– Причитается тебе, братец, кобыла. Не надо, не кривись, добрая животина, не всякий мерин с ней сравнится. Ещё дадим тебе добрый шлем, а кирасы, уж извини, не нашлось, придётся удовольствоваться кольчугой.

– Меч?

– Конечно. Как без него. И вот.

С этими словами Стивакс запустил руку за голенище сапога и выудил кошель, перекинул брату. Тот ловко поймал, подбросил на ладони, прикидывая. Да уж, негусто. Но развязывать тесьму и пересчитывать монеты уместно разве что торгашу, потому Богис просто сунул деньги в свой сапог.

– Кроме того, братец, я напишу рекомендательное письмо. Понятно, ни у меня, ни у покойного батюшки в столице отродясь не бывало никаких знакомых или тем паче покровителей. Однако история нашего рода, верно изложенная, уже стоит немало.

– У батюшки не было и этого, – пожал Богис плечами.

– Не желаешь ли ещё мёду?

– Не откажусь, брат. С удовольствием, отведаю. После того, как пощупаю руками меч, доспех и… кобылу.

– О, дела вперёд! – засмеялся Стивакс, как показалось Богису высокомерно. – Изволь!

Осмотр заставил Богиса призадуматься. Впечатления он получил смешанные.

Шпага являла собой вполне достойным образчик оружейного искусства кратесдонских мастеров. Без излишеств и каких бы то ни было украшений, но с балансом, близким к идеальному. Юноша выполнил пару выпадов, изобразил отбив и остался доволен. Да, смотрится незатейливо, но на первое время – вполне сойдёт.

«Добрый шлем» оказался капеллиной. Не сказать, что такое наголовье прилично лишь пехотинцу, ибо ещё дед Левого короля красовался в подобном на поле боя. Даёт капеллина неоспоримые преимущества, потому как легка, не стесняет обзора и не ограничивает слуха. В конце концов, в ней свободно дышится. Только слишком уж просто она выглядит! Куда больше уважения вызывают, к примеру, армэ. Хотя бы по той причине, что стоят нещадно. Но с этим придётся смириться.

Как и с кольчугой. Её было бы прилично надеть и жандарму. Под кирасу. Но воевать в одной кольчуге – дела столь давно прошедших времён, что сейчас их вспоминают как некую сказку. Ныне даже у городовых ополченцев поверх кольчуги обычно надета бригантина.

Спасибо, хоть кобыла оказалась далека от образа, уже нарисованного богатым воображением юноши. Да, для копейного боя такая не годится, но и клячей её назвать язык не повернётся. Седло, само собой, прилагалось соответствующее, с короткими стременами и без высокой луки. Подойдёт конному стрелку, но для копейной сшибки непригодно.

Богис невесело подумал, что если заслужит себе имение и девиз в придачу, впору выбрать слова «И так сойдёт».

За осмотром наследства время нечувствительно подошло к ужину. На могилу отца решено было идти поутру, дабы не задерживать начало трапезы.

Семейство рок-Кадеров собралось в гостиной зале. Так же за столом сидели послужильцы числом в три человека. Вместе с хозяином они образовали отряд, который надлежало выставлять с отцовского поместья. Невеликих доходов едва хватало, чтобы снарядить положенных четырёх бойцов, а о сверхдаточных, подобно дядюшке Пранту, и помыслить рок-Кадеры не могли. Равно как не могли позволить держать эконома, эту роль исполняла Шимизу. А ведь их имение ещё считалось одним из самых благополучных в округе!

При батюшке Горцелина Второго порой жаловали такие клочки земли, что оставалось только руками разводить, гадая, о чём думал государь или людишки его. Одного воина положено снаряжать со ста акров доброй пахотной земли. Меж тем, у иных из соседей рок-Кадеров надел состоял из восьмидесяти, а у самого малоземельного – так и вовсе не дотягивал до шестидесяти. Как тут снарядиться для боя и похода хотя бы самому?

Собравшиеся выпили поминальную чашу, затем – за здоровье наследника, а после уже поднимали за всякое разное. Стол впрямь был богат, и с мясом, и с рыбой, и с вином.

