– Да что ж ты врун то такой, – тихо сказал Птиро, глядя на Оврано.

– Я врун? – Оврано вскочил на ноги и весь напрягся, – ты считаешь, что я врун? Так вы все так еще думаете?

– Ты еще не научился, не врать самому себе, и не хочешь видеть то, что происходит около тебя, – сказал ему Путешественник Птиро, – Ты не хочешь признаться самому себе, что тебя можно полюбить только за то, какой ты есть на самом деле. Ты врешь сам себе. Ты не хочешь верить в искренние чувства этой индианки к тебе. Ты не веришь в то, что всем было понятно сразу, как только увидели взгляд Лиэлли, которым она смотрела на тебя. Она любит тебя. Любит по-настоящему.

Из глаз Оврано хлынули слезы. Он стоял, сжав кулаки и глядя в землю.

– Меня можно любить? – наконец донесся его тихий шепот до друзей, – вы, правда, думаете, что меня можно любить по-настоящему?

– Давай уже беги за ней, – сказал Счастливчик, – или потеряешь на всю оставшуюся жизнь настоящую любовь. А ты думал, что мы шутили, когда говорили, что завидуем тебе? Нет, товарищ ты наш неразумный, мы не шутили. Такая любовь как у этой индианки к тебе, больше никогда не произойдет в твоей жизни. Беги за своей любовью и хватайся за нее всеми своими руками, ногами и глазами, и сердцем!

– Беги, – крикнул Док, – беги за ней скорее! Или она уйдет!

Оврано посмотрел на темную стену деревьев, которые уже сливались с ночным небом и в страхе понял, что уже не видит невысокую тоненькую фигурку, с перьями в прямых черных волосах. Вдруг ужас пронзил его до мозга костей. Ему представилось, что он больше никогда не сможет увидеть этих прекрасных коричневых глаз. Что его никогда больше не коснется тоненькая, но такая сильная рука. Что он никогда в жизни больше не почувствует рядом ту, которую…

– Стой!!! Подожди!!! – Закричал Оврано и стрелой понесся по песку к лесу, спотыкаясь и падая, вставая и снова падая. Он бежал и кричал на ходу, – Стой! Лиэлли, подожди! Лиэлли, не уходи! Я люблю тебя! Лиэлли, гара они опу!

На небе, над головами измученных путников выкатился голубой диск Харона. Он осветил бегущих по берегу реки к темному силуэту корабля трех завриков – капитана и матросов. Он осветил фигурки Птиро, Счастливчика и Дипло Дока, напряженно смотрящих в сторону джунглей. Он осветил спешащую фигуру Оврано и осветил одинокую, худенькую индианку, стоящую у кромки леса, которая, прижав руки к груди, с надеждой смотрела в будущее.

Когда наступило ранее утро, и первые пташки начали неуверенно щебетать в листве деревьев, около огромной ступенчатой пирамиды уже возвышался накачанный горячим воздухом шар, сшитый из бычьих пузырей. Снизу к шару веревками была прикреплена плетеная корзина с черной дымящейся печкой в середине. Под скамеечками гондолы (так называется плетеная корзина у воздушного шара) были уложены скромные запасы еды и угля. Путешественники стояли под шаром и прощались.

– Не волнуйся за нас, Птиро, – говорил Король Храброе Сердце своему другу, – шар понесет по ветру мимо горы Диналунгма, прямо в сторону реки. А сверху мы не пропустим широкие воды Динамазонки. Думаю, что мы прилетим туда первыми.

– Не знаю, не знаю, – задумчиво произнес Птиро, – мне кажется, что за хитренькими глазками этой индианки кроется нечто большее, чем просто наивность дикаря. Так что глядишь, мы окажемся около «Искателя» еще и раньше, чем вы. Уж больно капризная штука, это воздушный шар. Переменится ветер, и ищи вас потом на другом побережье Динафрики.

– Ладно, дружище, – сказал Король, – хорошо, что ты понял меня и позволил лететь с семьей на шаре. Я не смогу без них, поверь мне. До встречи через неделю, на «Искателе». Спорю на стальные доспехи в главном зале Королевского Замка, которые тебе так приглянулись, что мы туда прилетим первыми.

– Принимаю спор, – отозвался радостно Птиро, – я ставлю со своей стороны коллекцию старинных карт, но к кораблю мы придем первыми и доспехи мои! До встречи, дружище. Береги жену и сына.

Воздухоплаватели прощались с остающимися на земле. Генерал Раптор и Капитан Рекс колошматили друг друга по спинам железными ручищами. Это называлось у них – прощаться по-мужски. Вокруг них висело облако пыли, которое выколотилось из их камзолов. Сег и Шам призвав на помощь Силача, запихивали в корзину упирающегося кока Порцо.

