Спасибо каменщикам, которые разукрасили резьбой фасад храма. Тито, переставляя ноги с одной опоры на другую, легко поднялся на балюстраду балкона. Позади него остались каменные ангелы с отпечатками грязных ног на головах. Перед ним, как и ожидалось, высилась четверка бронзовых коней. А вот рыжеволосую девочку, сидящую у подножия скульптуры, он увидеть не ожидал. Она подняла глаза и усмехнулась.

– Вот это да. Какой сюрприз… – еле слышно проговорила незнакомка.

Девочка съежилась у огня, дрожащего на ночном ветерке. Пламя горело в ее сложенных ладонях, но между ними виднелась только пустота. У незнакомки были грязные волосы и непроницаемые зеленые глаза. Тито замер – одна нога на балюстраде, вторая все еще на голове каменного ангела.

– Впечатляют, верно? – она погладила копыто жеребца. – Этот трофей долго переходил из рук в руки, пока их не украли мы…

– Мы? – переспросил Тито.

– Ну, по правде говоря – они, – девочка посмотрела на юношу, зависшего на балюстраде, и указала рукой в сторону города, раскинувшегося под ними. – А ты боишься ведьм?

Когда Тито нахмурился, ее улыбка стала шире. Он перелез через балюстраду, сожалея об утерянном ноже книгодела.

– Странный город, – произнесла она. – Странная жажда, которую ты не осознаешь. А еще и страх твой… Ты не зря боишься. Я не виню тебя.

– Я не боюсь, – ответил Тито, храбрясь.

– Ну конечно, – улыбнувшись, ответила девочка.

Она сомкнула ладони, погасив пламя, и достала из-под халата кусок хлеба. Распахнувшись, халат открыл тощие ребра. «Одиннадцать, – подумал он, – а может и двенадцать, если она голодала».

– Это что ты так на меня смотришь? Неужто голодный? – насмешливо спросила она, протягивая кусок хлеба Тито. – Ладно, ешь уже, болезный, тебе явно нужнее.

Он схватил протянутый ему хлеб и запихал его в рот. Корка – как старая кожа сапога, мякоть – как сосновые опилки. А на вкус вообще, как пепел вперемешку с углем.

– Похоже на то, – рассмеялась девочка будто прочитав его мысли.

Она встала на ноги и, зачерпнув снежной слякоти с балконного пола, предложила Тито. Он выпил из ее рук, сам не понимая почему. Снег был свежим, хотя и с песком, но вкус во рту не изменился.

– Тебе не следует здесь быть, – сказала девочка.

– Тебе тоже.

– Ты должен идти домой, – она снова рассмеялась.

Глаза Тито заполнил снег. Снег, огонь и пепел. Его снова стало накрывать обрывками воспоминаний.

– Ага, ты многое помнишь. – Девочка помолчала. Сейчас она впервые казалась неуверенной. – Аудри считает, ты утонул. Должна ли я сказать ей, что ты жив?

Он не знал ответа. И не понял вопроса. Вот она предлагает ему воду, а вот уже стоит поодаль. Этого он тоже не понял. Видимо, она двигается так же быстро, как и он сам. Может, ее тоже ранит солнечный свет.

– Я связывала ходячих мертвецов, – горько произнесла она. – Покоряла сотнями проклятых шаманов и даже оборотней. Думаю, прошлой осенью это умение пригодилось больше прочих. Но ты…

Девочка, не раздумывая, глубоко, до крови прокусила себе запястье. Потом глубоко вздохнула и протянула окровавленную руку ему.

– Свяжи себя, приказываю тебе.

Внезапно весь мир вокруг стал красным. Бронзовые кони скакали сквозь алый туман. Голод скрутил внутренности Тито. Выросшие клыки разрывали десны и горло сжалось в ожидании крови, которая вскоре прольется в ему рот. Все чувства внезапно обострились. Ошеломленный парень покачнулся.

– Ты остановишься, когда я скажу. А не то, пеняй на себя, – злобно произнесла девочка, глядя на юношу красными глазами.

Интуиция подсказывала Тито: она сомневается, что сможет выполнить свою угрозу. Под ее грязной кожей струились сотни тысяч рек крови, и он чувствовал каждую. Какие-то секунды он не видел ничего, кроме них. Он схватил ее руку и присосался к запястью. Через секунду он сплюнул на пол и отер рот. На вкус ее кровь оказалась противнее скисшего молока. Он никогда еще не пробовал такой гадости и от неожиданности кровавый туман исчез, Тито вновь окружала темная ночь. Он едва не заплакал.

