– Я сожалею, что эксперимент пошел не по плану. Теперь уже ничего не изменить. Твое здоровье – вот что сейчас важно.
– Нет, пойми! Мы провалились. Все технологии Империи – результат того, что мы, люди, учились на своих ошибках. Я не допущу, чтобы это повторилось!
Его попытки извлечь урок из безумия напоминали бег по замкнутому кругу.
– А что будет, если повторится? Если кто-то умрет? Что будет с тобой?
– Что за вопрос? Я не смогу себя простить, – Зиг посмотрел на нее так, будто сообщал очевидную вещь.
– И сейчас ты винишь себя, да?
– Что? Глупость! Я мыслю практично. Извлекаю уроки.
Кейра чувствовала, что Зиг наполнен болью и сожалением. А еще одиночеством, пусть он и никогда этого не признает. Его лучший и, возможно, единственный друг погиб так внезапно, а сам Зиг выжил. Не потому, что заслужил жить дальше, а по чистой случайности. За время, проведенное в больнице, он успел осознать свою потерю, но еще не мог ее принять. Произошла ошибка, а значит кто-то был виноват! И проще всего было указать пальцем на тех, кто выжил.
– Что ты чувствуешь, Зиг?
– Ты ведь итак знаешь, да? Хватит лезть людям в души! Мои чувства тебя не касаются.
Было ясно, что он не привык выражать эмоции, как и Кейра когда-то. Особенно, если это злость.
– Он страдал? Этот орчонок? – кровожадно поинтересовался Зиг.
– Кажется, его расплавило. Мгновенно.
– И, как я слышал, это сделала не совсем ты.
– О да. Так получилось, что во мне поселился гость.
Кейра кратко рассказала Зигу о Юргене. Она оставила за скобками все, что было связано с его сыновьями, но весьма красочно описала, каким мерзавцем был островитянин при жизни. Пусть Зиг будет готов, если ему не повезет встретиться с Юргеном лично.
Как она и рассчитывала, рассказ не оставил и следа от самобичевания Зига. Его ум сразу переключился на новую задачу:
– Значит, Осколок. Прекрасно! Теперь мы точно оживим машины Альбрехта. Когда-то Душа Мира питала энергией весь столичный регион… столько возможностей, что голова идет кругом! – просиял Зиг.
Кейра порой плохо понимала, о чем он говорит. Но сейчас был не лучший момент утомлять Зига вопросами, и она просто напомнила:
– От Осколка зависит моя жизнь. Он – единственное, что удерживает меня от падения в Лимб.
В черную пустоту между смертью тела и забвением духа…
– Если он кого и удерживает, то твоего бестелесного друга. У тебя есть тело, и оно работает. Даже если ты ненадолго умирала, сейчас выглядишь живее меня.
Эта мысль не приходила Кейре в голову.
– Я читал об Осколках, но твой случай… Неужели мы и впрямь души, а наши тела – лишь временные оболочки? Неужели можно пережить смерть, привязав дух к какому-то камню? Можно ли создать бессмертное тело из металла и переселиться в него?
– Ржавчина доконает.
Кейра начала опасаться, что Зиг растратит слишком много энергии на этот разговор. Рядом с его кроватью стояло причудливое кресло на колесах – видимо, чтобы перевозить пациента. Ему определенно нужно было проветрить голову.
– Слушай… хочешь, я покатаю тебя по двору? Твои раны ведь не откроются?
– Не говори чушь! Я вдоволь насмотрелся на эти стены, так что поехали. Только…
– Что?
– Передай мне белье вон из той тумбочки. И отвернись.
Кейра выполнила просьбу, и Зиг, кряхтя, принялся одеваться. Когда пациент справился с нижним бельем, она помогла ему надеть халат и перебраться в инвалидное кресло. На теле мужчины было множество красных рубцов от ожогов и затянувшихся порезов от осколков стекла. Живот и ноги ниже колен и были замотаны бинтами. Зиг шипел и скулил от боли, но не принял предложение Кейры вернуться в кровать.
– Пожалуй, прогулка будет долгой. Прошу, выйди ненадолго…
Она услышала из коридора журчание мочи: Зиг воспользовался стоящей под кроватью емкостью. Когда Кейра зашла внутрь, он сказал:
– Знаешь… Мне стоило столько трудов сюда залезть, что я не удовлетворюсь прогулкой по двору. Отвезешь меня в парк?
