В библиотеке повисла напряженная тишина.

– Страж порога, – заговорил Ливиан. – Так служители Равновесия называют самый сокровенный страх мистика, изучающего темное знание. Я прав, братец?

Эрфиан вежливо кивнул.

– Абсолютно прав. Увидев свой страх в зеркале, искатель либо отступает, либо продолжает свой путь. Достаточно одного шага вперед – и он достигает цели.

– Лазурное святилище на морском берегу и подземелья красного города, – задумчиво потерла подбородок Летисия. – Фелот и Амин. Кто бы мог предположить, что я увижу их воочию. Для меня они до сих пор остаются полусказочными городами со страниц исторических учебников.

– Спрятать перстень в святилище храма богини сладострастия, – хмыкнул Деон. – Да уж, изящный ход. Никто в здравом уме не станет там искать. Ведь там нет ни одного существа, которое пребывало бы в здравом уме.

– Ага, наконец-то окажешься в своей среде, – поддакнул Ливиан.

– Очень смешно. Живот надорвал от смеха. Я так скучал по твоим шуткам, что предпочел бы не слушать их еще пару тысяч лет.

– Братья, прошу вас, – воззвал к порядку Эрфиан. – Не время ссориться. Увы, информация – это все, чем я могу помочь вам… почти. Моя госпожа, – посмотрел он на Летисию, – эту вещь я доверю вам.

Волчица покорно склонила голову, и бог смерти одел ей на шею медальон – миниатюрный стеклянный сосуд круглой формы с черной жидкостью внутри.

– Это амулет с несколькими каплями крови госпожи моих снов, Охотницы, – сказал он.

– И… что мне с ним делать? – осторожно поинтересовалась собеседница, тронув стекло кончиками пальцев.

– Прислушивайся к своим инстинктам. Они подскажут. – Эрфиан уже в который раз склонил голову на бок, напомнив Ливиану бледную экзотическую птицу. – Ах, вот и она. К вечеру будет здесь. Бедное дитя. Когда она найдет в себе силы переступить порог этого дома и преломить со мной и матерью хлеб в знак примирения?..

– Как же я скучал по милой племяннице, – расплылся в улыбке Деон. – А когда представлю, что нам предстоит пережить вместе…

– Теперь я понимаю, отчего ты так и не женился, – сказала Летисия. – Ни одна женщина бы тебя не вытерпела.

– А у вас, леди не совсем волчица, кавалеров столько, что приходится отбиваться лопатой, да? – тут же ощетинился бог-следопыт. – Купаетесь в мужском внимании?

– Я хотя бы не плачу о девке, которую две тысячи лет назад соблазнил мой брат.

Ливиан поймал недовольный взгляд хозяина дома, но не выдержал и расхохотался.

– Прости, Эрфиан, но я нахожу это забавным.

Бог смерти едва слышно вздохнул и поднялся на ноги.

– Займусь своими делами. Лиэна подойдет к дому в вечерних сумерках. А пока вы можете прогуляться по саду. Если вам что-то понадобится, позовите Лаву – она всегда рядом.

Аравийская пустыня

Наши дни

Вплоть до обеда гости властелина царства мертвых бродили по саду. Поляны с изумрудной травой сменялись пустынными оазисами, оазисы – берегами стремительных горных рек и каменными лабиринтами подземелий. Ливиан объяснил Летисии, что здешнее пространство можно сравнить с Темным Лесом: оно не имеет физических границ. Существо, владеющее магией, способно переместиться куда угодно, пусть бы и на заснеженные вершины гор. Мимо брели стада единорогов, в уютных гротах прятались грифоны, ветки деревьев гнулись под тяжестью напоенных медом фруктов.

– Это современный аналог сада Жреца? – осенило Летисию, когда они присели на траву для того, чтобы полакомиться персиками, апельсинами и инжиром. Она захватила с собой плетеную корзину, полученную от Лавы, и успела наполнить ее до краев, а Ливиан, хренов джентльмен, вызвался нести эту ношу.

– Нет, – покачал головой Деон. – По крайней мере, если говорить о магическом аспекте пространства. Все мы после великого суда утратили прежнюю силу, хотя боги, которых оправдали, способны на многое. Даже братец, занимая столь важный пост, не может повторить такой фокус. Но вышло неплохо, согласись.