Девочка лишь вздохнула, лизнула запястье и кровотечение прекратилось. На месте ранки остался лишь струп. Она, вытащив из-под халата еще один кусок черствого хлеба, обмакнула его в лужицу и, оторвав половину, протянула юноше.

– И все же Мать признала тебя. Мне жаль, что так получилось с тобой, просто иногда одна магия не нравится другой.

Тито, не рискуя говорить, просто кивнул. Он все еще жевал хлеб, когда девочка подошла к краю балкона и уставилась на темное пространство площади у храма.

– Скоро рассвет, – заметила она. – Нам обоим пора идти.

– Скажи мне свое имя. – Будто по наитию попросил юноша.

– Я предложила тебе свою кровь, – усмехнулась она. – И ты хочешь узнать мое имя? Меня зовут Ар’ан. Я стрыга4 Аудри. Ее ручная ведьма.

Прежде чем Тито ответил, Ар’ан исчезла.

Глава 6

Тито погладил шею жеребца и соскользнул с его бронзовой спины на край балкона. В лицо дул ветер, а внизу кого-то ждал паланкин, носильщики ежились от холода. Где-то вдали стража все еще обходила площадь, пока воры в масках и темных плащах крались вдоль колоннады. Недалеко в порту хлопали на ветру паруса. Пятеро мужчин, подплывших к площади на узкой и низкой лодке, заметили стражников и повернули назад. Падающий снег приглушил слабый плеск воды.

Тито прислушался и сконцентрировавшись, уловил звук, доносившийся откуда-то изнутри храма. Девушка плакала и звук ее рыданий притянул юношу. Он ринулся туда прежде, чем осознал свой порыв, надеясь, что сможет проникнуть внутрь.

В глубине балкона он обнаружил запертую дверь. Она была крепкой, с надежным замком, но Тито, не раздумывая, просунул под нее пальцы и, сняв с петель, прислонил к стене, входя внутрь. Каменные ступени перекрывала кованая решетка, здесь замок и петли оказались намного лучше. Тогда Тито пошел по коридору, который привел его к внутреннему балкону, находившемуся высоко над полом храма. Там пахло пылью, сырым деревом и благовониями из кадила, висящего над затемненным нефом. Под ним скручивались узоры мозаики, имитировавшей ковер.

С купола смотрели десятки ликов Богов, которым поклонялись в Уграолинге, чьи имена Тито силился вспомнить. И все они взирали вниз, на девушку, стоящую на коленях. Тито прекрасно понял – почему. Она была изумительна: рыжеволосая, в огненно-красном платье. Зугот, у ног которого незнакомка преклонила колени, молчал, как и все каменные статуи. Поза просительницы выражала страдание, ее рыдания поднимались к небесам. Безнадежность на лице девушки свидетельствовала о том, что она сомневается в помощи Зугота. Беседа была тихой, настойчивой, но односторонней.

– Мой господин, прошу тебя, – молила она. – Если ты не…

Голубые глаза на прелестном лице смотрели в небеса. Тито не знал, что она там ищет, но увидел, как отчаявшаяся девушка достала из-под плаща кинжал, сжала рукоять, сложила пальцы на навершии, будто кто-то учил ее, и наметила точку на груди. Когда она опустила кинжал, у Тито замерло сердце. Но оно снова забилось, когда девушка расстегнула золотую застежку плаща и дала ему сползти с плеч. Потом распахнула платье, открывая взору белую нижнюю рубаху. Стянула с плеч одежду, обнажив полную грудь, и вновь взяла кинжал. Тито не знал, смотреть ли ему на клинок или на девушку, когда она приставила кинжал к обнаженной груди. Он наблюдал за ее колебаниями, следил, как она проткнула кожу на груди, пуская кровь.

– Зугот милосердный… – прошептала она.

Чувства Тито вспыхнули, голод заглушило желание, весь мир сконцентрировался на одной только полуобнаженной девушке. В ночном нефе сиял яркий свет, приторно пахло благовониями. Где-то наверху пугающе громко падали капли талой воды. Один прыжок, и он ухватился за цепь. Кадило раскачивалось во все стороны, пока Тито не соскочил на пол.

Девушка заметила его, только когда он повис на цепи. Какое-то шестое чувство… Она вскинула руку, прикрывая грудь, и уже собиралась крикнуть. Но не успела. Тито в мгновение ока подскочил к ней, схватил кинжал и отбросил в сторону.