– Возможно, – я покачал головой. – Настоящие неприятности начались бы, если бы машина все же сбила нас – или Малкольма. Нужно было бы найти свидетелей. Водитель должен был остановиться, а не уезжать с места происшествия. Номер машины должен быть записан и передан полиции.

Вест печально улыбнулся.

– Это легко было бы сделать разве что днем и на людной улице.

– Так ты считаешь, – обратился Малкольм ко мне, – что тот водитель не собирался меня убивать?

– Нет, я сказал только, что он страшно рисковал.

– Разве какой-нибудь свидетель бросился нам на помощь? – повысил голос Малкольм. – Разве кто-нибудь удосужился хотя бы выразить сочувствие? Нет, черта с два! Ничего подобного! Разве кто-нибудь попытался остановить ту машину или записать ее номер? Черта с два!

– Тем не менее, – сказал Вест, – ваш сын прав. Лихач в людном месте действительно очень рискует. Если бы это случилось здесь, а я не могу сказать, господа, что это невозможно, предполагаемый результат должен оправдывать степень риска, или… э-э-э… другими словами…

– Другими словами, – мрачно прервал его Малкольм, – Ян совершенно прав: они снова попытаются меня убить.

Норман Вест сразу же сделался каким-то бесконечно усталым, как будто грехи человеческие давили ему на плечи слишком тяжким грузом. Я подумал, что при его профессии Вест, наверное, всю жизнь наблюдал за преступниками и жертвами. Кроме того, ему было уже под семьдесят, и он всю ночь не спал.

– Я возьмусь за ваше дело, – спокойно сказал Вест без малейших признаков воодушевления.

Я глянул на Малкольма. Уверен ли он, что Вест – лучший из детективов, которых мы можем нанять, хватит ли его опыта и сообразительности? Малкольм, похоже, нисколько не сомневался. Следующие пять минут они договаривались о гонораре, который показался мне подозрительно скромным.

– Мне нужен только список, – сказал наконец Вест. – Список лиц, которых нужно проверить. Имена, адреса и род занятий.

Малкольм неожиданно почувствовал неловкость, как будто проверка расплывчатого понятия «семья» сильно отличалась от проверки каждого по отдельности. Тогда я взял лист фирменной бумага «Савоя» и стал составлять список.

– Так, – начал я, – вначале идет Вивьен, первая жена моего отца. Госпожа Вивьен Пемброк.

– Только не она, – возразил Малкольм. – Это сущая нелепость.

– Нужно проверить каждого, – решительно сказал я. – Без исключений. Так мы будем уверены, что никто из них не причастен к покушениям… потому что, как только они поймут, что происходит, сразу пойдут такие злобные сплетни…

– Они не догадаются, – недовольно бросил Малкольм.

«Это вряд ли», – подумал я. А Весту сказал:

– Они все регулярно звонят друг другу, но очень редко из-за каких-то дружеских чувств, почти всегда из злости и зависти. Они не станут объединяться против вас, потому что вообще редко находят между собой общий язык. Некоторые из них отъявленные лжецы. Не верьте ничему, что каждый из них будет говорить о других.

– Ян!!! – возмутился Малкольм.

– Я один из них и знаю, что говорю.

После Вивьен я написал на листке имена ее детей:

Дональд

Люси

Томас

– Томас женат на Беренайс, – сказал я и дописал ее имя рядом с Томасом. – С ним легко иметь дело, с ней – нет.

– Первоклассная самка, – бросил Малкольм. Вест только кивнул.

– Люси замужем за человеком по имени Эдвин Жук. Ей не нравилась эта фамилия, и она заставила мужа взять фамилию Пемброк. Таким образом, она и после замужества осталась миссис Пемброк.

Вест кивнул.

– Люси – поэтесса, – продолжал я. – Люди, которые разбираются в стихах, говорят, что ее вещи достаточно хороши. Она написала множество стихов на возвышенные темы, которые Эдвин, я уверен, считает скучными. Ему они давно надоели.

Малкольм сказал:

– А! Этот Эдвин материалист с головы до пят. Все время выпрашивает у меня денег взаймы.

– И ты ему даешь? – заинтересовался я.

– Нечасто. Он никогда не возвращает долги.

– Им не хватает денег? – спросил Вест.

Малкольм пояснил:

– Когда Эдвин Жук женился на Люси, он думал, что ей достанется в наследство целое состояние. И они до сих пор живут только на небольшой процент со страховки, которую я когда-то оформил на Люси. Эдвин ни дня в своей жизни не работал. Терпеть не могу этого проходимца.

– У них один ребенок – сын-подросток, учится в школе. Когда мы последний раз виделись, он спрашивал у меня, как можно эмигрировать в Австралию.

Вест просмотрел список и спросил Малкольма:

– Что вы скажете о Дональде, старшем сыне?

– Дональд женат на точной копии своей матери, такой же красивой и бестолковой. Ее зовут Хелен. Это заурядная, добропорядочная, ужасно скучная семья. Они живут в Хенли-на-Темзе и, по-моему, до сих пор воркуют и милуются как в медовый месяц, хотя Дональду скоро сорок пять.

Ну, что тут скажешь. Сам Малкольм, невзирая на свои шестьдесят девять, мог ворковать и миловаться еще похлеще, и я с трудом подавил возникшие было опасения, что он не прочь жениться еще раз. И если с ним будет все в порядке, он непременно очень быстро найдет себе шестую жену. Потому что никогда раньше Малкольм не жил подолгу один. Скандалы ему нравились больше, чем одиночество.

– Дети? – спросил сыщик.

– Трое, – ответил Малкольм. – Надутые маленькие тупицы.

Вест вопросительно посмотрел на меня и зевнул.

– Вы не слишком устали, чтобы переварить все эти сведения? – спросил я.

– Все в порядке, продолжайте.

– Двое из детей Дональда слишком маленькие, чтобы водить машину. Старшая – хрупкая девочка, ростом пять футов два дюйма, учится в художественной школе. Она просто физически не способна оглушить Малкольма, оттащить его через весь двор в гараж и втиснуть в машину Мойры.

– Да она бы никогда и не отважилась на такое, – сказал Малкольм.

– Нельзя об этом судить так определенно, – не согласился я. – Храбрость может проявиться совершенно неожиданно и когда угодно, так что останется лишь удивляться.

Сыщик снова глянул на меня как-то уклончиво, взял список и дописал своей рукой.

– Так, посмотрим, что мы уже имеем. Жена номер один: Вивьен Пемброк. Ее дети: Дональд, сорока четырех лет, его жена Хелен, трое детей. Люси, ее муж Эдвин, в прошлом – Жук, сын-подросток. Томас, жена – Беренайс?..