Волчица вонзила зубы в сочную мякоть персика и довольно заурчала.

– Моя воля – осталась бы тут навсегда, – сказала она.

– Не думаю, что ты повторишь это, оказавшись в саду после захода солнца, – усмехнулся Ливиан. – Эрфиан старательно создавал луга, озера и фруктовые деревья, но к мрачным картинам, сотканным из страхов, он питает особую слабость. Помнишь дорогу, по которой мы шли, появившись здесь впервые?

– Помню, – кивнула Летисия.

– Хочешь знать, что может случиться с гостем, который оступится хотя бы один раз?

Судя по взгляду, брошенному собеседницей на брата, знать она не хотела.

– Хочу.

– Он попадет в небытие. Пространство между мирами, откуда невозможно выбраться без посторонней помощи. В небытии обитают души, получившие от Эрфиана самое серьезное наказание: вечную жизнь по соседству со своими страхами. Большая часть легенд, рассказываемых о нем, не имеют ничего общего с реальностью, но легенда о голубом пламени правдива. Магия холодного огня отправляет душу в небытие.

– Хреново это, наверное: решать, куда отправить душу после смерти, – проглотив кусочек персика, сказала волчица. – У нас все просто. Семирукая Богиня возвращает оборотня на землю, но в другом обличье. И так – до бесконечности.

– Выходит, количество душ оборотней не меняется, – подытожил Деон, беря плод инжира. – И в какой момент ваша богиня решила, что настала пора перестать плодить новые души?

Летисия замерла с надкушенным персиком у губ.

– Никогда об этом не думала, – призналась она.

– А как насчет полукровок? Они ведь тоже оборотни, пусть и наполовину? У них душа волка – или душа человека?

– Да чего ты пристал с дурацкими вопросами? – начала злиться волчица. – Или я похожа на богослова?

– Я слышал, что вы верите, будто душа Семирукой Богини воплощается в женщинах-волчицах, – сказал Ливиан. – Это наделяет вас способностью обращаться в разных животных. А порой и в людей.

– Вы сговорились, да? Может, заодно напомнишь о том, что я не совсем…

– Он имеет в виду, что в каком-то смысле этих слов ты тоже богиня, – пришел брату на помощь Деон. – И команда у нас подобралась что надо. Ах, Фелот. – Он поднял глаза к чистому голубому небу. – Помню те дни, когда гулял по его улицам, веселился на праздниках, приходя на площадь возле дворца патриция, пил вино из храма жриц Великой Богини и любил самых красивых…

Ливиан театрально покашлял.

– Не заходи в своих фантазиях слишком далеко, братец. Я бывал на пирах в честь полной луны, но не припомню, чтобы ты принимал участие в тамошних оргиях. Чаще всего сидел в стороне с кубком и наблюдал за весельем со стороны, тоскуя по утраченной любви.

– О, ну надо же, – в тон ему ответил бог-следопыт. – И как ты успевал смотреть по сторонам при учете того, что пара-тройка жриц доставляла тебе удовольствие одновременно?

– Я переживал за тебя, только и всего. Хотел, чтобы ты перестал терзаться грустными мыслями и хотя бы разок оторвался на полную катушку. Черт, да иногда я сам чуть ли не силком тащил тебя с собой. А ты соглашался, но лишь потому, что хотел до полусмерти упиться вином и заткнуть проклятый голос. Ты всегда был странным парнем, Деон. Женщины бегали за тобой толпами, но ты ничего не замечал. Знаешь, что? Я думаю, что дело не в Царсине. Ты просто хотел пострадать. Страдания возвышают и придают твоему образу благородства.

– Мы всегда говорили на разных языках, Ливиан. И за две тысячи лет ничего не изменилось.

– Вот, снова драма. Твоя любовь к драме – одна из причин того, почему у вас с Царсиной так ничего и не вышло. Женщины – создания понятные и простые, брат. Нужно помнить о главном: они говорят одно, а думают совсем другое. Если женщина говорит о романтике, на самом деле она хочет, чтобы ты вел себя как…

Деон швырнул в корзину нетронутый плод инжира и встал.

– Ну хватит. Мое терпение лопнуло, я не собираюсь это слушать. Поищу единорогов, лунные ягоды или что-нибудь еще. В одиночестве. Оставляю голубков ворковать наедине. На случай, если вы оба хотите романтики.