— У меня здесь дочь!

— И? — сбрасываю полотенце и надеваю боксеры.

— Хочу жить рядом с ней!

— Не получится, если хочешь чего-то добиться от меня, придется жить на моих жестких условиях.

— Сдохнуть можно от твоих условий! — вспыхивает Вика и соскакивает с кровати.

— Можешь сдохнуть, — отвечаю спокойно.

— Это она во всём виновата! Твоя Алевтина! Я ее убью! Так нам всем будет легче. Мы сможем пожениться и жить в этом красивом доме. А ее сына сдадим в детский дом или отправим учиться в Англию!

В следующую секунду оказываюсь рядом с женщиной, одним броском…

Глеб

Одним броском заваливаю ее на кровать, сам наваливаюсь сверху и бью кулаком рядом с красивым лицом бывшей.

— Никогда! Слышишь! Никогда не смей угрожать моему сыну! А со своей женой я сам разберусь!

— Ты — монстр!

— Ты меня сделала таким!

— Лучше сдохнуть, чем жить с таким как ты! Аля знает тебя настоящего? Она в курсе, что именно ты выполнил поручение ее отца — поджег целый квартал домов!

— Заткнись! — грубо кусаю нижнюю губу бывшей. До крови.

Вместо того, чтобы закричать или заплакать — принести мне этим удовольствие, Вика сжимает губы.

Сдавливаю ее всю своим телом и руками. Хочу, чтобы она подчинилась, дала мне то удовольствие, которое я обычно испытываю в подобные моменты. Раньше Вика дарила мне этот кайф. В отличие от Али, которая после первой же игры, предупредила, что не потерпит подобные вещи. Чем лишила меня возможности получать сомнительное удовольствие с ней, и толкнула в объятия Инессы.

Вика мелко дрожит. Смотрит мне в глаза. А я резко хватаю ее за руки и хриплю: — Не смей влезать в мой дом. Живи у себя. А я буду приезжать к тебе. Хочешь сына? Будет у тебя сын. А Лиза останется здесь, тем более, как я понял, она вроде подружилась с мачехой.

По щеке Вики бежит одинокая слезинка.

И это не от физической боли, я знаю. Это из-за того, что я сам определил место жительство для Лизы.

Единственный человек, которого Вика любит по-настоящему, это наша дочь.

Пристально вглядываюсь в подёрнутые пеленой горьких слез глаза.

— Если поняла, кивни!

Кивает.

А я снова чувствую дикое возбуждение от всей этой ситуации.

— Давай еще разок. На дорожку, — сбрасываю с себя боксеры…

Спустя двадцать минут садимся в мой спортивный кар.

— Прокачу с ветерком. Ты же на таких, никогда не каталась?..

Жена не отвечает и мои пальцы давят на ее колени.

Прикрываю глаза и понимаю, что рядом с Викой я испытываю странные животные желания. Всегда.

— Отстань от меня! — смотрит в окно, игнорируя.

— Обиделась, что не дал увидеться с дочерью?

— Да.

— Не нужно напрягать без того сложную ситуацию, — бросаю спокойно и вцепляюсь в руль.

Давно я не управлял спортивным каром. Уже забыл как быстро он разгоняется до ста сорока.

— Ты не мог бы скинуть скорость? Дорога мокрая.

— А ты не могла бы замолчать! — рявкаю я. Громко звонит телефон, хватаю. Трубка выскальзывает из рук, падает под ноги.

Опускаю глаза. Наклоняюсь, чтобы достать мобильный.

— Ты дурак? Смотри! — визжит Вика.

Вскидываюсь. По противоположной полосе идет фура, и джип, идущий за ней не выдерживает, ускоряется. Обгоняет ее и оказывается перед моим носом.

Пытаюсь взять немного влево, в сторону обочины.

— Скинь скорость!

— Не лезь! — ору в ответ.

Джип ведет. Расстояние между фурой и спортивным каром стремительно увеличивается.

Пройдёт. Пройдёт… Не проходит. Джип цепляет и фуру, и кар.

После удара, машину разворачивает и выкидывает в кювет.

— А-а! — кричит Вика.

В груди всё болезненно сжимается. Ярость душит. Теряю контроль над машиной и над ситуацией.

