– Только, пожалуйста, дозвонись всем.

– А если кого-то не будет дома? Или никто не приедет?

– Все равно. Если ничего не случится, я перезвоню тебе в понедельник утром.

– Дорогой мой, возьми меня с собой в Квантум!

Я встревожился.

– Нет! Тебе там делать нечего. Джойси, пообещай мне, что останешься дома!

– Дорогой, да не волнуйся ты так. Хорошо, обещаю, что не приеду.

Она помолчала немного и сказала:

– Со старым пройдохой все было в порядке, когда ты его в последний раз видел?

– Лучше и быть не может.

– Знаешь, дорогой, я никак не могу его разлюбить. Только, черт тебя возьми, не вздумай передать ему, что я такое говорила! Уже ничего не вернуть. Только, дорогой, я сожалею лишь об одном в своей жизни – что наняла тогда этого ужасного Нормана Веста выследить Малкольма с Алисией. Если бы у меня была тогда хоть капля мозгов, дорогой, я просто закрыла бы глаза на то, что Малкольм немного погуливал. Но так уж вышло – я была молоденькой дурочкой и не придумала ничего лучшего.

Джойси бодрым голосом сказала мне «пока» и пообещала завтра с утра всем позвонить. Я медленно положил трубку.

– Ты слышал, что она говорила в конце? – спросил я Малкольма.

– Не все. Что-то насчет того, что, если бы у нее были мозги, она чего-то там не стала бы делать или вроде того.

– Не стала бы с тобой разводиться.

Малкольм недоверчиво уставился на меня.

– Она сама настаивала!

– Через двадцать семь лет она поняла, как ошиблась.

Малкольм рассмеялся.

– Бедная старушка Джойси! – и не стал над этим долго раздумывать. – Только, насколько я знаю, Мойра не записывала никого в тетрадку.

– Я почти уверен, что не записывала. Но если бы ты был убийцей, мог бы ты за это поручиться?

Он быстро представил себе это.

– Я бы сильно забеспокоился, услышав то, что скажет Джойси. И я бы всерьез задумался, не съездить ли в Квантум и не поискать ли эту тетрадку, пока Джойси не позвонила в полицию.

– И ты бы поехал? Или решил бы, что раз полиция не нашла ничего такого при обыске сразу после убийства, то никакой тетрадки нет? А если и есть, то там не записано ничего для тебя опасного?

– Не знаю, пошел бы я на такой риск или нет. Наверное, я все же поехал бы. А если бы это оказалось просто дурацкой ловушкой Джойси, я сказал бы, что приехал поглядеть на дом. – Он вопросительно на меня посмотрел. – Мы будем ждать там?

– Да, но только утром. Я сбился с суточного ритма. Не знаю, как тебе, а мне нужно хорошенько выспаться.

Малкольм кивнул.

– Мне тоже. А чего это ты накупил? Каких-то продуктов? – Малкольм заметил пакеты от «Фортнума и Мэйсона» с длинными свертками внутри.

– Все, что может нам пригодиться. Мы поедем поездом и…

Малкольм недовольно замахал руками.

– Только не поездом! Наймем машину с водителем, – он потянулся за своей записной книжкой. – Который здесь час?

Утром мы со всеми удобствами добрались до Квантума, подъехали к усадьбе сзади, чтобы не попасться на глаза кому-нибудь в поселке.

Водитель испуганно уставился на разрушенный дом с заколоченными окнами, огромным провалом посреди крыши и новенькой табличкой: «Осторожно! Здание опасно!»

– Реконструкция, – объяснил Малкольм. Водитель кивнул и уехал, а мы прошли с пакетами от «Фортнума и Мэйсона» через центральный пролом в стене, в котором вовсю гулял ветер, по коридору, мимо остатков лестницы к детской.

Полы по-прежнему были везде застелены черной пленкой, только она сморщилась и провисла над ямами. Обломки, закрытые пленкой, тихо хрустели у нас под ногами, кое-где на черном пластике были лужицы дождевой воды – наверное, крышу затянули не очень аккуратно. Заколоченные окна и огороженный лесами остаток лестницы создавали неутешительную картину разгрома и запустения. Еще один слой черного пластика наверху между стропилами провисал, как парус.

Бедный дом! Малкольм еще не видел его таким и был очень угнетен. Он посмотрел, как добросовестно полицейские выгребли с первого этажа обломки и как тщательно они заколотили листами фанеры все двери, в том числе и дверь в детскую, и вежливо поинтересовался, чем я собираюсь ее отдирать.

– Наверное, ногтями? – предположил он. Я достал из пакетов кое-какие инструменты.

– На Пиккадилли есть такой славный магазинчик… Бой-скауты прибыли во всеоружии.

Я рассчитывал запросто проделать в фанере дырку – они скорее всего забивали ее четырехдюймовыми гвоздями, так что я прихватил молоток, зубило, пилку и плоскогубцы. И под удивленным взглядом Малкольма я быстренько пробил фанеру и выпилил кусок в рост высотой и в ширину так, чтобы можно было свободно пройти. Не очень ровно, зато быстро.

– Ты ведь не мог все это продумать вчера? – спросил Малкольм.

– Я задумал все еще в самолете. У меня была куча времени.

Я вынул кусок фанеры и поставил у стены. Мы вошли в детскую. Там все было по-прежнему. Когда наши глаза привыкли к сумраку, Малкольм провел рукой по велосипедам. Его плечи печально опустились.

Сейчас было около половины десятого. Если Джойси случайно сразу позвонит тому, кому надо, он может приехать где-то в десять. Можно было ожидать чего угодно. Или совсем ничего.

Малкольм спросил, что мы будем делать, когда кто-то придет.

– У всех есть ключи от кухонной двери, а замки мы так и не поменяли, помнишь? Наш посетитель войдет в дом через ту дверь, а мы обойдем по улице и… э-э…

– Закроем его внутри, – сказал Малкольм.

– В общем-то, да. И мы заставим его признаться. Обсудим, как быть дальше.

Я пошел к кухонной двери – хотел убедиться, что замок по-прежнему хорошо открывается. Отпер дверь. С замком все было в порядке. Я заглянул внутрь – кухня до сих пор была завалена мусором – и снова закрыл.

Я вернулся в детскую и вынул из пакета два зеркала с креплениями, примерно восемь на десять дюймов каждое.

Малкольм проворчал:

– Я думал, ты запасся шампанским, а ты набрал каких-то чертовых пил и зеркал!

– Есть и шампанское, правда, без льда.

– Здесь жутко холодно и без этого проклятого льда! – Он беспокойно ходил из угла в угол по детской, потом устроился в одном из кресел. Мы оба надели на себя все самые теплые вещи, какие у нас были, но промозглая ноябрьская сырость, похоже, оказалась слишком сильным испытанием для пальто из викуны от Симпсона, моей новой кожаной куртки на меху и перчаток, которые я прикупил вчера по этому случаю. Ветер свистел за стенами и в проломе, а сюда не задувал, но согреться все равно было нечем.