Разгорячённый выпивкой, Богис принялся описывать, каковы охоты в землях рок-Вининов, сколько там водится кабанов да туров, которыми обильны предгорья Малого Камня. В ответ Стивакс рассказал о крокодиле длиной пятнадцать футов, добытого прошлой зимой. Это сообщение повергло Богиса в жгучую зависть. Подобных зверей ему брать не случалось. Неудивительно, ибо крупных рек вблизи усадьбы Винин не течёт.

– Благодарение свету за то, что мы живём в этих благословенных землях! – провозгласил Богис.

– О, да! – улыбнулся Стивакс. – Уже миль на пятьсот южнее подобные охоты могут устраивать разве что графы.

– Или те, у кого есть лишние руки, – пробормотал один из послужильцев.

Этого мрачного воина возрастом годам к сорока Богис не знал. Как видно, он примкнул к копью рок-Кадеров не так давно. Судя по отсутствию у послужильца двух пальцев на правой руке и левого уха, ему довелось позвенеть саблей.

– Сказывают, будто камера общественного порядка взялась присматривать за соблюдением эдикта о жестокости наказаний, – вставила Гахала. – И сеньорам, вздумавшим по старому обычаю рубить провинившимся руки или резать тестикулы, назначены такие штрафы, что иные пошли по миру.

– Всё у нас через серебро нынче, – процедил Стивакс, отпивая вина. – Почти всякое наказание – денежное. Скоро уже назначат виру за оскорбление короля в глаза. Готов поспорить, найдутся желающие выплатить.

– Не скажи, брат, – возразил Богис, больше повинуясь духу противоречия, нежели пытаясь защитить Левого. – Дуэльный кодекс приняли неспроста. Да и в том эдикте не одни штрафы и каторга, хватает и казней.

– На дуэлях дрались веками! – парировал старший брат.

– Да, – согласился Богис. – Исподтишка. А ныне можно всё справить чин по чину. Даже король открыто дрался на дуэли!

– Один раз всего.

– Так он и оскорбил честь дворянина лишь однажды. Его больше не за что вызвать.

– Да. А случись кому оскорбить короля, сразу находится ловкий малый с острой шпагой, вызывающий обидчика. И убивающий его. Очень удобно!

– В правление Горцелина Первого заподозренных в оскорблении величества попросту травили ядом, – вмешалась в спор братьев матушка. – Мне так рассказывала бабка.

– Сдаётся мне, нынешний метод куда честнее! – выпалил Богис. – Солнце рассудит лучше, нежели капля яда!

– Эдак вы мне расскажите, что казённое оливковое масло, из-за которого ни один торгаш не желает дать настоящую цену за наше масло, это тоже благо, – казалось, будто Стивакс не говорит, а выплёвывает слова.

На землях рок-Кадеров выращивали и пшеницу, и кукурузу, и много чего ещё. Но благосостояние семьи держалось на оливковой рощице да на прессе, где давили масло. Именно оно приносило деньги, притом немалые. За последние лет десять цена упала втрое. Скупщики воротили нос и предпочитали брать казённое, которое масличные мануфактуры Его Королевского Величества отгружали за сущие гроши, да не кувшинами, а бочками, завалив все ярмарки.

– Знамо дело, благо, – усмехнулся одноухий послужилец. – Ныне чуть не каждый босяк имеет это масло на столе, а раньше оно стоило – не укупишь. Только попам по мошне.

Стивакс метнул на него прожигающий взгляд, который старый воин выдержал с самым невозмутимым видом.

– Ты, молодой хозяин, смотришь со своей колокольни. Это дело обычное. Просто вспомни – из твоего блага прорастает чужая беда.

Услышать от подобного головореза строчку из Писания оказалось весьма неожиданно. Стивакс даже на миг смутился. Этим воспользовалась матушка дабы переменить тему.

– Богис, сынок, ты решил, куда подашься?

– В столицу. Попытаюсь пристроиться ко двору одного из графов.

– По стопам отца? – улыбнулась Шимизу.

– Проверенные тропы не подводят, – пожал плечами Богис.

– Дай-то солнце, – вздохнула матушка.

– Маловато стало графов, – снова влез в разговор одноухий. – На всех не хватает.

То ли он выпил больше других послужильцев, которые всё больше держали рот на замке, то ли обладал на редкость склочным характером.

– Что ты имеешь в виду, сударь? – обернулся к нему Богис.

– Да именно то самое, что сказал. Чуть ли не половину графств Его Королевское Величество превратил в области под управлением своих триумвиратов.