Прикрываю глаза, считаю до столкновения с землей…

Раз, два, три, четыре…

Алевтина

Утро. Обычно такое доброе и милое. Любимое. С солнечными зайчиками. Сегодня наполнено неприятными ощущениями.

Внизу живота ощущаю спазмированные боли. Голова гудит от множества непростых мыслей.

Как сын воспринимает все эти перемены? Он у меня умный, терпеливый, добрый мальчик. Понимает, что приехала сестра. Спокойно отнесся к тому, что у папы теперь двое детей, и надо отойти немного в сторонку, чтобы дать место и пространство старшей сестре. Отдал свою комнату, переехал ко мне.

Конечно, я убедила его в том, что это временная мера, и гостье нужно свое пространство, чтобы привыкнуть к новому дому, почувствовать себя в нем желанной.

«— Милый, я нарисую дизайн твоей новой детской, и мы переделаем комнату для гостей. Обе! Разломаем стену и соединим помещения. Ты же давно хотел играть в приставку, не выходя из детской!

— Мамочка, где будут ночевать наши гости? — сынок удивленно смотрит на меня рассудительно-умным не по-детски взглядом.

— Домой поедут или в отель.

— Так нечестно. Игорек не сможет ко мне приезжать, — голос сына грустнеет.

— А мы купим двухъярусную кровать для твоих друзей и установим ее на чердаке!

— Но там же будет подиум сестры, — с печалью отвечает сын.

— Вы не будете ей мешать. Лиза ночью на чердак не пойдет!

— Как здорово ты всё придумала, — сынок обнимает меня, и я треплю любимые вихры».

Впервые за всю свою долгую и счастливую жизнь не хочу вставать, потому что меня не ждет ничего хорошего, кроме улыбки сына.

Эта мысль заставляет подняться с постели и отправиться чистить зубы, принимать утренний прохладный душ.

К моменту, когда спускаюсь на первый этаж, понимаю, что дом почти проснулся. Из кухни раздаются голоса Лизы и Саши.

— Где папа? — канючит девочка, как только я вхожу в помещение, по которому гуляют обалденные запахи выпечки.

— Спит, просил его не беспокоить.

Я позаботилась о том, чтобы Глеб сегодня проспал и не поехал с нами в школу. Я же не глупая. Сразу просекла, что Лиза ведет себя намного хуже, когда рядом отец, и становится более управляемой, когда его нет рядом.

— Я не поеду в школу без него! И без мамы! Она сегодня прилетит, и мы поедем в школу втроем! Я, мама и папа. А ты езжай со своим сыном, — девочка задыхается от негодования. Хищно скалится как тигр на арене.

Но я не ведусь, поджимаю губы и спокойно сообщаю:

— После завтрака, марш к себе. Соберешь рюкзак. И спустишься вниз. Втроем мы сядем в машину — я, Саша и ты, — и поедем в школу. К восьми тридцати как положено по регламенту. Маму твою мы ждать не будем! — тело прошибает озноб при одной только мысли, что эта женщина, первая жена моего супруга, заявится к нам в дом.

— Не поеду без родителей!

— Рискни! — угрожаю шантажистку в ответ. И перевожу взгляд на своего ребенка. Малыш сидит рядышком, весь сжался и пытается есть кашу, но видно по его лицу, какие муки он испытывает. Весь этот скандал отбивает у него аппетит напрочь.

Сердце разрывается глядеть на затравленного сына.

***

Ну почему в собственном доме он должен испытывать всё это? А не радоваться новому солнечному дню?!

Сынок, тысячу раз прости за всё! Прошу мысленно.

Спустя двадцать минут втроем садимся в машину. Девочка сидит на заднем сидении и смотрит на меня букой.

— Что опять не так?

— Ты не дала мне попрощаться с папой! Я хотела поцеловать его. На дорожку! — с болью в голосе кричит на меня.

— На какую еще дорожку? — злюсь на нее. — В нашем доме принято не будить спящих членов семьи.

— Я всегда целую папу на дорожку. В нашем доме принято так. Папа говорит, когда я его целую, у него день счастливый!

— В нашем доме свои правила! — обрубаю ее претензии.

Спустя пятнадцать минут паркую авто на стоянке школы.

— Выгружаемся! — командую детям.

Мой моментально расстегивает ремень безопасности, подхватывает рюкзак и вылезает из зеленого седана. А вот Лиза продолжает сидеть и бросать на меня взгляды ледяной королевы.