– Нужно смотреть правде в глаза, девочка. – Он замялся, посмотрел на меня. – Вивьен и Алисия рассказали всем, что вы с Малкольмом снова живете здесь… как вам удалось спастись?

Беренайс присоединилась:

– Да! Хотела бы я знать…

– Мы поехали вечером в Лондон и остались там на ночь, – объяснил я.

– Вам здорово повезло, – сказал Дональд.

Хелен, которая стояла, взяв его под руку, и пока еще не произнесла ни слова, закивала с преувеличенным воодушевлением и подтвердила:

– Да-да.

– Но если бы мы сидели в кабинете у Малкольма, с нами тоже ничего бы не случилось, – сказал я.

Все головы повернулись к тому углу, где был отцовский кабинет. Стекла в окнах разлетелись вдребезги, но стены были на месте.

– В полпятого утра вы не сидели бы в кабинете, – возразила Алисия. – С чего бы это вам там сидеть в такую рань?

Малкольму начало все это надоедать. Никто его не обнимал, не целовал, никто особенно не радовался его чудесному спасению. Самыми уместными были слезы Люси, если, конечно, они были искренними. Похоже было на то, что все родные совершенно спокойно смирились бы с его смертью, пробормотали бы несколько слов сожаления над его могилой, может быть, даже вполне искренних, но думали бы в глубине души только о спокойном, хорошо обеспеченном будущем. Мертвый Малкольм больше не тратил бы деньги. Наоборот, с его смертью у них самих появилось бы что потратить.

– Пойдемте. Я замерз, – сказал он инспектору.

Внезапно меня поразила ужасная мысль.

– Кто-нибудь из вас сообщил Джойси… насчет дома?

Дональд прочистил горло:

– Да, я… э-э-э… сказал ей.

Ясно было, что он имел в виду.

– Ты сказал ей, что мы погибли?

Он начал оправдываться, как и Вивьен:

– Мне самому так сказали. Вивьен просила меня передать Джойси, я и передал.

– Господи! Джойси – моя мать, – объяснил я инспектору. – Мне нужно сейчас же ей позвонить.

Я по привычке повернулся к дому, но инспектор остановил меня, сказав, что телефон не работает.

Мы с Малкольмом и инспектором повернулись и стали пробираться к выходу, но не прошли и половины пути, как увидели саму Джойси, которая бежала к дому, обезумев от горя, расталкивая всех, кто стоял на дороге.

Она увидела нас и остановилась. Ее лицо смертельно побледнело, она покачнулась, совсем как Сирена несколько минут назад. Я рванулся вперед, в три или четыре прыжка добежал до нее и успел подхватить Джойси, пока она не упала.

– Все хорошо, – говорил я, прижимая ее к себе. – Все хорошо. Мы живы.

– Малкольм…

– Да, с нами все в порядке.

– Я думала… Дональд сказал… Я проплакала всю дорогу, ничего вокруг не замечала… – Она уткнулась лицом в мое плечо и снова зарыдала, потом отстранилась и стала лихорадочно шарить по карманам в поисках носового платка. Нашла салфетку и вытерла нос. Потом сказала: – Хорошо, дорогой, но если вы живы, то что здесь, черт возьми, происходит?

Джойси глянула за спину Малкольма и широко раскрыла глаза.

– Вся семейка в сборе?

Малкольму она сказала:

– Тебе чертовски повезло, старый склочник!

Малкольм улыбнулся ей, и вообще заметно оживился. Три отставных жены воинственно уставились друг на друга. Им и в голову не пришло, что в такой ситуации, когда их бывший муж чудом избежал смерти, а родной дом почти до основания разрушен, следовало бы забыть все ссоры и держаться друг друга.

– Малкольм может пожить у меня, – предложила Джойси.

– И думать забудь! – возмутилась Алисия. – Можешь забирать своего ненаглядного Яна. А Малкольм поедет к Жервезу.

– Что за вздор вы несете! – вмешалась Вивьен. – Это никуда не годится! Малкольм должен остаться у своего старшего сына, у Дональда.

Малкольм озирался вокруг, как будто не зная, смеяться ему или плакать.

– Он останется со мной, – сказал я. – Если захочет.

– В твоей квартирке? – поддел Фердинанд.

Я представил свою квартиру в руинах, как сейчас Квантум. Нет, не как Квантум – погибли бы люди с нижних и верхних этажей. И ответил:

– Нет, не там.

– А где же, дорогой? – спросила Джойси.

– Вот это как раз неважно. В любом месте, которое придет в голову.

Люси улыбнулась. Ей всегда нравилось такое. Она поплотнее запахнула широкое коричневое пальто на своей объемистой талии и сказала, что это предложение кажется ей очень разумным. Остальные уставились на нее так, будто Люси совершенно не соображала, о чем говорит.

– Я поеду, куда захочу, – сказал Малкольм. – И Ян поедет со мной.

На меня обрушился град злобных взглядов, как будто все боялись, что я загребу их долю наследства. Кроме Джойси – ей как раз этого и хотелось.

Она сказала с оттенком материнской заботливости, который вызвал у остальных бурю возмущения:

– Раз уж мы с этим разобрались, мне хочется посмотреть, что случилось с домом. Пойдем, дорогой, покажешь мне.

– Беги, маменькин сыночек! – бросил Жервез, разозленный тем, что Малкольм выбрал не его.

– Бедненький милый Ян, мамочка держит его на коротком поводке! Маленький жадный Ян, – съязвила Беренайс, не сумев скрыть своей неприязни.

– Это нечестно! – жалобно сказала Сирена. – Конечно, все достанется Яну. Это ужасно.

– Пойдем, дорогой. Я жду, – напомнила о себе Джойси.

Меня душили обида и возмущение, я старался подавить в себе эти чувства и не мог придумать как.

– Вы все можете пойти и посмотреть повнимательнее, как это выглядит вблизи, – сказал я.

Старший инспектор и не пытался вмешаться в семейную ссору, но слушал очень внимательно. Я поймал его взгляд, он кивнул и пошел обратно вместе с Малкольмом. Остальные двинулись вслед за нами к задней стене дома.

Сила и размах повреждений заставили заткнуться даже Жервеза. Все попридержали языки, с ужасом глядя на то, что осталось от Квантума.

Подошел старший пожарник и с профессиональным интересом начал увлеченно излагать подробности, выговаривая слова с заметным беркширским акцентом:

– Взрывная волна распространяется по линиям наименьшего сопротивления. Это был добротный старый дом, и только поэтому от него вообще что-то осталось. Так вот, взрывная волна здесь распространялась в передне-заднем направлении из точки где-то почти посредине верхнего этажа. Частично взрывная волна ушла вверх, сорвала крышу и разрушила эти спаленки в мансарде. Но большая часть волны пошла вниз, проделав в перекрытии такую дыру, что весь верхний этаж и часть мансарды просто провалились в нее, понимаете, что я имею в виду?