– Я не смогу спустить тебя по ступенькам.
– Ерунда! Я знаю короткий путь без лестниц. Ты, главное, кати – я пробовал вращать колеса, но пока это еще больно. Поосторожнее с камнями, ладно?
Кейра заверила его, что усвоила инструкции. Зиг по-прежнему вел себя, как заноза, но, кажется, стал обращаться к Кейре даже с каким-то теплом.
Она ощутила пальцами шершавые рукоятки и покатила коляску наружу. Устройство поскрипывало, но катить взрослого мужчину было удивительно легко. Когда Кейра и Зиг выехали на улицу, то увидели прямоугольник чистого голубого неба над головой. Осень в горах набирала обороты, и утренняя прохлада румянила щеки.
– Наверное, я никогда не ценил всего этого. – Зиг махнул рукой на небо и здания по сторонам переулка.
Они ехали по дороге, мощеной ровными каменными плитами. На каждом стыке коляска вздрагивала. Кейра ойкнула, когда под колесо попал незамеченный камень. Она догадывалась, что Зигу больно, но тот слишком не хотел возвращаться в палату.
– Вот здесь нужно повернуть. Пологий скат. – Зиг указал на переулок.
Врата Альбрехта создавали у Кейры ощущение тесноты. Она привыкла жить в Дагроссе – городе, который прорезали водные каналы и делил надвое широкий залив. Во Вратах Альбрехта почти не было открытой воды – только водостоки и пара удивительных фонтанов.
Скат, о котором говорил Зиг, оказался не только пологим, но еще и круговым. Он опоясывал маленький зеленый островок с единственным дубом. Коляска поехала быстрее, и Кейра крепче сжала рукоятки, чтобы Зиг не отправился в свободный полет.
– Еще не устала меня катить?
– Меня больше заботит дорога назад!
Наконец, они добрались до парка. Кейра попыталась вспомнить хоть одно похожее место в Дагроссе и потерпела неудачу. Казалось, в городе корабельщиков все свободное пространство занимала вода или городские площади. Во Вратах Альбрехта было несколько маленьких, но ухоженных парков – скорее, их стоило называть садами. Среди живых изгородей и увитых плющом навесов стояли уютные скамейки, и Кейра присела на одну из них.
– Здесь хорошо, – признала она.
Можно было представить, что стены домов за деревьями тают, и они находятся в осеннем лесу.
– Это самый молодой город Каармора. В Бларуоре очень много парков с зонами отдыха, и мы позаимствовали эту идею… на меньших площадях.
Несколько птичек сели на розовую плитку перед ними и начали подпрыгивать, выпрашивая еду. Зиг предложил:
– Слушай… давай навестим Герхарда, архивариуса. Он живет тут неподалеку.
– Зачем? – удивилась Кейра.
– Герхард – отец Горация. Я бы хотел с ним поговорить.
– Показывай, куда ехать, – Кейра с готовностью взялась за рукоятки. – А чем занимается архивариус?
– Хранит архивы. А еще мне кажется, что Герхард знает, где лежит каждая книга или документ в цитадели… преувеличение, конечно. Он очень умный человек.
Кейра подумала, что на долю Герхарда выпало сразу несколько испытаний. Орчонок Локк не только убил сына архивариуса, но и нанес немалый ущерб библиотеке.
Герхард жил в маленьком белом домике, стены которого были увиты зелеными побегами плюща. К несчастью для Зига и Кейры, коляске предстояло преодолеть деревянное крыльцо из двух ступенек. Кейра позвонила в дверной колокольчик с надеждой, что Герхард поможет ей справиться с крыльцом.
Архивариус оказался пожилым человеком с густой и пышной белой бородой. Было видно, что последние дни дались Герхарду нелегко: непричесанные седые волосы топорщились на голове, под красными глазами темнели синие круги. Он носил очки с очень толстыми стеклами и халат цвета дождевых туч.
– Чем могу помочь? – тонким голосом спросил Герхард, щурясь от яркого света.
Кейра не успела ответить, как архивариус заметил коляску с Зигом.
– Зиг, мальчик мой! – Герхард всплеснул руками. – Входите, входите. Чертово крыльцо! Сейчас, сейчас… Зиг, давай мы вместе заведем тебя внутрь, а потом я подниму эту коляску.
