– Так это что, получается, значит всё-таки мы здесь не зря?! – задумчиво произнёс Васильев.

– Да, уж. Не устаю удивляться насмешкам судьбы, – подтвердил историк.

– Вот только Соколова-то теперь где искать будем? – посмотрев на тело хирурга, с горечью в голосе спросил Олег. – Я ведь сюда шёл именно к нему. У него три сына, все служат, и один из них, как раз Егор. Только вот где он теперь?

– Вот только не надо отчаиваться и вешать нос, – подбодрил друга Сергей.

– А я не хочу здесь оставаться и воспитывать будущих маршалов. Я их сегодня уже столько повидал, – возмутился тот. – Меня, между прочим, дома молодая жена ждёт.

Сергей лишь молча похлопал друга по плечу. Дёмин, у которого рана была не столь значительна, попытался помочь раненому Емельянову, который без посторонней помощи не мог подняться. Тот сначала отказывался, но, после смирился. Солдат же, который несколькими минутами ранее чуть не застрелил молодого офицера, попросил подоспевших медиков в белых халатах разместить того рядом с собой в одной палате.

По коридорам продолжали сновать разнузданные военные в поисках высшего руководства. С разных сторон слышались возгласы: «Кутепов!.. Где Кутепов?!» Сергей помнил из исторических материалов, как отчаянные солдаты сейчас должны будут выбросить из окна «кровавого командира» и, буквально живьём разорвать там на части. Самым верным решением в данной ситуации, было бы, не вмешиваясь в ход истории и спокойно уйти. Но, Филатов размышлял: «Если мы уже и так своим присутствием достаточно здесь наследили, то, почему бы не принять участие и в судьбе этого легендарного полковника?»

С такими мыслями он кинулся к тому кабинету, где полковник оставался доедать колбасу. Олег последовал за ним. Кабинет находился в самом конце коридора, куда толпа ещё не добралась. Открыв дверь, их взору предстали взволнованные офицеры с оружием в руках, готовых к последнему бою. Кутепов непринуждённо сидел на небольшом диванчике, будто уже смирясь со своей участью. Офицеры же чувствовали себя неуёмно и ещё не упускали надежду найти запасной выход. При этой мысли и у полковника блеснули глаза, а потому он безоговорочно благословил подчинённых на поиски. Но, не прошло и минуты после их ухода за дверь, как с коридора послышалась стрельба, крики санитарок и звуки падающих где-то рядом на пол. Кутепов лишь перекрестился, продолжая молча спокойно сидеть на месте в ожидании участи, лишь вздрогнув от звука резко открывшейся двери.

Но в кабинет вбежали не разъярённые повстанцы, а врач Иван Виноградов.

– Господа, толпа приближается. Здесь есть медицинские халаты, переоденьтесь, пожалуйста, – предложил врач. – Вас сочтут за персонал госпиталя. Я смогу подтвердить.

– Спасибо, но мы не будем изображать этот маскарад, – заявил в ответ полковник. – Такой поступок я расцениваю, как трусость, недостойной русского офицера!

Услышав шум толпы уже где-то поблизости, Олег решительно вышел за дверь. Неподалёку в коридоре уже стояло несколько солдат, проверявших соседние кабинеты. Из дверей напротив вышла вооружённая группа во главе с тем самым Тимофеем Кирпичниковым. Увидев Олега, он тут же улыбнулся знакомому, спросив лишь:

– Что там?

– Да, проверил уже, никого, – уверенно ответил Васильев. – Один медперсонал.

При этом он даже слегка приоткрыл дверь, и из кабинета вышел врач Виноградов, прикрывая собой образовавшийся проём:

– Тут госпиталь, господа. Здесь уже и так достаточно крови, – взмолил доктор. – Мы лечим ваших же собратьев – раненых товарищей и сослуживцев. Позвольте нам продолжить свою работу в спокойной обстановке. У нас масса серьёзных раненых, требующих немедленного оперирования.

Кирпичников уважительно посмотрел на хирурга, снисходительно кивнул, изображая поклон, и громко скомандовал так, чтобы было слышно даже в самом отдалённом уголке:

– Всё! Уходим! Здесь больше делать нечего.

