***

Лунный свет мерцал на воде канала Висельников, разделяющего надвое город Уграолинг. Свет отражался от плавающих листьев, а его блики играли на стенах рынка, расположенного на одном из берегов. Но трое детей, стоящие на скользких ступенях канала, не замечали этой красоты. Они сосредоточились на зоне прилива у подножия ступеней, где скапливались мусор и обломки. Сегодняшним их уловом была девочка-утопленница, длинные серебристые волосы которой покачивались на небольших волнах.

– Давай, доставай ее. – Произнес парнишка постарше, и единственная среди них девочка догадалась что обращаются к ней. По крайней мере, смотрел он на нее. И поэтому ей пришлось подоткнуть платье и войти в грязную воду.

– Холодно, – проговорила девочка, стуча зубами от холода.

– Давай-давай – подгонял ее старший мальчишка.

Все беспризорники, населяющие Уграолинг знали, что все приносимое морем можно продать, в том числе и трупы. Например, некромантам или алхимикам. По крайней мере девочка не могла представить, кому еще они понадобятся. Она ахнула, когда холодная вода дошла до бедер, но все еще не дотягивалась и шагнула глубже, ухватив утопленницу за волосы.

– Дай руку, – попросила она.

Старший мальчик даже не шелохнулся, но ее брат близнец, влез в воду, чтобы помочь подтащить тело к ступеням.

– О, Великий Зугот, – промолвила девушка, обращаясь к своему божественному покровителю.

Утопленница на самом деле оказалась утопленником. Это был мальчик, его член свисал набок, грудь была плоской. Если бы не пупок, он мог бы быть ангелом, которому отрезали крылья. Девочка еще никогда не видела подобной красоты.

– Его подстрелили.

– Подумаешь.

Но она все равно выдернула стрелу.

– Мы не сможем продать это тело, оно слишком приметное, – выпалил старший из мальчишек. – А что это у него на руках?

Девочка нагнулась и увидела блеск металла в лунном свете.

– Наручники на нем. Две пары причем. Одни стражников города, а вот вторые странные очень. По-моему, там серебро.

– Не будь дурой. Никто не станет делать наручники из серебра…

Девочка придвинулась поближе и одернула платье, а затем опустилась на колени. Мертвый юноша казался бледным и мертвым, а на руках, под наручниками из странного металла, плоть была содрана практически до кости.

– Куда ты там пялишься? – воскликнул вожак детей с возмущением.

Девочка снова сжалась от испуга.

– Смотри, – сказала она.

Кровь, вытекающая из раны от стрелы, казалась черной, ее истинный цвет был неразличим в темноте.

– Он ведь чужестранец – старший из мальчишек повернулся к младшему. – Дай ей свой нож, а ты кончай трусить и отрежь ему руку.

Девочка знала, что это очередная проверка. Старший много раз говорил, что она слишком глупа, чтобы жить своим умом.

– Я срежу этот странный наручник, а тот который наших стражей, можно тоже попробовать вскрыть.

Она не прошла проверку, но парень это вполне ожидал. Сейчас он приказывал ей отрезать кисть, как будто речь шла об разделке украденной свиной ноге. Удивительно, но старший мальчишка всего лишь с отвращением втянул воздух.

– Поторопись, мы не можем стоять тут всю ночь.

Она согнула руку трупа и решила начать с уже известного им наручника стражи. С ними было гораздо проще, видимо, их надевали в спешке. Может, пока тело было в воде, их несколько раз приложило о камни, но было достаточно просто подковырнуть дужки ножом, и они открылись. Со вторыми наручниками дело было сложнее, какой-то странный металл черного цвета, был плотно перевит серебряной проволокой, а замок наручников был не закрыт, а просто запаян металлом. В конце концов она начала ломать пайку ножом, размышляя, почему же мальчик этого не сделал сам. Может, у него не было ножа…? Девочка почувствовала, что уже замерзла, а мокрые лохмотья облепили ей бедра и ягодицы. Ей было страшно.

– Почти готово, – крикнула девушка своим спутникам. – Тут еще пару минут поковырять и все.

– Давно пора, давай быстрее.