– Не хочу, – визжал кок Порцо, упираясь ногами в край корзины и цепляясь поварешкой за куст, к которому был привязан воздушный шар, – не полезу! Я боюсь высоты! Не хочу летать! Помогите! Хочу пешком! Я уже летал два раза! Больше не хочу! Я не нытик, я не буду больше ныть, – ревел Порцо в полный голос.

Наконец к борющимся около корзины подошла Королева с Димошей на руках. Она положила руку на лохматую голову кока и прошептала ему на ухо несколько слов. Порцо мгновенно утихомирился и, размазывая слезы по щекам, сам полез в плетеную корзину. Матросы и Силач вытерли пот, капавший им в глаза, и, расхохотавшись, обнялись. К ним присоединились Счастливчик, Дипло Док и сыщик Дин Долмс.

Наконец настала пора разделиться и начинать путь к «Искателю». Раптор и Рекс предложили помочь забраться в корзину Королеве Золотая Коса. Косичка сунула запеленатого принца Димошу Путешественнику Птиро в руки и с помощью стальных рук Капитана и генерала оказалась в корзине. Птиро остолбенело смотрел на маленькое чудо у себя в руках. Маленькое чудо, вращая глазами, таращился на дядю, который держал его так, будто это самая страшная бомба на планете.

– Я еще никогда не держал на руках ребенка, – сказал Птиро, – он такой маленький и беззащитный! Какие у него большие и блестящие глазки! Какие крохотные пальчики! Он такой хорошенький и.… Ой! И он – мокрый!

Храброе Сердце забрал малыша у Птиро и передал его маме в корзину. Похлопал Путешественника по плечу и сам перемахнул через край плетенки. Генерал Раптор пробасил:

– Отправляемся, ать-два. Всем занять заранее согласованные места в боевой технике. Равняйсь-смирно! Не толкаться ногами по коленкам и не наступать локтями соседям на уши, – он взмахнул рукой и крикнул, – Поехали!

В тесноте корзины Королева с Димошей на руках, Генерал Раптор, Порцо, Силач и Король Храброе Сердце почувствовали себя не совсем уютно. Путешественник острым кинжалом обрезал веревку, удерживающую воздушный пузырь у земли, и он стал медленно подниматься вверх.

– Оврано, – сказала Королева на прощание, – не наделай ошибок, пожалуйста. Прислушивайся к себе. – Она кивнула стоящей неподалеку индианке Лиэлли и занялась переодеванием малыша, который сначала чувствовал себя прекрасно в мокром и горячем. А когда стало мокро и холодно, ему это не понравилось и воздух огласили плач и хныканье.

Раптор опять не поместился на скамейках вместе с остальными и стоя около печурки подкладывал в нее маленькие кусочки угля, стараясь поднять шар выше. Порцо боялся высунуть нос из-за края корзины и сидел зажатый между сыщиком и Силачом. Дин Долмс привязывал свои башмаки к ногам запасными шнурками, вспомнив свой первый опыт в полетах под облаками. Король махал руками, оставшимся внизу, и вертелся как уж на сковородке – так ему все нравилось.

Воздушный шар поднялся над верхушками деревьев, и легкий ветерок потащил его в сторону громоздившейся на западе горы Диналунгма. Выбирать не приходилось. Куда дует ветер, туда и летит воздушный шар. Ведь у него нет двигателя, нет паруса, на нем нельзя грести веслами. Оставалось положиться на удачу, на умения генерала Раптора, которое он приобрел, когда управлял шаром в первый раз. Ведь даже воздушным шаром можно управлять, только не вправо и влево, а вверх и вниз.

Два дня парили по воздуху заврики, поднимаясь то выше, за облака, то ниже, к самым верхушкам деревьев. Косичка занималась малышом Димошей, который так и норовил вылезти из ее рук на край корзины и посмотреть вниз. Кок Порцо приловчился готовить на железной печурке в тесноте корзины. Когда сковородка оказывалась в его руках, он забывал свой страх высоты, и обеды, и ужины, приготовленные замечательным поваром под облаками, бывали такими же вкусными, как и приготовленные на камбузе «Искателя». Храброе Сердце, не отрывая глаза от подзорной трубы, разглядывал джунгли под корзиной. Генерал Раптор зорко осматривал небесные просторы на предмет появления стаи ворон, доставивших немало неприятностей путешественникам в первый раз. Остальные целыми днями либо спали, либо беседовали. Заняться чем-то было очень трудно. Ведь локоть соседа справа всегда упирается вам в бок, а колено соседа слева почти всегда у вас в животе. Ноги упираются в горячую железную печку, а спина в твердую стенку плетеной корзины. Всем очень хотелось оказаться на земле и полежать, вытянувшись в полный рост на зеленой травке.