Через два дня я летел в Нью-Йорк, все еще не зная, где Малкольм.

Секретарша Осборна рада была бы мне помочь, но сама ничего не знала. Вчера вечером она сказала по телефону, что господа, наверное, вернулись в Кентукки. Они поговаривали о покупке лошадей, которых присмотрели на прошлой неделе. Других лошадей, не тех, которых они купили вчера.

Хорошо, что об этом не знают Дональд с Хелен, Люси с Эдвином, и Беренайс, и Вивьен, и Джойси. Что об этом не слышали Жервез, Урсула, Алисия, Фердинанд, Дебс и Сирена. Вся семья набросилась бы на Малкольма и разорвала бы его на части.

Я выбрал Нью-Йорк по двум причинам: потому, что Стэмфорд, как сказала секретарша, был от него всего в полутора часах езды, и потому, что каждый должен хоть раз в жизни побывать в Нью-Йорке. Раньше я ездил только по Европе – в Париж, Рим, Афины и Осло. Пляжи, ипподромы, старинные храмы. Лошади и боги.

Я остановился в гостинице на Пятьдесят четвертой улице в Манхэттене, которую порекомендовала мне эта милая секретарша. Она пообещала передать господину Пемброку, что я буду там, когда узнает, где сам господин Пемброк. Меня это вполне устраивало.

Старший инспектор Эйл не знал, что я покинул Англию, и никто из семьи тоже не знал. Я вздохнул с облегчением, вспоминая в самолете о визитах, которые я вчера нанес Вивьен и Алисии. Ни одна из них не желала меня видеть, и обе говорили со мной резко и неприязненно – Алисия утром, а Вивьен вечером.

У Алисии была роскошная квартира с видом на Темзу неподалеку от Виндзора. Но она, похоже, все равно была постоянно чем-то недовольна. Она неохотно впустила меня в дом, мое восхищение видами из окон не встретило никакого одобрения.

Она выглядела моложе своих лет и была довольно привлекательной в белом шерстяном платье и серебряном ожерелье. Волосы Алисии были уложены в высокую прическу, она в свои пятьдесят девять лет была стройной и подтянутой, не знаю уж, из-за природной конституции или благодаря диете. Когда я пришел, у Алисии был гость, упитанный мужчина лет сорока, который представился как Пол. Он держался в доме как хозяин. Интересно, давно это продолжается?

Алисия сказала:

– Садись, раз уж пришел. Фердинанд звонил, сказал, что ты скоро придешь. Я велела ему передать, что здесь тебе делать нечего.

– Лучше уж поговорить со всеми без исключения, – ровно ответил я.

– Тогда поторопись. Мы скоро сядем обедать.

– Фердинанд рассказал тебе о новом завещании Малкольма?

– Рассказал, но я не поверила ни единому слову. Ты всегда был мерзким любимчиком Малкольма. Он должен был отправить тебя к Джойси, когда вышвырнул меня из дому. Я говорила ему. Но разве он меня когда-нибудь слушал? Да никогда!

– Это было двадцать лет назад, – возразил я.

– И все осталось по-прежнему. Он делает что захочет. Ужасный эгоист!

Пол молча прислушивался к разговору, без особого интереса, но, похоже, Алисия считалась с его мнением. Она игриво глянула на него и сказала:

– Пол говорит, Жервез должен заставить Малкольма сделать его своим опекуном.

Не могу представить чего-нибудь менее вероятного.

– Вы давно знакомы? – спросил я.

– Нет, – ответила Алисия и снова бросила на Пола кокетливый взгляд восемнадцатилетней девушки. В ее-то шестьдесят!

Я спросил, помнит ли она, как взрывали ивовые пни.

–Конечно. Я ужасно возмущалась, что Малкольм позволил Фреду учинить такое. Этот кошмарный взрыв мог задеть мальчиков.

А помнит ли она часы с переключателями? Как можно забыть такое, ответила Алисия, они валялись по всему дому! Мало того, Томас потом еще сделал такие часы для Сирены. Они долго пылились в ее комнате. Эти часы – настоящая чума, они так ей надоели!

– Ты неплохо относилась ко мне в те далекие дни.

Она уставилась на меня, лицо чуть смягчилось, но ненадолго.

– Мне приходилось угождать Малкольму.

– Ты была когда-нибудь счастлива?

– Конечно! – Ее губы изогнулись в язвительной усмешке. – Когда Малкольм бегал ко мне от Джойси. Пока этот мерзкий сыщик нас не выследил.

Я спросил, не нанимала ли она Нормана Веста, чтобы отыскать Малкольма в Кембридже.

Алисия уставилась на меня пустыми круглыми глазами и бесцветным голосом сказала:

– Нет. Зачем бы мне это понадобилось? Мне наплевать, где носит Малкольма.

– Почти все вы хотели найти его, чтобы заставить не разбазаривать деньги.

Алисия сказала:

– Он сдурел на старости лет. Нужно оформить над ним опекунство, пусть за всем следит Жервез. И проследить, чтобы не вмешивалась эта ужасная Урсула. Она плохая жена для Жервеза, я всегда ему это говорила.

– Так ты не нанимала Нормана Веста?

– Конечно, не нанимала! – отрезала она. – Перестань задавать такие дурацкие вопросы! Ты что-то задерживаешься у нас, – она беспокойно завозилась в кресле.

Собственно, я тоже думал, что уже пора уходить. Наверное, только присутствие Пола удержало Алисию от того, чтобы высказать мне в лицо все свои ядовитые замечания, которые она не устает повторять у меня за спиной. Уж они перемоют мне косточки, когда я уйду! Пол холодно кивнул мне, прощаясь. «Еще один недруг», – подумал я.

Если визит к Алисии оказался бесполезным, от Вивьен я добился еще меньшего. В заметках Нормана Веста значилось только имя, возраст, адрес, «перебирала журналы» и «нет алиби». Мне повезло не больше, чем ему. Вивьен не ответила ни на один из моих вопросов, и разговорить ее никак не получилось. Она несколько раз повторила, что Малкольм испортил жизнь ее детям, а я – сущий дьявол во плоти, который ему помогает. Она надеется, что мы оба будем вечно гореть в аду. (Странно. Я всегда думал, что дьявол и его друзья чувствуют себя там как дома.)

Тем не менее я все же спросил, не нанимала ли она Нормана Веста, чтобы разыскать Малкольма в Кембридже. Конечно, нет. Она не хочет иметь ничего общего с этим кошмарным человеком. И если я тотчас же не отойду от ее двери, она вызовет полицию.

– Наверное, не очень радостно жить с таким злым сердцем? – не удержался я.

Она оскорбилась:

– Что это ты имеешь в виду?!

– Ты все время злишься, не знаешь покоя. Это, должно быть, очень тяжело. Не на пользу твоему здоровью.