Голос эхом разлетелся по всему длинному коридору, и толпа не спеша потянулась к лестнице, покидая здание. Однако, чтобы всё-таки никто из возможно укрывшихся не смог беспрепятственно покинуть госпиталь, у дверей выставили охранный дозор. Было понятно, что этот командир повстанцев не поверил, что полковник смог незаметно покинуть здание. Он ещё долго пристально всматривался в окна со стороны улицы, предполагая, что Кутепов всё же скрылся где-то в этих кабинетах.

Возле дома продолжали сновать сотни вооружённых самых разнообразных личностей. Полковник же из-за плотной шторы смотрел в окно, наблюдая, как его бывшие подчинённые веселятся вместе с взбунтовавшейся чернью.

– Это и есть их зачинщик? – спросил он у Филатова, внимательно всматриваясь в лицо Кирпичникова. – Мерзкий тип. Как за таким могли пойти сотни тысяч? Что он может им дать?

– Обещание!.. Обещание свободы – вот самый главный подарок, что слаще всякого пряника, – ответил Сергей. – Это ласкает ухо, это греет душу, это даёт надежду…

– Надежду на что?

– Надежду на светлое будущее.

– Но, это ведь всё бред и пустота. Это же фикция, – возмутился полковник. – Ничего этого нет, и не будет.

– Зато вдохновляющие эмоции останутся. Даже, если завтра утром наступит отрезвляющее похмелье и раскаяние в содеянном, эти впечатления и чувства мимолётной свободы останутся навсегда. И он смог им подарить эти чувства. Под страхом смерти, но подарил. И тем острее ощущения, потому что дороги назад у них уже нет. Только вперёд, и только до победного.

– И чего хочет теперь этот Кирпичников? Что дальше? Ну, не станет же он претендовать на место императора? Тьфу ты, бред какой то…

– Сам он, конечно же, не станет. У него мозгов для этого маловато. Он своё дело уже сделал. Теперь найдутся другие – более разумные и более прагматичные личности, которые с холодной головой подхватят знамя этой толпы и обернут силы в своих интересах, для достижения своих политических целей? – попытался разъяснить историк.

– Каковы же их цели? – удивился офицер.

– А вы не догадываетесь? Конечно же – власть. Единая и полноценная. Без царя. Без самодержавия.

– Но, невозможно разрушить одним днём, всё то, что создавалось веками.

– Поверьте, господин полковник, возможно, – выдохнул Филатов. – Я вам скажу больше – это уже свершилось.

– Что вы такое говорите? Вы – провокатор, – возмутился Кутепов. – В самое ближайшее время в столицу подойдут войска и усмирят этих зарвавшихся наглецов Кирпичниковых вместе с их пьяными взбунтовавшимися отрядами.

– Хотелось бы, конечно, в это верить, но, увы, к сожалению, этого уже не произойдёт.

– Откуда вам знать? – удивился полковник.

– Уж, поверьте, знаю, – тихо ответил Филатов.

– Мне даже показалось, что вы знали и исход сегодняшнего дня. Надо признать – вероятно, в какой-то степени сегодня вы были правы, когда давали дельные советы. Мелкими группами, отряды действительно, было легче увлечь на свою сторону. Будь они вместе при мне, уж я бы этого не допустил.

– На мой взгляд, нужно было единым отрядом пробиваться вперёд по Литейному и захватить, к примеру, Орудийный завод, занять там оборону и ждать прибытия войск. Это было бы выгодным плацдармом для дальнейших действий. Укрепившись в стратегически удобном месте, фактически в центре города – между Невским и Литейным. С таким количеством орудия и артиллерии, что имеется на заводе, можно было бы угрожать и Таврическому дворцу, и Выборгской стороне. А там неподалёку ещё и Петропавловская крепость. Таким образом, мы бы не растеряли весь состав. Никто бы не перешёл на сторону бунтарей, а, наоборот, увидев силу, могли бы вернуться и другие – присоединяться к подавлению восстаний, безусловно, только после обещания абсолютной амнистии.

– Обещания? – удивился полковник.

– Вот именно – обещание на обещание. Нужна подмена понятий – подмена одних обещаний на другие, чего, кстати, они и ждали, уже всласть и вдоволь нагулявшись по улицам, вкусив весь этот запах свободы, полностью им надышавшись и насладившись.