Девушка, проталкивая лезвие снизу, медленно отковыряла заклепку на наручниках и перешла к ножным кандалам. Но внезапно, когда она уже сняла кандалы с ног, неосторожное резкое движение и она распорола себе палец до кости. Боль пришла сразу. Девочка отшатнулась, и кровь брызнула на лицо мертвого юноши.

– Ну, что еще? – спросил старший мальчик, когда услышал ее вздох.

Темные, с янтарными крапинками глаза, открылись. Мертвый юноша смотрел прямо на нее. Девочка отшатнулась, ей показалось, что желудок сейчас выскочит наружу. Потом его глаза закрылись.

– Порезалась, – чуть слышно произнесла она.

– Отпихни его подальше. Только сначала забери его оковы, я думаю их мы сможем продать.

– Кто-то идёт, – ответила девочка. – Пока нам везло, давайте уйдем отсюда побыстрее.

К счастью, их предводитель согласился без споров и в скором времени они скрылись с добычей в ближайшем переулке.

Уличные дети. Их следовало пожалеть, но у молодой жены башмачника они вызывали только тревогу. Её звали Кая, а фамилии у нее не было, да и быть не могло – у таких, как она, не бывает фамилий, – родилась пятнадцать с половиной лет назад. Сейчас она находилась в едва знакомом районе, хотя ей уже давным-давно следовало вернуться домой. Кая не так давно переехала к мужу в Уграолинг и поэтому еще плохо в нем ориентировалась. Муж попросил её сходить к заказчику и отдать новые сапоги, которые он только закончил шить. И если дойти до нужного дома она смогла без проблем, то возвращаясь она решила немного срезать путь и в итоге заблудилась.

Она тщательно прислушалась и бросила тревожный взгляд в сторону подростков. Компания, споря о своем и практически не замечая никого вокруг, удалялась в лабиринт переулков неся в руках предметы больше всего напоминающие цепи, которые в свете луны отливали металлическим блеском.

Впереди было еще одно святилище, что не могло ее не испугать. Пять святилищ за несколько минут означали, только то, что этот район довольно опасен и патриархи хотят напомнить людям, что Боги следят за ними.

«Наверное, – подумала девушка, – Боги были бы потрясены, хорошенько разглядев улицы Уграолинга. Начать хотя бы с обнаженного тела на ступенях канала. Еще одно убийство, которое предпочла не заметить стража.»

В Уграолинге редко можно было найти кого-то задушенным. Жители города верили в проклятье, падающее на убийцу, если его плоть коснется тела жертвы, а вот зарезать кого-нибудь – обычное дело. К чему рисковать, если известно, что хороший клинок не подпустит к тебе проклятия? И в это верили так много людей, что зачастую жертву вначале избивали до полусмерти, а потом добивали кинжалом. «Видимо, и этот паренек стал жертвой такого суеверия.» – Пронеслось в голове у девушки.

И поэтому, зайдя в святилище и остановившись у статуи Амфары, покровительницы справедливости, она прошептала молитву за покойника. А когда обернулась, обнаженный юноша стоял рядом с ней. Вода стекала с его тела в грязь.

Крик застрял в ее горле в тот момент, когда он одной рукой закрыл ей рот, а второй ухватил за плечо и, развернув, потащил к двери. Только что девушка стояла перед алтарем одного из Богов, а в следующую секунду она и этот странный юноша, смотрели на вход в какую-то таверну.

Юноша не походил на шаморца, не те глаза. Для нубийца он был слишком бледен… для коланца – слишком светлые волосы и точно это был не варахец, хотя девушка не смогла бы сказать, почему она так решила.

Если бы ей пришлось описывать незнакомца, она начала бы с темных глаз, с янтарным отливом и очень узких скул.

Юноша взял ее за подбородок и развернул лицом к свету. Ее взгляд встретился со взглядом его глаз, в которых можно было просто утонуть.

В душе девушки что-то дрогнуло. Жалость пересилила страх.

– Разве тебе не больно? – спросила она, прикоснувшись пальцем к ране на его руке.

Неожиданно юноша обнял девушку и уткнулся лицом ей в плечо. Он прижал незнакомку к своей груди. Плечи девушки опустились, и она заплакала.