я больше ни минуты не могу ждать! Синара бросила на подругу строгий взгляд и, сделав глоток чая, взглянула в окно, где начинал шуметь народ.

Очень скоро в город начали съезжаться гости. Были среди них торговцы, странствующие музыканты, фокусники и путники, случайно оказавшиеся неподалеку. Поднимавшиеся на глазах лавки и шатры полнились ароматными пирогами с пряными яблоками, свежей зеленью и сыром, мягкими булочками с шоколадной помадкой, кислыми леденцами. И если дети со всего города уже сбежались на дурманящий запах сладкого, то взрослые не спускали проголодавшихся глаз с палаток, выстроившихся в самом центре площади. Внутри уже тушилось жаркое, запекался картофель, и к тому же остывал золотистый хлеб. Хозяйки, приготовившие все эти аппетитные блюда, громко зазывали к себе гостей, приговаривая, что такой пищи больше не сыщешь нигде.

Музыканты расположились на небольшой деревянной возвышенности и весело приветствовали всех собравшихся. Словом, когда послышались звонкие переливы струн и заиграла задумчивая песня флейты, никто больше не стоял на месте. Увидев танцующих, Синара схватила Виллу за руку и влилась в многолюдный хоровод. Он то кружил вокруг менестрелей, то распадался на парочки и пускался в немного странный, но очень красивый танец. Музыка становилась все быстрее и быстрее, и, чувствуя, что ноги больше ее не держат, Синара прижалась спиной к сцене, которая ходила ходуном от всеобщего топота. Вдруг крепкие руки схватили девушку за плечи и подняли над собой. Синара оказалась рядом с музыкантами, которых хорошо знала, ведь каждый из них заглядывал в Дальние земли в день ярмарки.

– Синара! Спой с нами! – послышался звонкий голос и строки песни, которые девушка хорошо знала. Она подхватила задорный ритм, словно уносящий ее далеко от земли. От переполняющего ее веселья Синара закрыла глаза, а когда инструменты притихли и послышались хлопки, она взглянула вперед и увидела десятки счастливых глаз. Среди них Синара нашла свою тетю, чье лицо, по сравнению с остальными, было омрачено некой грустью. Она махнула рукой музыкантам и быстро сбежала со сцены, направляясь прямиком к худощавой женщине, ожидавшей неподалеку. Тетушка Крима была старшей сестрой ее матери и присматривала за Синарой в отсутствие родителей. Она никогда не приходила на праздник в столь ранний час, поскольку не любила столпотворения, потому одно ее присутствие показалось Синаре странным.

– Тетя, что ты здесь делаешь? – удивленно спросила Синара.

В ответ женщина лишь молча протянула племяннице письмо дрожащими руками. Синара взглянула на конверт и увидела на нем свое имя.

Госпоже Монтероз

Дорогая Синара! Последний раз я видел тебя маленькой девочкой, но с тех пор прошло много лет, на протяжении которых я всегда оставался добрым другом твоей семьи. Ничто в жизни не давалось мне тяжелее, чем это письмо. В нем я вынужден донести до тебя, что корабль, на котором твои родители и брат отправились в путь, в ночь третьего дня плавания попал в шторм. Капитан сумел вернуть судно в порт из этого страшного бедствия, однако на его борту не оказалось ни твоей семьи, ни груза, который они везли. С великой горечью я сообщаю о том, что господин и госпожа Монтероз, а также малыш Чиваль пропали. Дорогое дитя, даю слово, что направлю все усилия на их поиски, а после сообщу о результатах.

Старший советник главы города Баттомсон Фиад Леру.

Чернила медленно растекались по желтой бумаге от слез, стекающих по щекам Синары. Ее глаза, словно затянутые стеклянной дымкой, были широко раскрыты, когда руки вдруг безвольно опустились и девушка рухнула на колени. Она снова и снова перечитывала строчки письма, а потом прижала к себе листок с такой силой, что бумага захрустела в ладони.

Девушка начала приходить в себя лишь тогда, когда тетя стала обеспокоенно трясти ее за плечи, громко призывая очнуться. Опираясь на руку тетушки, Синара медленно поднялась с колен, вытерла мокрое лицо и решительным шагом направилась в сторону дома. Не понимая, что происходит, тетушка Крима бросилась за племянницей. В уже знакомом нам доме, в небольшой комнате, выходившей окнами в сад, она застала Синару за сбором вещей.

– Что ты делаешь? – наблюдая за метаниями девушки, заговорила тетя.

– Я не стану сидеть и смиренно ждать, когда мне сообщат новости. Я отправлюсь в Баттомсон, я помогу, я буду искать, – на ее глазах вновь выступили слезы. – Я найду их во что бы то ни стало!

– Ты не можешь уйти! – дрожащим голосом вскрикнула Крима. – В письме ведь сказано, что они прилагают все усилия и дадут нам знать! Милая, да что ты сможешь сделать?

Но Синара, кажется, не слышала ее. Торопливо забрасывая вещи в раскрытую сумку, мысленно она все еще повторяла строки из письма.

– Нет! Синара, слышишь, я тебя не пущу! Это опасно! – показательно встав перед дверью, заявила тетя. Синара взглянула на нее строго. В ее глазах читалась безудержная решимость.

– Я знаю, тебе страшно за меня, тетя. Но, поверь, ты не сможешь меня отговорить,– сказала Синара и сделала шаг вперед. Но мгновенье спустя тетя выскочила за дверь и повернула в замочной скважине ключ. Не описать словами, как чувствовала себя Синара. Она была так нужна сейчас своей семье, но оказалась запертой в четырех стенах. От гнева и уныния она ударила кулаками по полу и в отчаянье попыталась докричаться до тети. Но, не услышав в ответ ни слова, она, не думая более ни мгновенья, бросилась к открытому окну.

Празднество было в разгаре! Как на улице, так и в доме главы царило шумное веселье, а столы ломились от аппетитных яств и напитков. Горожане танцевали на площади, а гости знатного дома вели громкие светские беседы, не упуская возможности щедро задаривать хозяйку лестными комплиментами.

– Ах, госпожа, я слышала, завтра в город прибудут повозки, полные лучших тканей.

– Если так, то мы с вами обязаны быть там первыми! – без умолку трещали знатные модницы. Одной из них была дочь главы. Окруженная большой группой девушек, пронзающих ее восторженными взглядами, она громко смеялась. Гости, присутствовавшие в доме, хорошо знали, что, если не развлечь молодую госпожу Лапери интересным разговором, на последующие приглашения можно будет не рассчитывать. Они заранее готовили темы для бесед, веселые шутки и наряды в цветах, заданных хозяйкой дома.

Тем временем музыканты, игравшие на улице, продолжали развлекать всех присутствующих. В этом ярком хороводе плыла и кружилась вся площадь. Чудесные голоса сплелись в дивную, знакомую всем песню, и эти звуки достигли сидевших в гостевом зале.

– Какая красивая музыка, – подумал Обхар и поторопился к окну, чтобы получше рассмотреть ее исполнителей. Но его остановили.

– Я рада, что ты сегодня здесь, – улыбалась юноше Лапери. – Конечно, мы редко видимся, но я бы хотела узнать тебя получше.

– Ну что ж, возможно, когда-нибудь мы сможем пообщаться. Но сейчас я… – не успел договорить Обхар, как его отвлек голос хозяина дома.

– Дамы и господа, дорогие гости, мы благодарны, что вы почтили нас своим присутствием! Сегодня, в день ежегодной ярмарки, ставшей в нашем городке настоящей традицией, мы хотели бы разделить с вами большую радость!

В этот момент рядом с ним встал господин Гавироль, и все, включая самого Обхара, оказались ужасно заинтригованы происходящим.

– Я и моя дорогая жена отдаем свою единственную дочь в руки сына господина Нелима. Мы очень давно знаем эту благородную семью и хотим объединить два древних рода в надежде на счастливую жизнь наших детей и будущих потомков! Так пожелаем же счастья жениху и невесте!